Капитан разведки

Донской Сергей Георгиевич

– Яснее некуда, – негромко произнес Хват, взгляд которого сделался непримиримым и жестким, почти осязаемым. – Обидно только, что антоненковскими выкормышами будут заниматься другие.

– Они с этим не хуже тебя справятся, – буркнул Васюра. – Еще есть вопросы? Если есть, то спрашивай скорее. Спать пора.

– У меня только одна просьбочка, товарищ генерал. Вот такусенькая. – Хват показал кончик мизинца.

– Выкладывай.

– Разрешите снять радиомаячок, который ваши умельцы на моем мотоцикле установили. Я же не посторонний, свой, можно сказать. Сколько можно меня проверять?

– Сколько нужно, столько и можно, – отрезал Васюра, подглазья которого приняли окраску спелых баклажанов.

Что он имел в виду, стало ясно, когда Хват вышел

на двор по нужде и направился в дальний конец генеральского участка. На кроне деревца, мимо которого он прошел, промелькнула розовая крапинка лазерного прицела и тут же исчезла, переместившись, надо полагать, на спину или затылок идущего. Хват постарался убедить себя в том, что так и должно быть. Взаимное недоверие – хорошая основа для совместной работы, как говаривал Иосиф Виссарионович Сталин. Теоретически отец народов был прав, но на практике дал маху, если вспомнить обстоятельства его смерти.

«Если люди такие честные и благородные, какими хотят казаться, то почему же тогда наша жизнь так дерьмово устроена?» – подумал Хват, прежде чем запереться в уборной, где, само собой, никто не смог дать ответ на его риторический вопрос.

Глава деcятая

Сегодня под Курском на республиканском общевойсковом полигоне Центрального военного округа ВС страны пройдет основной этап антитеррористических учений, на которых будет присутствовать министр обороны РФ. За всю историю это первые показательные учения спецназа ГРУ. До сих пор элитный спецназ никогда не демонстрировал посторонним свои уникальные возможности. Еще одна необычность мероприятия заключается в выборе условного противника. Это будет не «отряд боевиков» и даже не «вражеский десант». Задача спецназа – «уничтожить» группу экстремистов фашистского толка. И это дает основания считать, что государство по-настоящему обеспокоено ростом активности приверженцев национал-социалистической идеи. Вооруженный отряд скинхедов будет насчитывать до четырехсот человек, что соответствует реалиям нового времени. Удар будет нанесен по охраняемому лагерю, окруженному оборонными укреплениями. Исходя из этого, можно сделать вывод, что подобные лагеря действительно разбросаны по малонаселенной территории России. Можно не сомневаться, что министр останется доволен тем, как бойцы спецназа расправятся с условным противником. Но как быть с настоящими фашистами, окопавшимися в каждой области? Будет ли положен конец их деятельности, и если да, то сколько времени для этого понадобится?

И. П. Богатиков, собственный корреспондент газеты «Новости» в Курской области.

* * *

Начало воскресного утра президент московского авиаклуба «Седьмое небо» Нишарин провел на рабочем месте, но зато в приятной неге, одной рукой листая свежий выпуск журнала «Mon Ami», а другой – поднося к сочным губам, обрамленным холеной бородкой, то дымящуюся сигарету, то чашечку кофе. Благодаря фирменному плакату за спиной выглядел он, мягко говоря, странновато. Седьмое небо символизировали бесконечно длинные ноги неведомой модели, верхняя часть туловища которой осталась за кадром. Голова президента размещалась аккурат между этими широко расставленными ногами, словно он только что вывалился из известного места. Или, что еще хуже, украдкой подглядывал под юбчонку девушки, оставаясь в кабинете один.

Между тем это было совершенно ошибочное впечатление, поскольку сексуальная ориентация Нишарина полностью исключала даже самый поверхностный интерес к юбкам, если только их носили не бравые шотландцы. Изучаемый им журнал полностью соответствовал его представлению о гармоничном взаимоотношении между людьми. Женщины фигурировали на страницах лишь в карикатурном обличье да в довольно сальных анекдотах рубрики «Джентльмен-клуб».

