Капитан разведки
Шрифт:
– Мой знакомый, дрянь-человек, между нами говоря, теперь рассекает поднебесье на вашем вертолете с вашим летчиком, – сказал Антоненко, – и утверждает, будто он от него без ума. – Нахмурившись, Антоненко уточнил: – От вертолета без ума, не от летчика.
– Конечно, конечно. – Президент авиаклуба хихикнул, припомнив одно пикантное приключение, произошедшее с ним во время подобного полета. Они сделали посадку на чудесной поляне, усеянной цветами, но по городской неопытности расположились слишком близко от муравейника, населенного мириадами свирепых рыжих муравьев. Задницы у обоих потом дня два чесались, не меньше.
– Эй, вы меня слышите?
Вздрогнув от щелчка пальцами перед затуманенными глазами, Нишарин с готовностью подтвердил:
– Конечно, конечно.
– Вот, я решил убедиться, так ли это на самом деле. Захотел взглянуть на него собственными глазами. – Гладкое лицо Антоненко передернулось, как потревоженная поверхность застоявшейся лужи. – На вертолет, а не на летчика, – оговорился он.
– Замечательно, просто замечательно.
Продолжать кивать китайским болванчиком было бы глупо, поэтому президент клуба принялся потирать руки, как если бы размазывал по коже невидимый крем. Кстати, он бы ему не помешал – в меру питательный, в меру увлажняющий. Соприкасаясь, ладони Нишарина издавали неприятное сухое шуршание, которое можно услышать в серпентарии. Тем временем его хорошо подвешенный язык молол воздух без устали, без остановки.
– Вертолет – это лучший способ круто изменить образ жизни. В России наступает эпоха персональных вертолетов, да-да, поверьте мне, это именно так. Вы знаете, сколько времени приходится терять деловым людям в автомобильных пробках? – Нишарин улыбнулся так, словно не только располагал соответствующими статистическими данными, но и неоднократно анализировал их в свободное от работы время. – Ох, уж эти пробки! – Он шумно вздохнул. – В подобных ситуациях богатые ничем не отличаются от бедняков, парящихся в своих допотопных «Жигулях» и «Фольксвагенах». Что же остается тем, для кого время дороже денег? – Нишарин порывисто взмахнул руками, изображая то ли лебедя, то ли какую-то другую крупную птицу. – Нужно просто подняться над остальными, – заявил он. – В буквальном смысле. На собственном вертолете.
– В принципе, идея мне нравится, – буркнул Антоненко, скользя взглядом по фирменному плакату, на фоне которого распинался президент авиаклуба. – Нравится, да.
«Все женщины хороши только ниже пояса, – думал он. – В крайнем случае, до шеи, но никак не выше. Потому что головы у них набиты всякими романтическими бреднями, которые ничем не лучше опилок. Самке вообще мозги без надобности. Только мешают следовать природным инстинктам».
– Для того чтобы убедиться в преимуществах воздушного транспорта над наземным, необходимо совершить пробный полет с пилотом-инструктором, – ненавязчиво напомнил Нишарин. – Оценить, так сказать, преимущества вертолета. И, если понравится, обзавестись точно таким же.
– Точно таким же пилотом? – насторожился Антоненко.
– Почему пилотом? Летательным аппаратом.
– Что ж, ладно. Я совершу пробный полет. Может быть, даже приобрету у вас вертолет. Но мое условие таково. – Упершись пальцами в крышку стола, Антоненко подался вперед. – Пилота выберу я сам. Сколько их у вас? Десяток?
Нишарин вспомнил инструкции, полученные на сей счет, провел обеими ладонями по пояснице и твердо произнес:
– Вертолет поведет тот человек, который за ним закреплен.
– Но я ведь могу выбрать любой?
– Увы. – Нишарин потрогал горячую мочку уха. – На сегодняшний день свободен только один вертолет, «Иксэк шестнадцатый».
– Небогатый же у вас ассортимент. – Антоненко пренебрежительно усмехнулся.
– Во-первых, это лучшая на сегодняшний день модель. Во-вторых, частные вертушки пользуются повышенным спросом. В ангарах не застаиваются.
– Так увеличьте оборот!
– Обязательно, – кисло улыбнулся Нишарин. – Деньги на закупку уже направлены. Но пока что вам придется довольствоваться тем вертолетом, который имеется в наличии.
Что-то прикинув в уме, Антоненко передернул плечами:
– Ладно, там будет видно. Сколько стоит пробный полет?
– Это зависит от продолжительности. Час – сто пятьдесят долларов. Два – двести. Три – двести пятьдесят.
– Пусть будет три часа. – Антоненко извлек из кармана деньги, положил их на стол и встал. – Насколько мне известно, ваш аэродром находится в Мячкове?
– Совершенно верно, – кивнул Нишарин, берясь за телефонную трубку. – Сейчас предупрежу персонал о вашем приезде. Надеюсь, вы останетесь довольны.
Его взгляд упал на отпечатки потных пальцев Антоненко, постепенно испаряющиеся с матовой поверхности стола. «Вот так и жизнь пройдет, глазом моргнуть не успеешь, – подумал Нишарин. – Необходимо наращивать обороты. Продавать десять, нет, лучше тридцать вертолетов в месяц. Только тогда окружающий мир заиграет всеми красками».
Из мечтательного транса его вывел голос Антоненко, успевшего перешагнуть через порог и обернувшегося через плечо, прежде чем исчезнуть за дверью кабинета:
– Как, кстати, его зовут, этого вашего летчика-вертолетчика?
Президент авиаклуба поспешил сосредоточиться, бормоча:
– Его зовут… Его зовут… Долин. Михаил Долин.
Произнеся эту явно вымышленную фамилию, он вспомнил все, что было с ней связано, и скривился. Хорошо, что Антоненко, шагнувший за порог, не успел увидеть гримасу, появившуюся на лице Нишарина. Она никоим образом не могла бы послужить рекламой его товару. Наоборот.
Как всегда, выбираясь из затемненного автомобильного салона на яркий дневной свет, Антоненко почувствовал себя графом Дракулой, разбуженным в неурочный час. На самом деле он не был вампиром, но солнце все равно недолюбливал, полагая, что с каждым прожитым годом оно все безжалостнее высвечивает морщинки, проплешины и прожилки, которые никуда не денешь, не спрячешь. Ему уже перевалило за сороковник, а успеть нужно было так много. Из-за постоянного нервного напряжения, в котором находился Антоненко в последнее время, у него ухудшилось зрение, начали лезть волосы на макушке и раскрошились сразу два верхних боковых зуба. Если так будет продолжаться и дальше, то к своей великой цели он придет не полным энергии мужчиной в расцвете сил, а чуть ли не дряхлой развалиной.
Проклиная не подвластные ему солнце и возраст, Антоненко застыл в позе скифской бабы, уставившись на пилота, поджидающего его возле белого, в черную полоску, вертолета. Что линялые джинсы подмосковного аса, что его синяя, пузырящаяся на ветру рубаха – и то и другое были одного цвета с сентябрьским небом, разве что чуточку ярче. Поворот головы почти картинный, приветственный взмах руки – небрежен, взгляд ленив и скучен, но все равно преисполнен достоинства, как у льва, озирающего свои владения. Зато не постригался давно, и выбрит неважно, и туфли на ногах порядком стоптанные. «У таких обычно ни кола, ни двора, в карманах – дырка от бублика, а бабы все равно их любят», – зло подумал Антоненко.