Как ограбить швейцарский банк
Шрифт:
– Слушай, Филиппо, извини, что я тебя беспокою, когда ты в школе, но я думала об ограблении.
– Анна, – вздохнул Филиппо, – я же тебе говорил, что…
– Знаю, знаю. Но ведь и ты старался разузнать побольше об ограблениях!
– Это были истории, я читал их, и всё. Я не начинал разговора типа: но как здорово, давай мы тоже этим займемся!
– Но ты согласился помочь Жану.
– Анна, нам не стоило бы говорить об этом по телефону.
Они не могли говорить об этом по телефону! По телефону! Как два преступника. Анна в жизни не беспокоилась о прослушивании телефонных разговоров. Она даже не знала, дозволено ли это швейцарскими законами.
– Слушай, Анна, я дал согласие Жану, но мы еще посмотрим, ладно? До тех пор, пока мы не должны делать ничего, как бы это сказать, слишком…
– Ты хочешь сдать назад?
– Нет, я сказал Жану, что мы поможем, и мы поможем. Но не будем поддаваться панике. Мы два взрослых человека и…
– А что, взрослые не крадут? Ты учти, что Жан все делает всерьез, хотя мы притворяемся, что это игра!
– Игра? – Анна чувствовала, что Филиппо нужно усилие, чтобы сохранять спокойствие. – Слушай, я тебя уверяю, что это не игра.
– Я знаю, – сказала она. – Сегодня я впервые это поняла.
– Я рад. Поговорим об этом вечером, ладно?
– Ладно. Пока, хорошо тебе поработать!
– Пока!
Разъединившись, Анна на минуту застыла за шкафом «Разное и комиксы». Одна мысль пригвоздила ее к месту. Она позвонила мужу в разгар рабочего утра. И говорили они не о покупке продуктов и не о техосмотре автомобиля. Она набрала номер Филиппо, чтобы рассказать о своих мыслях, о том, что она чувствует. Такого она не делала уже, по меньшей мере, года три.
И что же это означает?
Анна улыбнулась про себя. Она отвергла вывод, что ограбления полезны для брака. Она вернулась за конторку у входа и помогла пареньку найти статью по социологии.
Франческа Бессон любила дом Контини в Корвеско. Эти толстые стены белого цвета, эти темно-зеленые ставни и веранда, глядящая на нижнюю деревню. Как и сам Контини, дом казался старомодным, но и существующим вне времени: он мог быть построен неделей раньше или в начале двадцатого века. Контини был там очень уместен, со своими лисами, и кактусами, и с этими письмами в никуда. Франческа уже отказалась от попыток выяснить, кому он их посылает. Но не отказалась от надежды понять. Пока Контини резал грибы, она готовила бульон для ризотто.
– Почему ты мне не рассказываешь, как познакомился с Сальвиати?
Контини перестал резать – на секунду, ну, может, на две. Потом возобновил свою работу.
– Эту историю я тебе как-нибудь расскажу. Но не сейчас.
– Почему?
– Ну… Возможно, я еще не готов.
– А к ограблению?
– Что?
– К ограблению готов?
– Это что, вечер вопросов? Франческа улыбнулась:
– Нет, я просто думала… как нам ждать до декабря?
– Но в сущности, это ничего не меняет.
– Ах, вот как? Когда ты в последний раз соглашался взять дело? Последний клиент когда тебе заплатил?
Контини в ответ только вздохнул. Франческа не отступала:
– А Сальвиати? Что будет делать он?
– Я посоветовал ему поехать обратно в Прованс. Если ему нужно озарение, это может произойти и там, бесполезно сидеть здесь и платить зря за аренду.
– Но здесь его дочь.
– Они не виделись месяцы, годы…
– Она его дочь, Контини, ты что, правда не понимаешь?
Нет, Контини понимал. В последнее время он не мог слышать разговоров об ограблении, о Жане и его дочери. Ему встали поперек горла Форстер и его угрозы, этот цюрихский компьютерщик и его пароли.
