Караван дурмана
Шрифт:
Ирина переключила внимание на вошедших. Первым шагал плохо выбритый блондин тридцати с небольшим лет, по виду – бизнесмен, хотя весь мятый, потрепанный. Издалека приехал и вовсе этому не рад. Путешествия не его стихия. Пройдет совсем немного времени, и он оплешивеет, обзаведется брюшком и вторым подбородком. Рохля, оценила его Ирина. Гоголь-моголь ходячий. Иметь с таким дело – все равно что сарделькой тешиться.
Молодые женщины, следовавшие гуськом за бизнесменом в мятом пальто, держались так, словно были незнакомы друг с другом. Та, что в болоньевой куртке, потемнее и повыше. Светловолосая, та, что в кожанке, уступает ей ростом, но не характером. Обе в джинсах, у обоих походка городских фиф, привычных вихляться и подпрыгивать на каждом шагу. Парфюмерный аромат, струившийся от обеих, не смог обмануть Ирину: дамочки провели в машине не один день, так что зря они крутили своими породистыми носами, принюхиваясь к запахам столовой. «Сначала помойтесь, приведите себя в порядок, а потом уж нюхайте», – сказала бы Ирина, если бы кто-то поинтересовался ее мнением.
Ее взгляд вновь пронзил оконное стекло, выискивая светлоглазого мужчину.
Осанка – как у кастильского дуэлянта, а с невзрачными алкашами разговаривает подчеркнуто вежливо, сигаретами их угощает. Ох, и холодная же, наверное, эта вежливость, просто ледяная! Бр-р, даже мороз идет по коже.
Ирина машинально обхватила себя руками.
Кто он, этот человек? Военный? Милиционер? Бандит? Ни то, ни другое, ни третье. Однако от его якобы рассеянного взгляда не ускользает ни одна деталь. Его напускная безмятежность таит под собой собранность пружины, готовой распрямиться в любой момент. Такого только тронь – мало не покажется. Каким ветром занесло его в придорожную забегаловку?
Ирина ломала голову лишь до тех пор, пока привлекший ее внимание мужчина не вошел в столовую, остановившись пообщаться со спутниками. С этого момента она обратилась в слух, и, несмотря на то, что приезжие разговаривали вполголоса, кое-какие обрывки их фраз долетали до ее ушей, отчего ее лицо становилось все более озабоченным.
Стрелять… меры предосторожности… шальная пуля…
«Вот тебе и романтическое знакомство», – ахнула про себя Ирина. Улыбка, которой она поприветствовала светлоглазого мужчину, приблизившегося к прилавку, была кислее всякого уксуса. Приняв от Ирины жареную колбасу с гарниром и водку, он расположился за ближайшим столиком, но к еде притрагиваться не спешил, чего-то ждал.
Шальная пуля… тут могут появиться люди… меня здесь нет…
Фр-р-р!
Услышав неожиданный звук, Ирина вздрогнула и осторожно высунулась из окошка. Мужчина подмигнул ей и показал глазами на вращающуюся на столе монету. Импровизированный волчок походил издали на серебристый шарик. Приготовившаяся нахмуриться Ирина расплылась в улыбке:
– Почему же вы не кушаете?
– Жду, пока появится аппетит.
– Говорят, он приходит во время еды.
– Нет, – возразил мужчина. – Во время еды, как правило, приходят незваные гости. Или милиция с обыском.
– У нас тут всего один милиционер на всю округу, – сказала Ирина. – Хромоногий. У него в феврале сломался мотоцикл, так что теперь он лежит на печи и пьет самогон.
– Думаю, что он и при наличии транспорта занимался бы тем же самым, – произнес мужчина с серьезным выражением лица.
Наградив остановившуюся монету новым щелчком, он посмотрел на Ирину таким долгим взглядом, что ее груди сделалось тесно под платьем.
– Я живу одна, – быстро сказала она, чувствуя, как стремительно пересыхает во рту слюна. – Почему вы не пьете? Хотите, я составлю вам компанию?
– Спасибо за предложение. – Мужчина слегка наклонил голову. – Боюсь, я буду вынужден отказаться. Мы здесь проездом. Дела.
Внезапное прозрение заставило Ирину податься вперед.
– Послушайте, – произнесла она шепотом. – А вы случайно не грузовики в наших краях разыскиваете?
– Допустим.
– Значит, ваша фамилия Громов?
– Что из того?
– Если так, – заторопилась Ирина, – то забирайте своих приятелей и немедленно сматывайтесь отсюда.
– М-м? – Мужчина приподнял брови, выказывая легкую заинтересованность услышанным. – Почему?
– Вас ищут. Лично мне пообещали тысячу рублей, если я сообщу о вашем появлении. Это большие деньги по нашим меркам. Уезжайте.
– Кто же так жаждет встречи с этим Громовым, не подскажете? Возможно, он попадется мне на пути, и тогда я передам ему ваше предостережение.
– Вы и есть Громов, – сказала Ирина с горечью. – Это вас бандиты дожидаются. И вы уже не успеете уехать. Потому что…
Она прикусила язык и замерла. Громов тоже сидел неподвижно. Только монета продолжала кружиться на его столе. Виток за витком, виток за витком.
Серебрянный шарик. Миниатюрная планета, завораживающее вращение которой не будет вечным.
Они ввалились шумной гурьбой, поочередно пиная двери ногами, потому что руки у всех прятались в карманах. Молодые, разгоряченные спиртным и предвкушением скорой потехи. Все пятеро остановились посреди зала, оценивая обстановку.
Зал постепенно наполнялся зловонием: запах перегара, пота, нечищенных зубов. Первая очнувшаяся от зимней спячки муха вилась над отрядом, возбужденно жужжа, отсвечивая в полумраке зеленым. Парни молчали. Трое из них ухмылялись, двое – играли желваками.
– Не торчи в окне, – пробормотал Громов Ирине, двигая только одной половиной рта. – Спрячься, а то схватишь пулю.
Она поспешно отпрянула и попыталась присесть на корточки, но не смогла: колени не гнулись.
«З-з-з», – назойливо зудела навозная муха.
«Ра-та-та», – тарахтела теряющая инерцию монета на столе Громова.
Пятеро казахов разглядывали присутствующих. Бледный пьяница в драном ватнике не заинтересовал их вовсе, персоне Королькова они уделили внимания чуть больше, а его спутницы удостоились сладострастного причмокивания. Постепенно взгляды компании собрались в единый луч, направленный на Громова. Один из казахов, самый высокий из всех, одетый в кожаный плащ с сигаретными подпалинами на рукавах, повелительно щелкнул пальцами. Пятерка двинулась через зал, выстраиваясь на ходу в неровную шеренгу. Загремели отбрасываемые ногами стулья. В столбах солнечного света заплясали искрящиеся пылинки.
– Эй, ты! – подал голос высокий. Его редкие усики подергивались.
– Я? – всполошился предупредительно приподнявшийся Громов.
Наблюдавшая за ним Ирина почувствовала жесточайшее разочарование. Мужчина, которого она приняла за героя, оказался на поверку самым обыкновенным трусом с лакейским изгибом позвоночника. Вот так метаморфоза. О какой стрельбе, о каких шальных пулях могла идти речь? Достаточно было услышать заискивающий голос Громова, чтобы сообразить: он даже не пикнет, когда его возьмут за шкирку и поволокут к выходу.