Кандидат
Шрифт:
От этого зрелища в сердце разлилось тепло, а также туда прокрался зеленоглазый монстр по имени Зависть. Я, как безнадежный романтик, хотела того же, что было у Джеймса и Джейн. Обожание и взаимоуважение мило смотрелись и были редкостью среди политических союзов.
В голове расцвела идея.
— Вам, ребята, нужно это заснять, — перекричала я музыку.
— Не поощряй их, — сказал Баррет в ответ.
— Я серьезно. Это хороший способ пропиарить себя. Сложно найти того, кто бы не ценил музыку, а это покажет,
Джеймс задумался.
— Знаешь, а это неплохая идея. Мы можем транслировать это во время речей и выступлений во время тура.
— Я полностью за, — Джейн рассмеялась. — Но только если буду присутствовать при редактировании и буду уверена, что отобраны лучшие движения.
— Конечно, — заверил ее Джеймс. — Что думаешь, Берни?
Отведя взгляд от своего компьютера, Берни кивнул.
— У меня есть один человек, который прямо сейчас займется этим. Мы можем использовать съемку и на веб-сайте.
— Эддисон, ты уже становишься незаменимой, — отметила Джейн.
— Да, это так, — сказал Джеймс. Он проводил Джейн назад к ее месту. — Спасибо, что согласилась, дорогая.
— В любое время, — женщина подмигнула ему.
Я подумала, что они закончили с танцами, но Джеймс подошел ко мне.
— Не желаешь сделать кружок?
— Здесь? Сейчас?
— С твоим актерским талантом, подозреваю, что ты потрясающая танцовщица, — заявил Джеймс.
— Ну, не то, чтобы потрясающая, но и не плохая.
— Ну же, — мужчина протянул руку, — давай немного избавимся от нервной энергии.
Когда я поднялась из дивана, песня сменилась и the Beatles запели «I Want to Hold Your Hand».
— Это одна из любимых песен моего отца.
— Правда?
Я кивнула.
— Она у него на пластинке, и он брал свой потрепанный граммофон с нами в поездки. Даже если мои брат и сестра спорили, что CD-плеер будет менее громоздким, не говоря уже о качестве, он утверждал, что виниловые пластинки лучше, ведь более настоящие.
— Мне нравится его вкус, — размышлял Баррет со своего места на диване.
Я посмотрела через плечо Джеймса на Баррета.
— Ты любитель винила?
— У меня есть целая коллекция.
Берни за столом раздраженно проворчал.
— Я знал, что что-то забыл упомянуть в вашем вопроснике — коллекции.
— Думаю, об этом репортеры могут спросить лишь случайно, — Баррет рассмеялся.
— Береженого Бог бережет, — ответил Берни.
Джеймс с любопытством посмотрел на меня.
— Говоря о твоем отце, что о твоей помолвке думают родители?
— К счастью, я позвонила им, когда вернулась в свою квартиру в первый же день, так что они не узнали об этом из новостей.
Родители были очень удивлены, и я даже услышала намек на разочарование, что скрывала свои отношения. Однажды, надеюсь, смогу рассказать им правду.
— Это хорошо.
— Да уж.
Наш танец закончился с последним аккордом песни.
— Спасибо за танец, Эддисон.
— Не за что.
— Лучше себя чувствуешь?
Задумавшись, я склонила голову.
— На самом деле, да, немного лучше.
— Вот истинная сила танца.
— Обязательно запомню это, — со смехом ответила я.
Капитан по громкоговорителю сообщил, что мы скоро снижаемся, и я не могла не удивиться, насколько быстрее обычного самолета летел реактивный. Подошла Сандра, чтобы взбить наши с Джейн волосы и поправить мой макияж.
Как только мы приземлились, машина быстро отвезла нас к железнодорожному вокзалу. Хоть это и не было предусмотренной туром остановкой, на вокзале нас ожидали люди, но плотный график не позволил нам совершить подобную задержку. Вместо этого, мы сели в поезд и сразу же направились к первому пункту назначения.
Мы прибыли под фанфары развивающихся флагов и плакатов «Каллаган в Президенты», а из динамиков доносилась «Little Pink Houses» Джона Малленкампа. Когда остановился поезд, Джеймс и Джейн остановились на платформе и несколько мгновений позировали фотографам. Как только они начали спускаться по трапу, настало время нашего с Барретом выхода.
Когда мы вышли на платформу, Баррет взял меня за руку. При виде нас ликование толпы возросло, а мы просто улыбались и позировали для прессы, стоящей внизу. К счастью, когда мое лицо полностью замерзло, Берни жестом показал, чтобы мы спускались.
Когда я дернула руку к себе, Баррет сильнее сжал ее. Все так же улыбаясь, он пробормотал.
— Позволь мне помочь тебе спуститься.
— Я вполне способна сама это сделать, — ответила через сжатые зубы. Свободной рукой я продолжала помахивать толпе.
— Так надо для фотографов, — он повернулся ко мне. — Кроме того, после того, что случилось в прошлый раз, я не хочу, чтобы ты разбила себе лицо.
— Это была не моя вина, — возразила я.
— Просто позволь мне помочь.
— Нет уж, — пробормотала я. Честно говоря, я не знала, почему так упрямилась. В смысле, разве имело значение, поможет Баррет мне спуститься по трапу или же нет? Нет, но что-то в моей феминистской натуре противилось этой идее.
Глубоко в горле Баррета поднялся тихий рык, напомнивший мне Зверя из мультика «Красавица и Чудовище».
— Почему тебе обязательно быть такой стервой?
— А почему тебе обязательно быть таким женоненавистником?
Со стороны мы выглядели, как счастливая пара, которая принимала всех, кто их поддерживал и, может быть, комментировала толпу. На наших лицах застыли восторженные выражения, как будто нам только что вкололи ботокс. Конечно, если в толпе кто-то читал по губам, то мы облажались.