Обладавший пытливым складом ума, Нишарин лишь бегло проглядывал юмористические страницы, отдавая предпочтения аналитическим или же познавательным материалам. Он как раз вдумчиво изучал

обстоятельную статью о почти утраченном искусстве ухаживать за растительностью на лице, когда в гулком коридоре раздались шаги приближающегося человека. Нишарин молниеносно убрал журнал со стола, отставил чашку, погасил сигарету в пепельнице и весь подобрался. Кажется, настало время хорошенько потрудиться. Взять быка за рога. Выковать звонкую монету из пока еще горячего железа. Внести свою лепту в светлое капиталистическое будущее России.

Вошедший оказался немолодым мужчиной с лицом римского легионера, недавно возвратившегося из похода на Карфаген. Загорелый, подтянутый, с упрямо топорщившимся седым «ежиком» на голове, он мало походил на человека, располагающего большими деньгами, но состоятельные люди часто присылают за покупками кого-нибудь из прислуги, поэтому Нишарин приветливо улыбнулся.

– Чем могу быть вам полезен?.. Простите, не имею чести знать вас по имени.

Реутов (а это был он) задумчиво посмотрел на полиграфическую красотку на стене, прикоснулся к своему крупному носу и представился:

– Зовите меня Игорем Петровичем… Нирашиным.

– А я Петр Игоревич, – умилился Нишарин. – И фамилия созвучная. Выходит, мы с вами вроде как тезки.

– Вроде как. Только наоборот.

Уточнение озадачило президента авиаклуба. Что значит «тезки наоборот»?

– С чем пожаловали к нам? – полюбопытствовал он, улыбаясь не так сладко, как умел делать это, общаясь с другими клиентами.

– Да уж не вашей персоной любоваться, – грубовато, но зато вполне искренне ответил Реутов. – Надеялся вертолеты увидеть, а их-то как раз нету.

– Увидеть или?..

– Или.

Предвкушая удачную сделку, Нишарин птицей взвился с кресла.

– Вертолеты на летном поле, – пояснил он.

– Далеко? – насупился Реутов.

– В Мячково.

– Жаль, жаль.

– Я тоже жалею, – сказал Нишарин, – что не имею возможности глядеть на них прямо из окна своего кабинета.

– Есть одна у летчика мечта, – буркнул Реутов, – высота, высота.

– У нас с вами много общего.

– Неужели?

– Конечно. Нет-нет, не возражайте! – Тут Нишарин замахал руками так, словно хотел заменить ими лопасти винта. – Вы тоже влюбились в вертолеты, как когда-то я сам. Не нужно слов, мне и так все ясно…

– В таком случае мне предстоит незавидная миссия, – опечалился Реутов, расположившись напротив президента авиаклуба.

Тот как-то слишком поспешно плюхнулся в кресло и изобразил на лице недоумение:

– Вы сказали: миссия?

– Угу.

– Незавидная?

– Рассеивать человеческие заблуждения всегда трудно. Особенно приятные.

– В чем же я, по-вашему, заблуждаюсь? – Нишарин натянуто улыбнулся и зачем-то потрогал живот, запустив руку под пиджак.

Реутов не ответил, с любопытством разглядывая собеседника. На первый взгляд тот производил впечатление цветущего, полного сил человека, способного свернуть горы. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что его налитые жизненными соками щеки и такое же налитое тело сотрясаются от непрерывной мелкой дрожи. Облокотившись о письменный стол, Реутов почувствовал, как вибрирует под ним полированная поверхность, и поспешил убрать руку. «Вот что значит заниматься бизнесом в столице», – подумал он, тихо радуясь тому, что сам провел лучшие годы за тысячу километров от Москвы, с ее изнуряющими стрессами и постоянным напряжением. Напряжением, от которого твой стол превращается в трансформатор.

Президент что-то прочел в устремленном на него взгляде, потому что поспешил набросить на лицо извиняющуюся гримасу.

– Такие дела, – молвил он, – молодеем помаленьку, хе-хе. Форму набираем перед бархатным сезоном. – Его голова тряслась, как у дряхлого старика. – Я всегда отдыхаю в сентябре, а вы?

– Н-да, сентябрь-сентябрь, – уклончиво откликнулся Реутов. – Казалось бы, совсем недавно лето наступило, а уже зима на носу. Летит время. Со страшной силой.

– Еще как, – поддакнул колышущийся, как студень, Нишарин. – Восемьдесят мышечных сокращений в минуту.