Капитан Райли
Шрифт:
— Боюсь, что никогда не смогу понять американского юмора, — ответил он доброжелательно и спокойно, жестом предлагая им сесть на маленький кожаный диванчик у стены и одновременно пододвигая Хельмуту одно из кресел, стоящих у стола. — У нас на борту находятся другие агенты, коренные американцы, — пояснил он, огибая стол и снова садясь на своё место, — но вы двое — единственные, кто не говорит по-немецки.
— Их подготовка затянулась, — вмешался Хельмут, стараясь переключить внимание капитана на другое, — а потому они не сели на корабль вместе с остальными. Но в гестапо мне сказали, что они свято верят в Фюрера и в дело Третьего
— Я в этом не сомневаюсь, штандартенфюрер.
— Прошу вас, зовите меня просто Клаусом.
— Хорошо, Клаус, — ответил тот, скрестив руки на столе. — Оставим эти формальности... Будьте любезны, предъявите ваши бумаги.
До сих пор учёный превосходно играл свою роль, но этот неожиданный вопрос поставил его в тупик, заставив не на шутку растеряться.
— Бумаги... — беспомощно пробормотал он.
— Мы их сожгли, — нашелся Алекс. — Нас атаковал английский эсминец и, опасаясь разоблачения, мы сожгли всю документацию, включая приказы из Берлина.
Фон Айхайн и его старший помощник снова переглянулись.
— Значит, сожгли... — протянул капитан.
— Приказы сожгли, а форму штандартенфюрера сохранили? — с подозрением спросил Фромм. — Просто в голове не укладывается.
— Я понимаю ваши сомнения, — ответил Хельмут. — Просто у нас не было возможности ее уничтожить. К счастью, англичане обыскивали судно не настолько дотошно, как мы боялись, и этим двоим господам удалось убедить английского капитана, что наше судно — безобидный британский сухогруз, принадлежащий.
Фромм пристально вгляделся в лица стоящих перед ним людей.
— Вы лжёте... — твёрдо заявил он. — Я прекрасно вижу, когда люди лгут, а вы... вы несомненно лжёте.
— Как вы смеете? — в гневе воскликнул Хельмут, готовый броситься на старшего помощника Фромма. — Я требую, чтобы вы немедленно извинились!
— Господа, позвольте... — вмешался фон Айхайн, остужая их пыл мягким голосом. — Прошу извинить моего старшего помощника, герр Гейдрих. Я уверен, он никоим образом не хотел вас обидеть. Но нам приказано ни в коем случае не пользоваться рацией, пока не прибудем к месту назначения, чтобы нас не обнаружили, а потому мы не имеем возможности связаться с Берлином, чтобы удостоверить ваши личности. Так что вы должны понимать, — добавил он, облокачиваясь на стол, — что мы не можем быть уверены, что вы и ваши спутники — действительно те, за кого себя выдаете.
— Не говоря уже о том, — добавил Фромм тем же подозрительным тоном, скрестив на груди руки, — что нам никто не сообщил о вашем прибытии.
— И это очень странно, — фон Айхайн многозначительно покачал головой. — Все это очень и очень странно.
— Вы трое, — заключил Фромм, — можете оказаться английскими шпионами, которые пытаются проникнуть на корабль.
— Английские шпионы? — переспросил Джек, резко вскакивая. — Что за бред?
— Сядьте, герр Алькантара, — велел Хельмут, хватая его за плечо, и добавил, обращаясь к фон Айхайну: — Я понимаю ваши сомнения, капитан, и приношу свои искренние извинения за поведение моего спутника, поставившего нас в столь неприятное положение. — А потому, предвидя ваши вполне справедливые опасения, я принес с собой нечто такое, что полностью избавит вас от каких-либо сомнений, — он кивнул Райли. — Нечто такое, чего у нас никак не могло бы быть, будь мы английскими шпионами... и чего мы ни за что не передали бы вам, если
Подражая жесту мага, капитан «Пингаррона» с усилием поднял тяжелый предмет, завернутый в несколько прорезиненных полотнищ, со стуком подставил его на стол и, сняв с него все покровы, явил взорам присутствующих безошибочно узнаваемый ящик из темного дерева, в котором скрывался аппарат «Энигма».
52
Как они и ожидали, едва «Энигма» оказалась в руках фон Айхайна, как все его сомнения моментально рассеялись. Чего, впрочем, нельзя было сказать о его помощнике Фромме, который по-прежнему бросал на них подозрительные взгляды на протяжении всей дальнейшей беседы.
Затем Хельмут остался с капитаном, чтобы обсудить некоторые подробности миссии, которых Райли и Джеку знать не полагалось, а их самих матрос проводил в маленькую комнатушку без вентиляции возле машинного отделения, где воняло машинным маслом, а сама она была сплошь заставлена стеллажами с запчастями и ящиками с инструментами. Матрос извинился перед ними, сказав, что кубрик для агентов и так переполнен, и эта комнатушка — самое лучшее, что он может им предложить. Бывшие интербригадовцы постарались изобразить разочарование, хотя на самом деле были очень довольны, что им предоставили отдельную комнату вдали от глаз и ушей тридцати пяти шпионов, толпящихся в одном кубрике. Чуть позже тот же матрос принес им одеяла и пару матрасов, а также рассказал, когда будет обед, как пользоваться гальюном и в какие места на корабле им ни под каким видом нельзя ходить. По всему выходило, что ходить им нельзя почти никуда.
— Ну вот... — произнёс Джек, устало растянувшись на полу, едва они остались одни. — Вот мы и здесь. Не так уж это оказалось и трудно.
Алекс поднёс палец к губам, указывая на дверь.
— Думаешь, нас подслушивают? — шёпотом спросил галисиец.
— Я бы на их месте непременно подслушал.
— Но если они нам не доверяют... Думаешь, нас снова запрут в карцере?
Алекс фыркнул, плюхаясь на матрас.
— Может, они хотят выяснить, что мы затеваем?
— А может, у тебя просто паранойя?
— Возможно, — согласился Алекс, растянувшись на матрасе. Он подложил сомкнутые в замок руки себе под голову и закрыл глаза. — Но если этот параноик немедленно не уснет, он просто умрет, так что будь любезен, выключи свет.
— Ты что же, собираешься спать? — спросил Джек.
— Если мы с тобой не собираемся заниматься любовью, то я не представляю, что ещё можно делать в такой час.
— Я серьезно, Алекс, — перебил Джек. — Разве мы не должны искать...
Но прежде чем он успел договорить, Райли его перебил.
— Может быть, ты наконец заткнешься и дашь мне поспать? Вот это мы действительно должны. Ничего другого мы сейчас все равно не можем сделать, Джек, — произнес он, подперев рукой голову, чтобы видеть своего друга. — Хельмут сейчас с капитаном, — добавил он шепотом, — и, если у него есть хоть капля мозгов, он раздобудет хоть какую-нибудь информацию. — А нам остается только, во-первых, хорошо отдохнуть, а во-вторых, не привлекать к себе лишнего внимания, пока не придет время действовать.
Старший помощник «Пингаррона», казалось, какое-то время раздумывал, но затем плюхнулся на матрас всем своим немалым весом и щелкнул выключателем, погасив свет.