Капитан 'Аль-Джезаира'
Шрифт:
Что было ответить юноше на столь бурное изъявление чувств? С государственной службы в Марселе его перевели на практическую работу по лову кораллов. Ксавье де Вермон устроил это, ибо юный чиновник страстно тянулся к дальним странствиям, а в Африке нужны были надежные люди. К тому же Роже был его родственником, и следовало позаботиться о его карьере.
"Поработай сперва, молодой кузен, благодарить будешь после", - подумал про себя Пьер Шарль де Вермон, но вслух ничего не сказал. Он приставил к глазу подзорную трубу, навел на резкость, Роже де ла Винь, его
– Беги скорее к капитану, Роже! Слева по борту обломки корабля.
– Что?
– не сообразил де ла Винь.
– Беги же! Надо узнать, что это было за судно.
Кузен помчался на шканцы [Шканцы - снасти для подтягивания прямых парусов к рею, с помощью которых можно уменьшать парусность.].
– Вахта, докладывать об обломках корабля слева по борту!
– не теряя ни секунды, прокричал капитан наблюдателю на марсовую площадку.
– Грот на гитовы! [Гитовы - самый верхний помост либо палуба в кормовой части корабля, где обычно находился вахтенный офицер.] Уменьшить ход! приказал он.
Де ла Винь затрепетал от возбуждения.
– Как увлекательно! Морское приключение!
– воскликнул он, стоя снова рядом с кузеном.
– А, да что там! Возьми-ка трубу. Всего-то несколько досок, ничего существенного. Может, отломились в шторм от какого-нибудь судна и плавают Бог знает уже сколько дней в воде. Если каждой такой встрече отдавать столько эмоций, никаких нервов не хватит.
– Но мы же все-таки интересуемся этими обломками?
– Справедливо, Роже. Иной раз за этим плавучим хламом кроется куда больше, чем кажется на первый взгляд. Поэтому надо все проверить.
Юный француз долго разглядывал находку кузена.
– Это действительно всего лишь доски. Жаль. Впрочем, погоди, там, кажется, что-то есть.
– Вполне возможно. Смотри повнимательнее.
Труба в руках де ла Виня поворачивалась вправо, влево. Ничего больше.
Де Вермон поудобнее оперся о релинг и принялся подбрасывать кверху кусочки хлеба. Словно стрелы, налетали на них чайки и проглатывали еще в воздухе. История с плавучими обломками оказалась пустяком. А де ла Винь все еще продолжал ощупывать взглядом водную пустыню.
– Пьер Шарль, скорее смотри! Мне кажется, я... Нет, я все же не уверен...
– Э-э-э, да ты дрожишь. Дай-ка мне!
– Там, вон там!
– Кузен все еще неуверенно глядел на море.
– Не там, вот где, вот где! Так, теперь правильно! Что ты видишь?
– Человек!
– Да, да!
– Человек за бортом!
– закричал де Вермон.
Капитан де Лонж поспешил к обоим кузенам.
– Вы подняли тревогу, месье де Вермон?
– Смотрите сами!
– Спасибо. Да, это так. Я сейчас же распоряжусь.
Засвистели боцманские дудки, забегали люди. Раздались команды. Корабль изменил курс, лег в дрейф. Спустили за борт шлюпку.
– Хотите
– спросил капитан де Лонж молодого земляка.
– Я прошу вас об этом!
– Спускайтесь. И вы, месье де ла Винь, если имеете желание.
Еще бы у него не было желания! Если уж даже по пути в Африку случаются такие будоражащие душу события, какие же неожиданные приключения сулит ему чужой материк? Чудесная жизнь! Уж он-то сумеет насладиться ею в полной мере! В Африке его, несомненно, ждет все самое прекрасное, самое сияющее, самое величественное! О резких тенях, неизменных спутницах яркого солнца, он в порыве радостных чувств не думал.
Гребцы навалились на весла, шлюпка побежала, как на гонках. Все ближе к ним был несчастный.
Руководивший спасением третий офицер "Тулона" встал на носу шлюпки. Рядом с ним - Пьер Шарль де Вермон.
Теперь все было видно во всех подробностях.
Человек лежал на каютной двери. Правая его рука судорожно вцепилась в дверную ручку. Видимо, он был мертв. Он так окоченел, что оторвать труп от досок удалось лишь с большим трудом.
– Бедный парень!
– пробормотал офицер.
– Устроим ему хотя бы порядочные морские похороны. Давайте его сюда, ребята! На фрегате у нас найдется подходящий мешок, и помолиться за него времени хватит.
Спасением занимались лишь несколько гребцов, остальные работали веслами, чтобы удержать шлюпку на месте. Один из матросов попытался разжать сведенные судорогой пальцы бедняги.
– Он не умер. Только потерял сознание, - доложил матрос.
– Тогда поспешите! Мы должны его спасти, - заторопил их офицер.
Несчастного потащили в шлюпку. Голова его запрокинулась и коснулась планшира [Планшир - деревянный брус с гнездами для уключин, идущий вдоль борта шлюпки и покрывающий верхние концы шпангоутов.]. Раздался страшный крик. Матрос, державший его за плечи, вздрогнул. Голова снова ударилась о планшир. Снова крик, режущий, пронзительный, ужасающий.
– Крепче держите, ребята!
– крикнул де Вермон матросам.
– Может, он ранен в голову. Быстрее его сюда. Я его осмотрю.
Пьер Шарль снял сюртук, свернул его валиком и подложил под голову не приходящему в сознание человеку. Молодой офицер хотел было запротестовать: месье де Вермон - пассажир! Однако, видя неподдельную заботу, которую тот проявляет о вытащенном из воды незнакомце (еще бы, живо скинул свой новенький, без пятнышка, табачного цвета сюртук и свернул его, как подушку!), счел за лучшее промолчать.
Рука де Вермона мягко прошлась по волосам потерпевшего крушение. Тот вздрогнул. В нескольких сантиметрах от темени пальцы нащупали большую шишку. Чудо, что в этом человеке еще теплилась жизнь.
– Несчастный случай или, что куда вероятнее, преступление. Я в таких делах немного разбираюсь, - объяснил де Вермон офицеру.
– Тогда вперед! Навались, ребята, больному необходима помощь врача!
– Один момент. А что будет с дверью?
– Оставим плавать.
– Я взял бы ее с собой, месье лейтенант.