Кантор идет по следу
Шрифт:
Шатори кивнул, взглянув на замок, которым была заперта клетка.
– Это невозможно, – замотал головой директор, когда ему перевели слова врача. – Лео неласково обходится даже с теми, кто приносит ему пищу. Видите, он даже на Лотту лапу поднял.
– В таком случае льва нужно убрать из клетки! – решительно заявил Шатори.
– Ганс! Клаус! Попытайтесь выгнать Лео из клетки!
Однако лев от трупа не отошел. Он с сердитым рычанием хватал зубами протянутую ему сквозь прутья клетки палку, грыз ее.
Шатори обратил внимание на то, что лев за все время, пока наблюдали за ним,
– Этот несчастный случай для меня истинная загадка, – сокрушался директор цирка.
– Для меня также, – пробормотал Шатори и, наклонившись к уху Чупати, шепнул ему: – Разгони посторонних и осмотри территорию.
Кантор с облегчением пошел за хозяином, который вежливо выпроваживал из-за кулис праздных зевак.
Из, клеток, прикрытых жалюзи, доносились крики неизвестных Кантору животных, встревоженных появлением незнакомых людей. Кантор не испытывал страха перед этими животными, только их запахи были ему неприятны. Необычная обстановка, в которой умный пес оказался впервые, несколько сбила его с толку, и он даже забыл обнюхать место происшествия, что обычно делал без напоминания хозяина.
После безуспешной попытки выгнать Лео из клетки Шатори настоятельно потребовал усыпить животное, на что директор цирка согласился не сразу. В конце концов он разрешил усыпить льва, выстрелив в него из специального пистолета ампулой со снотворным.
Кантор не понимал, что за звуки раздаются со всех сторон. Глядя с удивлением на льва, не понял он и того, почему вдруг такой страшный зверь обмяк и, сменив грозный рев на тихое рычание, постепенно начал засыпать. И хотя Кантору пришлось многое повидать в жизни, он все же никак не мог до конца понять поступки людей. Сам Кантор ни за что на свете не рискнул бы войти в клетку к такому страшному зверю, но, если бы его об этом попросил хозяин, пес, естественно, сделал бы это, зажмурив глаза и ожидая момента, когда страшный зверь оборвет его жизнь. По просьбе или по приказу хозяина он бросился бы даже в пропасть, не задумываясь над тем, почему у человека возникло такое желание.
Через минуту львиное рычание превратилось в мирное похрапывание, и, как только Шатори, смелости которого не переставал удивляться Кантор, открыл запор клетки и шагнул в нее, Кантор, опередив своего хозяина, подбежал к жертве, лежавшей рядом с головой льва, и начал ее обнюхивать.
Кантор находился в состоянии внутренней собранности. Все мускулы его были напряжены до предела. Он был готов к тому, что чудовище вот-вот схватит хозяина за руку, но лев даже не пошевелился.
И тут у пса мелькнула мысль: а может ли вообще такое высокоорганизованное существо, как человек, стать добычей дикого зверя? Да и может ли обычное смертное существо съесть человека-бога? А если может?…
Для самого Кантора человек мог стать добычей, но только в том случае, если этого требовал хозяин. По его приказу он шел по следу такого человека и настигал его, хотя прекрасно сознавал, что добыча эта принадлежит всегда не ему, псу, а хозяину. По приказу хозяина или людей, которые работали вместе с ним, Кантор разыскивал по следу человека, от которого исходил неприятный запах.
– На
– Вы убеждены, что несчастная погибла не от лап льва? – спросил Шатори врача.
– Львы жертву не душат, а вот эти бледно-розовые кровоподтеки, – доктор рукой показал на пятна, – следы удушения. Очень скоро они приобретут лиловый цвет. Животное, что вполне допустимо, из чистого любопытства могло затащить человека в клетку. Необходимо произвести вскрытие трупа.
Шатори попросил директора собрать всех артистов и служащих цирка на манеже.
Кантор обратил внимание на пятна, на которые указывал врач. Инстинкт ищейки заставил пса подойти вплотную к жертве и не спеша обнюхать уже застывшее тело.
Дрессировщица жила в вагончике, который стоял неподалеку от клетки со львом. Шатори пригласил Чупати, не теряя попусту времени, пока все работающие в цирке соберутся на арене, осмотреть комнату дрессировщицы.
Чупати позвал Кантора, но пес не появился.
«Где его черти носят?!» – про себя выругался Чупати, не видя Кантора, и пошел вслед за начальником. Догнал он Шатори, когда тот поднимался по откидной железной лесенке в вагончик.
– А, ты уже здесь?! – обрадовался Чупати, увидев, что на последней ступеньке вагончика, перед самой дверью, сидит Кантор.
Шатори уже не первый год работал с Чупати и Кантором, но каждый раз не переставал удивляться все новым и новым неожиданным трюкам умного пса.
– Пошел! – прикрикнул директор цирка на собаку, чтобы согнать ее со ступеньки.
«Сам бы ты лучше пошел…» – неодобрительно подумал о нем Чупати.
– Оставьте его в покое, господин директор! – сказал Шатори немцу и, повернувшись к Чупати, добавил: – А вы идите вперед!
Чупати рывком открыл дверь в вагончик и хотел пропустить вперед Кантора.
– Ищи! След! – бросил он псу. Но Кантор даже не пошевелился, уставившись на расположенные напротив жилые вагончики, и только навострил уши.
– Все собираются на манеже! – громко прокричал дежурный по цирку. Из вагончиков появились люди.
– Ну, пошевеливайся! – Чупати ласково потрепал Кантора по голове, не понимая, почему пес так внимательно всматривается в темноту вагончиков.
Кантор тихо заворчал, сообразив, что хозяин наверняка не видит, что между вагончиками, в тени, всего в нескольких метрах от них, горят чьи-то злые глаза.
– Ищи! – уже тоном приказа бросил Чупати своему верному помощнику, которого так и подмывало одним прыжком броситься на обладателя горящей пары глаз, однако он повиновался хозяину.
– Дама эта жила одна? – спросил у директора Шатори.
– Да… хотя не совсем… Видите ли, господин инспектор, в Линце я подписал контракт с одним силачом… Но где же он? Петерс, ты тут? – Директор заглянул через окошко в вагончик, в котором уже хозяйничал Чупати с Кантором.
Вагончик был разделен перегородкой на две половины, в одной из которых жила супружеская пара, а в другой поселилась Лотта. Услышав крик дежурного, из-за перегородки вышла красивая стройная женщина.