– Не хочу понимать, Франческа. Мне достаточно ждать декабря.
– Но…
– Завтра надо нам опять сходить за грибами. – Контини покрутил в руках белый. – Было бы жаль не воспользоваться таким урожаем.
Франческа не отреагировала. Она начала подрумянивать рис. Спросила:
– Хочешь красного вина? Контини кивнул.
– В любом случае, – сказала Франческа, откупоривая бутылку, – это должно быть что-то важное.
– Что?
– То, что объединяет тебя и Сальвиати. Не все грабят банк, потому что об этом попросил друг.
– А ты? Ты тоже захотела быть причастной. Ты не подруга…
– Не чья подруга?
Контини заметил, что глаза Франчески блеснули. Он понял, что вступил на опасный путь.
– Ты не подруга Жана. Ты делаешь это для меня… – Франческа не отрывала от него глаз. – И я тебе за это благодарен. Мне хотелось бы суметь объяснить тебе, но… ты знаешь, что у меня со словами плохо. Франческа погладила его по щеке. Задача приготовить ризотто спасла их от других рискованных разговоров. Они ели на веранде, пока закат медлил над крышами Корвеско. И теперь уже Контини вернулся к той же теме, что очень удивило Франческу.
– Ты права, эта история меня слишком занимает. Ты ведь знаешь, я привык работать в одиночку. А на сей раз, помимо того что речь идет о краже, на сей раз я должен вверить себя Жану.
– Не доверяешь?
– Я доверяю Жану. А вот самому себе не доверяю. Но посмотрим… я тут пока продумывал кое-что.
Франческа отложила вилку и посмотрела на него. Контини, который делится своими мыслями, – это даже не редкость, а уникальный случай.
– Завтра схожу поговорить с Джионой, хочу послушать, что он об этом думает. А потом буду настаивать, чтобы Форстер организовал встречу с Марелли Если есть хоть один шанс узнать, где Лина, и освободить ее так, чтобы не пришлось ничего красть… В общем, хочу попробовать. А тем временем…
Контини замолчал и как будто задумался.
– Тем временем?
– Тем временем хочу подумать о своей работе, и о своей жизни, и о нас с тобой. До декабря время будет.
– Подумать о нас с тобой? Что ты имеешь в виду? Прежде чем он смог ответить, зазвонил телефон.
Франческа отпила глоток мерло и покачала головой. Контини всегда удавалось уходить от вопросов, тем или иным способом. Она снова принялась за ризотто, а телефон все сигналил и сигналил.
Трубка упала в диванную складку. Контини едва успел ответить.
Это был Жан Сальвиати. Он начал с сути:
– У меня появилась идея.
– Идея? Ты хочешь сказать, что придумал способ, как…
– Есть вариант. Это пришло мне в голову на рыбалке. Я не стал тебе говорить сразу же, потому что мне надо было проверить пару деталей. Нам везет. Элия, в общем-то нам везет!
– Ну, раз уж ты так говоришь…
– Будет трудно, но не то чтобы невозможно. В прошлом такие вещи были моим коньком. Конечно, тогда речь шла не о банке и не о десяти миллионах.
– Вот-вот. И как же, по-твоему, мы сможем…
– Я тебе все растолкую. Это очень простой план. Почти киношная штука, знаешь, такое бывает в фильмах.
Контини забеспокоился:
– В фильмах?
– Да, а еще – в комиксах. Помнишь истории про того вора в маске, как там его звали… Диаболик, кажется.
– Диаболик?
– Так вот, это будет вроде как у Диаболика. Но я тебе объясню.
– Кто такой Диаболик? Слушай, Жан, я хочу понять, что…
– Все объясню, будь спокоен. Признаю, идея немного странная…
– А, – Контини вздохнул. – Немного странная.
– …но иной раз странные идеи оказываются лучшими!
– Думаешь?
– Правда, Элия, у нас может получиться.
