Камень без меча
Шрифт:
– Обманул Мэтра? – На лице Артура появилась брезгливая гримаса. – Неужели ты сам не понял, кто он такой?
– Я догадывался.
– …И все равно к нему пришел. Только что сам сказал: Хаос начинается с предательства. Ты что, думал, триста лет наши мечи и души скупал какой-то темный маг, собиратель артефактов? Мэтр – обыкновенный слуга Хаоса, как и мы… до последнего времени. Даже не слуга, а тот, кого называют человекоорудием. Один из таких когда-то заточил моего учителя Мерлина. Он и погиб в мире, где был заточен. А Мэтру нужен Экскалибур. Это человекоорудие не может даже прикоснуться к мечу, но думает с его помощью принести магию на Землю.
– Почему вы не убили его еще триста лет назад?
– А почему ты не убил его? Догадываясь, кто это на самом деле? Можешь не говорить. Оружие Мэтра – это наше отчаяние. Он появлялся на пути рыцаря всегда, когда на него не поднялась бы рука. Но мы нашли, как его использовать.
Санчо выслушивал все это и не знал, что думать и во что верить. В голове все переворачивалось. Его учитель едва не продал свой меч живому орудию Хаоса. Но если бы он не попытался продать грань Экскалибура, Санчо никогда не стал бы его оруженосцем.
А слуги Хаоса, выходит, предают друг друга не хуже людей.
– Мэтр понял, что дело не чисто, лишь когда к нему явился ты. Слишком удачно для него все получалось. А тот, кому нельзя доверять, сам никому не доверяет. Потому-то он и не принял твой меч. Чувствовал подвох, но не знал, откуда. Вряд ли военная хитрость может считаться вероломством, правда?
– Знаешь, а ты прав, – вдруг сообщил Ланселот.
Санчо даже вздрогнул. Тристан, сидевший недалеко, тихо выдохнул.
– Я мог быть среди вас, – продолжал рыцарь. – Если бы ты пришел тогда сам, а не прислал троих своих гопников… Даже если бы в лесу ты встретил меня сам, а не подослал Тристана…
– Он один умеет открывать Коридор, – мягко сказал Артур.
– Не важно. В конце концов, если бы ты сидел здесь с Перси, когда мы явились… и тогда все еще могло быть. Однако нашему Перси нельзя давать слово. Он умеет убеждать. И сейчас он мне кое о чем напомнил.
– О чем же? – Артур посмотрел на сэра Персиваля так, как, наверное, Цезарь смотрел на Брута в первые секунды покушения – то есть весьма удивленно.
– Ланс?.. – поднял брови Персиваль.
– Эта твоя давняя теория, которую ты сегодня рассказал Санчо. Когда-то ты рассказывал ее и мне. О том, что Большой Взрыв продолжается. У каждого атома во вселенной есть своя траектория. А магия там, где не надо, – это палка в колесо Творения. То, что со всеми нами сделал Экскалибур, – лишнее доказательство. – Ланселот повернулся к бывшему учителю: – Судя по тому, что ты сейчас говоришь, Артур, меч продолжает свое черное дело с нашими мозгами. Так что в какой-то мере не ты во всем виноват. Не ты, а Экскалибур. Но я не позволю ему стать еще более виноватым.
– Среди двенадцати земных апостолов, – сказал Артур, – тоже был один, который предал своего учителя. Именно после того, как он пил из чаши Грааля.
– Ты не похож на их учителя, – ответил Ланселот. – Ты тоже один из двенадцати.
– Ланс, я слишком дорого заплатил за Грааль. Мы все слишком дорого заплатили. Если ты не отдашь, я его завоюю.
– Нет, – Ланселот покачал головой. – Ты его не получишь.
– А что мне может помешать? Я вызову тебя, мы сразимся. Не гарантирую тебе жизнь, но изо всех сил постараюсь ее сохранить. Но меч перейдет ко мне.
– Я не приму вызов.
– Тогда я тебя вызову, – прошипел Гаррет. – Как Борса. Мой примешь?
– Я буду драться с каждым из вас по очереди, – сказал Ланселот, сглатывая едва ли не после каждого слова. – Только я не вызову Экскалибур. Мы будем драться на стальных мечах. Даже если вы меня заколете, мою грань вы не получите. А потом она найдет нового рыцаря.
– Ланс, не ерепенился бы ты, – неожиданно вмешался рыжебородый Агравэйн. – Артур дело говорит. К бесу хаоситов!
– Ты к нему сам пришел? – сказал Ланселот. – Или тебя тоже вызвали?
– Нашел он меня. В Северном Хьёрварде, в гвардии я служил. Всякого там навидался. Кончать надо с ними! А раз Грааль теперь у нас, то и ждать нечего. Заруби меня, если приспичило, но меч надо вогнать в этот треклятый камень.
– Поздравляю, теперь ты в гвардии у Хаоса. Впрочем, твое дело. – Ланселот посмотрел на Тристана. – А ты, Трис?
– Изольда у него, – хмуро ответил Тристан, он же Тристрам, он же, как выяснилось, просто Трис. Ответил и замолчал, глядя в пол.
– Всех спросим или как? – Ланселот опять выдал Артуру свою любимую ухмылку.
– Не нужно, – ответил Артур. – Ничего не меняет. Об ученике подумай.
– Санчо, – Ланселот повернулся к оруженосцу. – Отдай ему меч.
– Чего? – Оруженосец словно получил удар по голове.
– Отдай. Ему. Свой. Экскалибур, – четко, с расстановкой приказал Ланселот.
– Я… – Санчо начал приподниматься и вдруг опять сел. – Не-а.
– Что «не-а»?
– Если вы… если ты – нет, то и я – нет.
– Слышал? – Ланселот посмотрел на Артура. – Он сам решил. Нас двое.
Санчо запоздало подумал, что Ланселот и добивался его «нет». Вроде как на «слабо» брал.
– Ланс, – сказал Артур, – это не турнир.
Молчаливый альбинос сэр Гавэйн, оказавшийся ближе всего к Санчо, шевельнулся. Оруженосец Ланселота почувствовал, как его шеи коснулось нечто холодное и твердое. А еще острое.
Скосив глаза, Санчо увидел лезвие.
Ножны рапиры Гавэйна упали на каменный пол мимо ковра. Железные бляхи звякнули.
– Стойте, – послышался голос хозяина замка.
Как будто не желая, чтобы слова расходились с делом, Персиваль встал.
– Артур, ты дал слово. В моем замке не было и не будет крови.
– Он дал, он и взял, – сказал Ланселот.
– Где ты видишь кровь? – спокойно произнес Артур.
– Гавэйн, убери, – Персиваль сделал шаг к Гавэйну.
Тот остался сидеть неподвижно, с вытянутой рукой, удерживающей рапиру острием точно под подбородком Санчо.
– Артур, прикажи ему опустить клинок, – не сводя взгляда с Гавэйна, процедил хозяин Тинтагэля. – Мальчик не должен пострадать.
– Не пострадает, – сказал Артур. – Но нам нужны грани меча.
– Есть грани, через которые не перешагну даже я… – Персиваль неожиданно взлетел.