Как подсказало сердце
Шрифт:
— Лютер, — заныла Хедда. — Он пытался меня убить.
Лютер взглянул на Роуланда.
— Если бы я пытался убить эту ведьму, она лежала бы мертвая, — прорычал он. — Я только предупредил ее, что убью, если она еще раз дотронется до Бригитты. Никто не может касаться того, что принадлежит мне. Никто. Даже ты, — сказал он, твердо взглянув на Лютера.
В зале повисла жуткая тишина. Все, затаив дыхание, ждали, каков будет ответ Лютера.
— Не он здесь хозяин, — заговорила Хедда. — По какому праву он диктует тебе, что ты можешь и чего
— Заткнись, — Лютер перевел холодный взгляд на жену и вдруг заорал:
— Вон! Все вон отсюда!
Люди кинулись к дверям, Хедда тоже попыталась уйти, но Лютер взревел:
— А ты останься!
Огромный, похожий на пещеру зал опустел. В нем остались только Лютер, Хедда, Роуланд и Бригитта, забытая всеми на лестнице и слишком испуганная, чтобы подойти. Она затаила дыхание. Что за это будет Роуланду? Как он смел говорить так при всех с отцом?
Но гнев Лютера был направлен не на сына. Он ударил Хедду так сильно, что она, скрючившись, упала на пол. Он встал над ней с пылающим от гнева лицом.
— Ты сама вынудила Роуланда сделать подобное заявление, женщина! Он защищает то, что принадлежит ему. Я никакого отношения не имею к этой девушке, она только его.
Лютер с отвращением отвернулся и холодно добавил:
— Тебя предупреждали, Хедда, что и ты не имеешь никакого отношения к ней. Она принадлежит Роуланду, и он обязан ее защищать. Ты думаешь, что если ты моя жена, то его слова тебя не касаются? Жена, если он убьет тебя из-за девушки, я ничего не сделаю. Он избавит меня от язвы, от которой мне и самому давно пора избавиться.
Хедда раскрыла рот, желая что-то сказать, но он опередил ее:
— Скажи спасибо, что я не опозорил тебя этими словами перед всеми. Но запомни, это я говорю тебе в последний раз.
И Лютер вышел из зала.
29
Два дня минуло с тех пор, как Бригитта сцепилась с Хеддой. Они прошли спокойно: ни Хедда, ни ее горничная не входили в зал, если видели там Бригитту. Так что с тех самых пор она не сталкивалась с ними и была рада.
Но в эти дни в атмосфере ощущалась напряженность, которая грозила разразиться бурей. Последнему снегу давно пора было растаять, но налетевший ураган обновил белый ковер, устилавший все окрест. Низко нависли тучи.
Бригитте не было дела до мрачной погоды. Она чувствовала себя счастливой, не понимая почему. Да и не пыталась понять. Просто была счастлива, и все. Окружающие заметили перемену в девушке. Ее мягкий искрящийся смех часто слышался в доме, а когда она улыбалась, глядя на Роуланда, кое-кто посмеивался.
Старый Лютер с удовольствием наблюдал эту картину. Молодые счастливчики влюблены, думал он с легкой завистью, вспоминая свою первую любовь. Он потерял ее до того, как встретил зануду Хедду и женился на ней. Но Лютер не забыл свою Герду. Ни одну женщину не полюбил он после нее. Если бы она была жива, какие бы сыновья у них
Сыновья. Когда он думал о сыновьях, его глаза влажнели. Человек, воспитанный, как он, преследующий такие, как он, цели, должен иметь сыновей. Но у Лютера рождались только дочери, проклятые, противные дочери, такие же, как их мать. И никто из его любовниц не родил ему сына.
Но у Лютера был Роуланд. Настоящий мужчина, которым можно гордиться. Он такой, каким Лютер хотел его видеть. С рождением Роуланда связана тайна, но она умрет вместе с Лютером. А Монтвиль обретет сильного хозяина. Лютер об этом давно позаботился.
Роуланд поцеловал Бригитту в щеку. Они только что позавтракали. Он засмеялся над ее смущением, а потом ленивой походкой вышел из зала. Улыбаясь, она смотрела ему вслед, смущенная и обрадованная таким проявлением нежности.
Роуланд направился в конюшню, где его ждал оседланный Хан. Утреннюю тренировку Роуланд никогда не пропускал. Темные тучи на севере низко нависли над горизонтом и медленно двигались с востока на запад, потом снова — на восток, точно не в силах решить, где разрядиться. Роуланд надеялся, что тучи все-таки сгустятся не над Монтвилем, потому что в подобном шторме заключена разрушительная сила.
Хан, приветствуя Роуланда, выдохнул ему в лицо облачко пара, и хозяин ласково заговорил с ним, выводя из конюшни. Конь нервничал.
Сэр Гай встретил Роуланда у входа, он уже возвращался с прогулки. Два старых друга остановились было поговорить, но беседа не получилась.
— Ты рано сегодня? — осторожно начал Роуланд, надеясь, что Гай поддержит разговор.
Но холодный ответ Гая разочаровал его.
— Да.
Роуланд посмотрел Гаю вслед, раздраженно пожал плечами, хотел вскочить на Хана, но передумал и вернулся в конюшню.
— Что не так, старина? — требовательно спросил Роуланд. — Ты не поверил Бригитте?
Гай не хотел отвечать, но увидев боль и смущение Роуланда, смягчился:
— Если бы тогда у вас были такие отношения, как сейчас, я бы поверил. Но меня не проведешь, Роуланд. Она поступила благородно, солгав, чтобы не дать умереть одному из нас. Мне. Я прекрасно понимаю, что не могу сравниться с тобой в силе.
— Черт возьми! — раздраженно воскликнул Роуланд. — Тогда почему ты не вызовешь меня снова?
— Чтобы усилия леди пропали зря?
Роуланду стало неловко.
— Я хорошо отношусь к ней, Гай. Разве ты не видишь, что она счастлива? Неужели ты не понимаешь, что если я не буду отрицать то, что она говорит о себе, я потеряю любовь? Ты не знаешь всех обстоятельств. Мне ее дали в Лоруа, навязали. Если бы она была дочерью барона, думаешь, могло такое случиться? Ни черта! Весь Берри прискакал бы сюда, требуя вернуть ее.
Гай рассердился.
— А кто может знать, не произойдет ли такое в один прекрасный день? И не потому ли она счастлива, что надеется на это? Она же думает, ты отправил гонца в Берри. Но я-то знаю, что нет.