Как рушатся замки

Вайленгил Кай

— Ситуация под контролем, Верховный канцлер, – просипел виновник торжества. – Нападавших преследуют. С гражданскими проводится работа. Ничего, что требовало бы вашего присутствия здесь прямо сейчас.

Жутко захотелось ударить его чем-нибудь громоздким. У него всё под контролем – вы подумайте!

Скрипнув зубами – отнюдь не фигурально, – Азеф откинул крышку зажигалки и поднёс её поближе к лицу друга. В обращённых к нему зрачках отразился оранжевый огонёк. Где-то на фоне Осгюр ненавязчиво выпроваживал взволнованных офицеров: вливайте энергию в общественно

полезное, отрапортуют из первых уст, начальник без вас не пропадёт, нечего создавать столпотворение. Возвратился он с фонарём под мышкой и бутылкой воды.

Элерт улыбнулся. Неправдоподобно, натянуто. Затем как марионетка, которой махом перерезали ниточки, осел, так что Азефу едва удалось его перехватить. Он лихорадочно дрожал, не разжимал кулаки, с усилием дышал – аналогично за каждый вдох боролись больные тяжёлыми формами лёгочных заболеваний. Лбом ткнулся мужчине в ключицу.

Расстегнув верхние пуговицы на кителе друга, Илхами отёр его шею платком: пот ручейками стекал по коже, невзирая на зимнюю прохладу.

— Я в…

— Скажи, что ты в порядке, – и я тебе улыбку поправлю, – пригрозил Росс, осторожно прислонив его к колонне.

Мягко заправил прядь ему за ухо. Невзначай отметил, что под носом и на подбородке осталась размазанная кровь.

— Отвратительно себя чувствую, – признал Элерт. Из уголка его глаза по виску стекла слеза, и исчезла в волосах. – Хуже не бывает.

— Не преувеличивай, – сощурился Осгюр. – Ты то же самое мне говорил, когда я приделывал тебе назад ногу. В полевом госпитале!

— Тогда я преувеличивал.

Он отвернулся, чтобы прокашляться. На тыльной стороне белой перчатки расплылись тёмные брызги. Азеф взял его за руку, намереваясь проверить, не померещилось ли ему, но болезненный хрип заставил нахмуриться и почти насильно распрямить скрюченные пальцы друга.

Осгюр присвистнул.

— На другой тоже?

— Симметрия, – хмыкнул Элерт, прежде чем вновь зайтись в приступе кашля.

Его ладонь пронзали мелкие металлические осколки. Какие-то из них уходили в плоть до середины, у каких-то на поверхности торчал только краешек. Перчатка смахивала на изъеденную молью ветошь.

Подняв с лавки фонарь, мужчина суетливо осмотрел Катлера на предмет похожих повреждений.

— Угомонись. Я перенаправил энергию бомбы. Пострадали руки. Шрамом больше, шрамом меньше.

— Что ты натворил? – озадаченно переспросил Илхами.

— Перенаправил. Энергию. Бомбы, – чуть ли не по слогам повторил Элерт.

Дважды. У Азефа пересохло в горле. Не ему объяснять, до чего опасна магия друга. Он сталкивался с ней не впервой и неизменно поражался её извращённой чудовищной силе. Неправильная, она противоречила законам природы и всегда, всегда требовала взамен платы. Она опустошала, доводила до изнеможения. Не инструмент – непредсказуемый союзник.

И Эрт использовал её второй раз за сутки. В прошлый раз посредством неё разорвало террориста, и остатками мощности к бесам расплавило физиономию его напарника.

Сейчас трупов поблизости не было. Энергия в космос не уходит.

— Куда?

— В себя, – как само собой разумеющееся выдал он.

— Ты рехнулся?! – подскочил Росс. – Как ты вообще до этого додумался?! Захотел поджариться заживо?! Почему не в преступника?! – Он приложил кулаком по периле, коротко зажмурился. Понимание, что Элерт провернул это осознанно, раздувало гнев. – Не молчите, интерин{?}[(от лат. interna) наименование должности канцлера внутренних дел.], или, Всевышний свидетель, суд пропишет вам полугодовой домашний арест.

— По какому основанию? – иронично осведомился Элерт.

— Недобросовестное исполнение служебных обязанностей! – прорычал мужчина, не купившись на невинную попытку сгладить углы. – Вы поставили под угрозу жизни и здоровье солдат и гражданских, не сочли нужным предупредить меня о нападении, действовали самонадеянно и рассчитывали избежать ответственности? Отвечай! Я жду!

— Мистер Росс, я бы настоятельно рекомендовал закончить разговор в моём кабинете, – вмешался Илхами.

Он заслонял друга: собранный, готовый в любой момент стеной встать на его защиту. У докторов от практики развивалось специфическое стремление оберегать подопечных вне зависимости от тяжести их положения. Хуже того, когда их связывали дружеские узы.

— Осгюр.

— Пока ты мой пациент, я буду диктовать условия.

— Канцлер Илхами, не помню, чтобы я слагал с себя полномочия. Он ваш пациент, и я вручу его вам после получения разъяснений. Не забывайте, что он государственный служащий!

— Вы видите, в каком он состоянии.

— Состояние не препятствует безрассудному поведению. Значит, его не затруднит предоставить мне устный отчёт.

Потом Азеф лично дотащит его до больничного крыла и проследит за приёмом лекарств. Понадобится привязать к койке, чтобы под шумок не удрал в окно по шпионской традиции – отыщут верёвку.

Подобрав с пола бутылку, Осгюр отступил к лестнице, по которой собирался подняться старый генерал.

— Прогуляйтесь со мной, мистер Берг. За пять минут остынут.

Они добрались до края цветочной аллеи, где завели негромкий разговор. На беседку поглядывали косо: убедиться, что никто из них не совершает глупостей. Росс потёр висок. От нервов загудела голова.

Элерт ссутулился, обхватил грудную клетку. Перед офицерами, раздавая указания, он не допустил слабости, но, если судить по его виду, до их с Илхами появления держался на крупицах упрямства.

Магия разрушала его.

— Я не знал о покушении, – произнёс он отдышавшись. – О хвосте нам донесли на подходе к парку, и мы сразу отправили человека передать приказ о блокировании входов и незаметном выводе людей. Сам понимаешь: мешкать нельзя, спугнуть – тоже.

— Твои информаторы сработали? Почему меня не нашли?

— Нет. Не совсем. Город наводнён глазами и ушами.

— Не юли!

Элерт взглянул на него исподлобья.

— Среди арканистов у меня есть хороший знакомый.