Камуфлет
Шрифт:
Что остается? Испросить в понедельник у прокурора разрешение на обыск в особняке князя.
Тут Родион Георгиевич обнаружил себя у ворот собственного дома.
Опершись о решетку, в приятной лености коротал денек Феоктист Епифанов. Дворник обнимал черенок метлы, как родное дитя. Завидев важного жильца, степенно поклонился, но шапку ломать не стал:
– Доброго здоровьечка, Родион Георгиевич, что-то на даче зажились, почитай, с прошлого воскресенья дома не были-с.
– Славно там… К тому же люблю я жару, в обфем… – добавил
– Как иначе-с, – Епифанов деловито шаркнул метлой.
– Постой, Феоктист, как же, говорифь, не были? А сегодня Софья Петровна заезжала?
Дворник улыбнулся:
– Я и то говорю-с: «Что это вы, Софья Петровна, в такую рань?» – а они-с прошли молча, извозчика не отпустили-с.
– А когда уехала?
– Извинения просим, не видал-с…
– Это она платья девочек привозила, – пробормотал коллежский советник. Изобразив для Епифана приступ забывчивости, он резко повернул от ворот и крикнул извозчика.
Жара, однако, усиливается. Перед глазами так и плывет картина: супруга в черном, в руках котомка, а рядом ковчежец.
Августа 6-го дня, года 1905, около четырех часов, пекло.
Управление сыскной полиции С.-Петербурга, Офицерская улица, 28
Сундучок терпел муки монашки, попавшей в лапы кровожадного, но любопытного индейца. Аполлон Григорьевич с полчаса пробовал так и эдак: нажимал резные завитушки, тер уголки и даже попытался отколупнуть резную фигурку. Голова святого с хрустом отвалилась, и подвижник веры обратился в безголовое чудище.
Пригрозив деревянному ящику: «Ах вот ты как!» – Лебедев скинул пиджак, закатал рукава, вынул из походного саквояжа молоток для трепанации черепа и принялся простукивать каждую выпуклость. При ударах ящик издавал жалобный стон, но секрета не выдал.
Терпению пришел конец, и криминалист изготовился расколотить произведение деревянного зодчества на мелкие кусочки.
– Что, коллега, дровифки рубите? – участливо поинтересовался Родион Георгиевич, быстро входя в кабинет.
На счастье сундука, рука с молотком, занесенным для последнего удара, опустилась.
– Вот зараза, не сдается! – Лебедев мстительно тюкнул сундук в бок.
– Что он вам сделал?
– Всегда мечтал раскрыть в старинной вещи тайник. Ведь чую, есть в нем секрет! – и Аполлон Григорьевич исподтишка обидел вещь.
– С чего вдруг?
– Ну как же, сундуку лет двести-триста, английской работы, наверное, я, по правде, не разбираюсь. Значит, секрет должен быть наверняка!
Кто бы мог подумать, что в матером светиле криминалистической
Последнего романтика требовалось глубоко разочаровать.
Узнав, что это не сундук вовсе, а ковчежец, и вообще вещь уникальная, а владелец его фигура влиятельная и не потерпит экспериментов, Аполлон Григорьевич сник. Оружие возмездия убрал в саквояж.
Почти машинально Ванзаров приподнял крышку и заглянул внутрь. Там сияли гладко полированные доски. От дерева пахло букетом старой пыли, лака и засохшей крови. Без всякой цели Родион Георгиевич поводил крышкой вверх-вниз, извлекая скрип петель, и закрыл с хлопком.
Где-то внутри щелкнула пружинка. От боковой панели плавно опустилась дощечка, как крепостной мостик, обнаружив крохотную нишу с чем-то белесым внутри.
– Что я говорил?! – закричал Лебедев. – Ай да Ванзаров, ай да умница! Удивил так удивил! Просто гений какой-то, да!
Криминалист с горящими глазами извлек находку и… немедленно угодил под ледяной душ разочарования. Ах, если бы он не знал так хорошо сорта бумаги!.. Одного взгляда было достаточно, чтобы определить: это не пергамент или папирус, а самая заурядная писчая бумажка, почти новая.
Аполлон Григорьевич надулся совершенно по-детски и не глядя пихнул скучную находку Ванзарову.
Листок оказался запиской, напечатанной на машинке совсем недавно, так что буквы не успели поблекнуть:
«П.А.О. – содал Менелай
В.Ф.М. – содал Ахилл
С.П.В. – содал Пенелопа
К.В.М. – содал Аякс
В.В.П. – содал Парис
Н.Н.М. – содал Диомед
М.О.Н. – содал Агамемнон»
Внизу чернилами было приписано: «Primus sanguinis».
Лебедев заглянул через плечо:
– Содалы? Что-то древнегреческое?
– Почти. Древнеримское. Тайное обфество друзей, на которых всегда можно рассчитывать. То есть единомыфленники. Хотя все имена из Троянского цикла.
– Фраза латинская, как понимаю, означает «Первая кровь»? – и Аполлон Григорьевич скривился: мечтал открыть остров сокровищ, а тут скучная схоластика.
А вот настроение Родиона Георгиевича улучшилось: нешуточную тревогу вызвали знакомые инициалы. Тем не менее виду он не показал, уселся к столу и довольно равнодушно спросил:
– Чем ефе порадуете с «чуркой»?
– Особенно нечем… – опечаленный Лебедев вытянул сигарку, покрутил и убрал восвояси. – Часа за два до смерти юноша хорошо поел, вина выпил бокала два. Снотворного или лекарств не принимал. Следов обычных ядов я не нашел. В воду он не падал, угарным газом не дышал. Колотых, резаных ран нет, как и пулевых отверстий. Могу заверить, что смерть наступила от известной вам причины. Также я установил, что за пятнышки у него в области подмышки.
– Все-таки укусы вампира?