Караван дурмана
Шрифт:
Ничего удивительного. Громов тоже не рассчитывал на добрые вести. Более того, во время предыдущей остановки он действительно дал денег встреченной старушке и услышал от нее то, что и ожидал услышать. Сама старушка, конечно, ничего не видела, но в ее поселке поговаривали о недавнем нападении на колонну грузовиков, следовавшую через степь на юг. Водителей, которых было около десятка, безжалостно перестреляли, машины угнали в неизвестном направлении. Вот и вся история.
В принципе, разумнее всего было повернуть назад или обратиться в милицию. Но Громов приехал в Казахстан вовсе не для того, чтобы совершать здесь взвешенные, обдуманные поступки. В данный момент он намеревался обзавестись какой-нибудь более конкретной информацией, а потом определить свою разношерстную команду на постой и отправиться на поиски тех, кто убил его зятя.
Зачем? – спросил он себя, когда эта программа-минимум прочно укоренилась в его мозгу. И сам себе же ответил: чтобы не прятать глаза от дочери. Сейчас рано посвящать ее и остальных в подробности, но потом все равно придется сказать правду. О том, какая участь постигла Андрея. О том, как расплатились за это его убийцы…
Невозможно изменить день вчерашний, но есть способ немного облегчить дочери день завтрашний, а ради такой малости Громов был готов на многое. Почти на все.
Опустившись на корточки перед мужиками в кепках, он произнес:
– День добрый. Как жизнь?
– Нормально, ну ее в жопицу, – откликнулись аборигены.
– А здоровье?
– А здоровье и того лучше, ну его в жопицу тоже. – Один из мужиков деликатно сплюнул на ступеньку.
– Хочу задать вам несколько вопросов, – сказал Громов, вставляя в рот сигарету.
– Мы тоже много чего хотим. – Две пары глаз, затененные козырьками кепок, уставились на сигаретную пачку в руках приезжего.
– Угощайтесь.
– Спасибочки.
Две руки поочередно потянулись к подношению, торопливо выхватывая сигареты за фильтры. Пальцы собеседников были такие грязные, что осталось лишь предложить со вздохом:
– Забирайте уж все.
– Спасибочки.
– Травитесь на здоровье, – любезно произнес Громов, выпустив две струйки дыма из ноздрей. – Так как насчет разговора?
– Смотря об чем, – сказали ему. – Ежели, к примеру, о бабах, ну их в жопицу, то завсегда пожалуйста.
– Можно и о бабах, – согласился Громов, придерживая сигарету зубами. – Видели тех, с которыми я приехал? Одна из них – моя дочь. Ее муж находился в одном из тех грузовиков, на которые напала банда. Это случилось где-то неподалеку, совсем недавно. Вы должны помнить.
– Это теперь называется разговором о бабах?
– М-гм. Почему бы и нет?
Один из мужиков, тот, который понаглей и помоложе, неожиданно хлопнул себя по ляжкам и загорланил:
– Взять бы бабу белую да вина бы красного, и долбать по-черному аж до утра ясного!
Улыбка его была совершенно идиотской, а глаза предусмотрительно прятались под низко надвинутой кепкой.
– Ну-ну, – предостерегающе проворчал Громов. – Не такой-то ты пьяный, чтобы цирк передо мной устраивать.
– А мы не пьяные, – заверил его второй мужик, правильно оценивший ситуацию. – Немного обкуренные, это да. – Он покосился на раздавленную папиросу у своих ног. – Тут травяного дурмана хоть жопицей ешь. Тока русского человека он не берет по-настоящему. Глупый кайф. Нет того веселья.
– Вот водочка – это да, – мечтательно крякнул его товарищ. – Как шарахнет по мозгам, так сразу жить становится легче, жить становится веселее.
Громов жестом фокусника извлек из кармана пятидесятирублевку и положил ее на крыльцо.
– Колитесь, – предложил он. – Что за люди напали на три «КрАЗа» и сопровождавший их «жигуленок»? Куда подевались водители? Кто-нибудь из них уцелел?
– У меня голова на плечах тока одна, ну ее в жопицу, – пробормотал один из мужиков. – В наших краях болтать языком попусту не принято. Вырвут язык-то.
– Зачем попусту?
На первую купюру легла вторая, точно такая же. Чтобы деньги не унесло ветром, Громов накрыл их камешком, поднятым с земли.
– Вот, допустим, мы тебе на твои вопросы ответим, – произнес тот, что помоложе, задумчиво глядя на небо. – Ты своего добился и, допустим, поехал дальше. А нам чегой дальше делать?
– Жить, – просто сказал Громов. – Тебя как зовут?
– Василий, – неожиданно для себя отозвался мужик. – Вася то есть. – Голос у него стал сиплым, как у петуха, надорвавшего спозаранку глотку собственным дурашливым кукареканьем.
– Будем считать, что о бабах мы уже перекалякали, Вася-то-есть. Теперь давай о жизни. Она у каждого одна и заканчивается всегда одинаково. Все дело в сроках – понимаешь, что я имею в виду? Глупо помирать раньше времени, согласен?
– Трезвому помирать еще глупей, – твердо заявил мужик постарше. – Я точно знаю.
– Откуда? – удивился Громов.
– У меня четыре раза кондрашка была. – В воздухе возникло соответствующее количество пальцев. – Вот я и решил: ежели помирать, то с музыкой, по пьяному делу. Добавляй еще на пару бутылок, командир, и считай, что сговорились.
– Это последняя, – предупредил Громов, накрывая камешком еще одну пятидесятирублевку. – Но вам придется хорошенько постараться, чтобы отработать эти деньги. Давайте напрягите память как следует.
Оба мужика послушно нахмурились, сделавшись похожими на родных братьев.
– Опщем, дело было так, – заговорил старший. – Говорят, караван брали не тутошние, залетные. Молодняк. Сущие звери. Главаря их, кажись, кличут Жасмином или Жасманом, ну его в жопицу. Не знаю, когда это в точности случилось – неделю или полторы назад, – но дальнобойщиков они положили, факт.
– С ними вроде бы трое москвичей были, – вставил, откашлявшись, второй. – Врать не буду, потому как сам не видел, но слухи такие ходят. Циркулируют слухи. – Для наглядности он помахал рукой над головой. – Тока сразу после налета москвичи тю-тю.