Кареглазая моя
Шрифт:
К нашему с Софией ужасу Уорнеры хотели, чтобы церемония состоялась через четыре месяца.
— Мы ограничены во времени, — сказала Бетани, скользнув ладонью по своему плоскому животу. — Максимум четыре месяца. Потом живот станет заметен, и я не смогу надеть то свадебное платье, которое хочу.
— Понимаю, — ответила я, сохраняя невозмутимое выражение на лице.
На Софию, которая сидела рядом, с альбомом для зарисовок в руках, я взглянуть не рискнула, хотя знала, что она сейчас думает о том же: невозможно организовать грандиозную свадьбу
— Но все-таки, — продолжила я мысль, — узкие временные рамки существенно ограничат наш выбор. Вы не думали сначала родить ребенка? Таким образом…
— Нет! — Бетани заморозила меня взглядом голубых глаз. А в следующий миг лицо ее уже расслабилось, и она очаровательно улыбнулась. — Я девушка старомодная, поэтому считаю, что сначала свадьба, а уж потом рождение малыша. Если это означает, что церемония будет более скромной, нас с Райаном это устраивает.
— Меня это не устраивает, — вмешалась Холлис. — Никак не меньше четырехсот гостей. Ведь это уникальный шанс показать «старой гвардии», что мы семья, с которой нужно считаться. — Она подарила мне легкую улыбку, которая совсем не вязалась с ее жгучим взглядом в упор. — Это свадьба Бетани, но мое шоу. И я хочу, чтобы его все запомнили.
Конечно же, я не впервые планировала свадьбу, участники которой преследовали разные цели. Но никогда раньше мать невесты не говорила так прямо о желании сделать своим шоу грядущее событие.
Нелегко расти в тени такой матери. Кто-то из детей подобных родителей становится человеком робким и закомплексованным, отчаянно старающимся не привлекать к себе внимания. Однако Бетани, казалось, была отлита из того же твердого, как алмаз, материала, что и Холлис. И хотя она мечтала о шикарной свадьбе, было ясно, что прежде всего для нее важна скорость. Не боится ли она, что Райан может сорваться с крючка?
Мать с дочерью сидели рядом на голубом диване, совершенно одинаково скрестив ноги по диагонали. Бетани оказалась просто красоткой: стройной, длинноногой, с пепельно-белыми прямыми волосами ниже плеч. Большой обручальный бриллиант сверкнул на ее левой руке, когда она элегантно облокотилась на спинку дивана.
— Мама, мы с Райаном уже договорились, что пригласим только тех, с кем лично знакомы.
— А что с моими личными знакомыми? Бывший президент и первая леди…
— Их приглашать мы не собираемся.
Холлис уставилась на дочь с таким изумлением, будто та внезапно заговорила на неведомом языке.
— Конечно же, собираемся.
— Мама, я была на свадьбах, охраняемых секретной службой: собаки-ищейки, магнитные рамки, запрет на вход и выход из охраняемой зоны в радиусе семи километров… Райан такое не поддержит. И я не смогу его принудить.
— Почему никто не беспокоится, что принуждают меня? — спросила Холлис и сердито рассмеялась. — Общеизвестно, что свадьбой командует мать невесты. Так что все это в конечном итоге отразится
— Но это не значит, что можно третировать всех, заставляя делать то, что хочешьты.
— Пока я единственная, кого здесь третируют! Единственная, кого старательно пытаются оттеснить на задний план!
— Чья это свадьба, в конце концов? У тебя была своя. А теперь ты должна заполучить и мою тоже?
— Моя свадьба была ничто по сравнению с твоей. — Холлис подарила мне недоверчивый взгляд, будто пыталась передать, как невозможна ее дочь. — Бетани, ты ведь знаешь, скольким ты обладаешь в жизни, чего не было у меня?
— Конечно. Ты постоянно об этом говоришь.
— Никого не будем оттеснять, — поспешно вступила я в разговор. — У всех нас одна и та же цель: чтобы Бетани получила свадьбу, которой достойна. Давайте заключим контракт, чтобы больше на него не отвлекаться, и можно начинать работу с основным списком гостей. Уверена, мы найдем, как его сократить. И, конечно же, мы проконсультируемся с Райаном.
— Разве не мне решать… — начала было Холлис.
— Я совершенно уверена, что мы сможем представить Бетани невестой месяца в «Южных свадьбах» и «Современной невесте», — прервала ее я, стараясь отвлечь.
— И в «Техасской невесте», — добавила София.
— И, разумеется, мы привлечем к освещению свадьбы некоторые местные СМИ, — продолжила я. — Начнем с того, что сочиним захватывающую историю…
— Это всё известные вещи, — раздраженно перебила Холлис. — Не меньше дюжины раз у меня брали интервью о моих празднествах и благотворительных торжествах.
— Мама знает все, — сладким голоском пропела Бетани.
— И одна из самых трогательных частей этой истории — то, как радуются мать и дочь, вместе планируя свадьбу той, что уже носит собственного ребенка, — продолжила я. — Это может стать великолепной приманкой для…
— Мы не станем упоминать о беременности, — отрезала Холлис.
— Почему нет? — спросила Бетани.
— Старая гвардия не одобрит. Раньше считалось, что подобные обстоятельства необходимо скрывать и замалчивать. И если бы меня спросили, то это лучший выход и сейчас.
— Но тебя не спрашивают, — резко возразила Бетани. — Мне нечего стыдиться, и я не собираюсь прятаться. Я выхожу замуж за отца своего ребенка. И если старым стервам это придется не по нраву, пусть попробуют все-таки жить в двадцать первом веке. Вдобавок, ко времени свадьбы животик станет заметен.
— Тебе придется следить за весом, дорогая. Есть за двоих — это миф. За всю свою беременность я прибавила лишь семь килограммов, а ты уже выглядишь опухшей.
— Бетани, — наигранно весело вмешалась София, — нам с вами нужно договориться о времени, когда мы сможем обсудить возможные концепции и цветовые решения.
— Я тоже приеду, — сказала Холлис. — Вам пригодятся мои идеи.
Едва Уорнеры покинули студию, мы с Софией упали без сил на угловой диван и в унисон застонали.