Каменные клены
Шрифт:
о чем папа думал, лежа там в подвальной темноте, когда понял, что не выберется наверх, когда устал кричать?
в тот день я не стал ждать спасительного гудения пылесоса, я знал, что финн занята на кухне с группой йоркширских подростков, которым, по всей вероятности, отказали с утра пораньше в хизер-хилле
трое высокомерных мальчиков и две девицы с тревожными колечками в губах — всегда расстраиваюсь, глядя на такие колечки, мне кажется, что они продеты в те самые отверстия для истечения нефритовой струи, [106] о которых писал даос из провинции хунань, как они только с этим справляются?
106
…те самые отверстия для истечения нефритовой струи… — термины даосской внутренней алхимии, определенным образом переосмысленные в сексуальной практике.
одна из девиц напомнила мне лондонскую соседку табиту — такие же молящие глаза и густой молочный голос, один из спутников то и дело трепал ее холку и круп, а она мычала и отмахивалась
в начале лета я рассказал табите историю о гласгавлен [107] — волшебной корове, которую в ирландии доили почем зря и кто угодно, покуда одна деревенская хозяйка не подставила под щедрые струи решето вместо подойника, гласгавлен обиделась и больше молока не давала
табита, похоже, ничего не поняла и засмеялась — ну и я засмеялся
107
Корова Гласгавлен— в ирландской мифологии — волшебная корова, которая упала с неба и давала молоко всем, кто в нем нуждался, пока злая женщина не подоила ее в решето, после чего эта корова покинула Ирландию навсегда.
финн пришлось поселить школьников в просторный номер для новобрачных, заложить окно листом картона и поставить две раскладные кровати, потом мальчики потребовали горячий завтрак и шенди, так что дел у горничной было по горло, и я вызвался немного помочь
а куда ляжет пятый подросток? спросил я, вытаскивая пыльные матрасы и запасные одеяла из кладовой, финн свела глаза к переносице и произвела ртом неопределенный звук, показавшийся мне неприличным
я был уверен, что саша не появится до обеда, за все утро я не успел сказать ей ни слова, хотя приехал самым ранним автобусом, в шесть тридцать — то есть я мог, наверное, отыскать ее в саду, но боялся, что нетерпение меня выдаст
настороженный, торопливый вор ворочался во мне, крутился в барабане моего живота, сушил мне рот и саднил под ложечкой — так что я просто сел на садовую скамью и стал ждать, и дождался
саша отправилась на угольный склад в торни, за печными яйцами — так здесь называют брикеты из антрацитовой пыли,
по мне, так они больше похожи на исполинские конфеты-подушечки
ровно в девять у моста появилась заказанная в порту машина с высоким кузовом, в кабине сидел лохматый парень в жилетке со множеством карманов, копия одного из местных пожарников — глядя на него, я подумал, что у вишгарда кончился божественный пластилин, и мне подсовывают наскоро переделанные фигурки уже не раз использованных персонажей
уходя, саша плутовато улыбнулась мне и позвенела воображаемой мелочью в кармане — слепой старец плутос [108] наклонил свой рог над кленами, впервые за два летних месяца пансион был переполнен, а два номера даже заказаны на август, на целых девять дней
я встал, когда ворота за ней закрылись, и быстро прошел в дом, никем не замеченный
в комнате хозяйки было темно, но я знал, что мне нужно, и мог двигаться на ощупь, рано или поздно мне придется двигаться так среди бела дня — привыкай, лу, сказал бы неумолимый суконщик, скоро тебе придется наугад бросать в людей копье из омелы [109]
108
Слепой старец Плутос— в греческой мифологии бог богатства. В комедии Аристофана «Плутос» он изображен слепым старцем, который не способен справедливо распределять богатство. Рог изобилия является атрибутом Плутоса.
109
…бросать в людей копье из омелы— речь идет о копье из омелы, которое Локи вложил в руку слепого бога Хеда, и тот, метнув его, пронзил насквозь Бальдра, сына Одина.
довольно детских тайников, жестяных коробок и фальшивых могилок, набитых рок-н-рольными постерами и ношеной одеждой, сказал я вслух — нарочно, чтобы духи этой комнаты не противоречили мне, потом засунул руку под подушку и достал оттуда то, что хотел
дневник послушно открылся на той странице, которую я не дочитал в прошлый раз — значит, духам этой комнаты я был небезразличен
кровать саши еще не застелили, а плетеное кресло было завалено платьями и бельем, поэтому я сел на пол, облокотился о холодную стену и начал читать
я читал не торопясь, зная, что этот дневник не скажет мне больше, чем сказал украденный травник, но я и не хотел больше, я хотел — дальше
был бы я каким-нибудь насими из ширвана, сказал бы, что рот мой наполнился слюной восторга и горечью любопытства
чем дальше я читал, тем холоднее становилась стена, дочитав последнюю страницу, я посидел еще немного на полу, закрыл дневник, взял его двумя пальцами за край обложки, будто мертвую бабочку, сунул под сашину подушку и вышел вон
Дневник Саши Сонли. 2008
Было не было, есть только есть.
Двадцать первое июля. Не прошло и трех недель, как я вернулась из Хенли, в который не ездила, а у меня в доме гостьи, которых я не звала, стучат ложками на кухне — совсем как в те времена, которых я вспоминать не хочу.
Вот моя сестра поднимает глаза — зрачок, будто черный жучок на блеклом лепестке — и говорит: Фенье нужна няня. Видишь ли, я намерена заняться пансионом, вы с Эвертон совсем не справляетесь.
Вот моя племянница поднимает глаза: тетя Аликс, а почему собачек нет? Бабушка говорила, что у вас есть собачки с длинными ушами.
— Замолчи, — сестра дергает ее за руку, — собачек уже нет, они убежали. Никто не может ужиться с твоей тетей Аликс.
Я киваю головой и наливаю себе крепкого кофе из неаполитанского кофейника — с ним только Финн умеет управляться, хоть какая-то от нее польза. Такой кофе мы раньше называли тихий, мама делала его по утрам, чтобы не включать шумную машину для эспрессо — старый швейцарский аппарат принимался за дело с таким голодным урчанием, что постояльцы просыпались и требовали завтрак раньше обычного времени.
Полуденное солнце высветляет волосы Младшей, на минуту мне кажется, что это Хедда тянется к миске с салатом, выбирая для дочери редкие листики базилика. Мне кажется, что она довольна моим нарастающим отчаянием, как, впрочем, была бы довольна и убийством смотрителя — если бы смотритель существовал.
Похоже, я сама вызвала мисс Эдну А. из небытия и теперь сижу здесь разочарованной сивиллой и смотрю на полную кремовую шею сестры, украшенную моей цепочкой.
Нет, сивилла здесь ни при чем, скорее я сижу Одиссеем, выкопавшим яму посреди заветной рощи в киммерийских сумерках — чтобы увидеть тени умерших.