– Немного странная, – повторил Контини. – Но насколько странная?4 Отзвук колокола
Есть старик в горах над Корвеско. Его зовут Джиона, и он отшельник.
Он проводит дни в отращивании бороды. Время от времени кто-нибудь приносит ему немного хлеба, суп и, может быть, бутыль вина. Живет он в лачуге, построенной вплотную к пещере, рядом с горной речкой Трезальти. Бродит по лесам, как дикая коза, охотясь или рыбача. Но большую часть времени он лишь смотрит, как солнце появляется и исчезает среди гор.
Джиона почти никогда не спускается в деревню. Чтобы увидеть его, вы должны подняться на север над Корвеско. Не местным дорогу отыскать непросто. Нужно пройти через каштановую рощу, а потом войти в елово-сосновый лес. Слева вырисовывается вершина Монте-Бассо. В конце леса – пастбищный луг, на котором в хорошую погоду всегда найдется пара пастухов. Здесь, после небольшого скалистого гребня, снова переходим вброд Трезальти.
Чтобы не мочить ноги, надо перескакивать с камня на камень. И может статься, пока вы пытаетесь сохранить равновесие, хлопком петарды прозвучит вопрос:
– Кто идет?
Контини остановился, помахал рукой и попробовал найти надежную опору. Старый Джиона, наверно, никогда не переменится.
– Мы – закон, – ответил Контини громко. – Пришли за тобой.
Из-за валуна показалась видавшая виды бейсболка «Чикаго Булле». Под ней – ухмылка Джионы.
– Да разве у закона может быть такое лицо…
На старике были бумазеевые штаны и накидка из сшитых вместе разнородных меховых шкурок. За плечом – охотничье ружье.
– Слушай, – сказал ему Контини, – пора отказаться от мысли, что ронять гостей в ручей – твой почетный долг.
Джиона усмехнулся и подал руку сыщику, чтобы помочь ему перескочить на берег.
– Давненько я тебя не видел, Контини! В какую неприятность ты вляпался?
Старый отшельник разговаривал чудаковато – как человек, привыкший повторять себе самому фразы, которые он нашел в книгах или услышал во сне.
– Странная сейчас у меня в жизни полоса, – отозвался Контини. – Трудно определить род неприятностей.
– Я знал, что ты сюда заберешься, нутром чуял! Хочешь промочить горло хорошим кофе?
Контини пошел за стариком в его халупу. Это была большая комната, отапливаемая неугасимым камином. На стенах выстроились в ряд полки, заполненные книгами и газетами. В углу красовался старый радиоприемник. Стол представлял собой деревянную доску, положенную на две бочки. Для сидения имелись старое кресло, две табуретки, мешок, набитый соломой, автомобильное сиденье и пень.
Джиона варил кофе в кастрюльке. Контини проверил табуретку на прочность, прежде чем сесть. Потом закурил. Заметил, что с потолка свисает крупный окорок.
– Вижу, ты жизнью не обижен, старик.
– Не жалуемся! А ты? Как поживают лисы?
– Щенки ушли.
– А Франческа? Еще выносит тебя?
– Вроде да. – Контини выпустил дым изо рта. – Так же, как я выношу тебя.
– Никудышное сравнение! У меня хороший характер.
Кофе был готов. Джиона подал его в двух терракотовых чашках, потом закурил сигару и сел рядом с Контини.
– Ну, парень, расскажи мне об этих неприятностях.
Контини имел привычку рассказывать о своих делах отшельнику. Живя вне мира, старик был наделен необычной проницательностью, которая позволяла ему видеть вещи в истинном свете.
– Если без лишних слов – дело в том, что мне предстоит ограбить банк.
Джиона поднял брови. Потом почесал в голове. Наконец сказал:
– Тут надо чего-нибудь покрепче. – Он вытащил бутылку крепкой настойки, объяснив, что это чудодейственный эликсир, который делают в одном монастыре в сердце Альп. – Идеален для случаев помешательства в начальной стадии. Выпей, мой мальчик, и увидишь, что…