Карельская сага. Роман о настоящей жизни
Шрифт:
– Так, – тихо произнес Кирилл.
Он не боялся змей. Змеями, как и комарами, в Карелии мало кого удивишь. Кирилл много раз видел, как в самую жару змеи выныривали откуда-то из-под кустов и, извиваясь, проплывали по реке, по самой поверхности воды. Пару раз змеи заползали в огород и, свернувшись колечком, мирно спали, взгромоздившись на камень или кучу мусора. Тогда Лена брала длинную палку и, легонько тыкая в змею, заставляла ее уползти. Упитанная серая гадюка, пригревшись на камне, уползать никак не хотела. «Разморило заразу», – улыбаясь, сказала Кириллу мама и, подцепив
– Мимо заготовки Очкастого проходил вчера, видел его. Что-то по двадцать копеек, что-то по пятнадцать за килограмм. Он даже лосиные рога принимает, так что если вдруг найдем – сдадим. С ягод и грибов мы с Кириллом можем за день рубля на полтора-два насобирать, надо только чистые ведра взять, а то Очкастому везде бактерии мерещатся, – Алексеич поднял крышку кастрюли, где варилась уха, и заглянул внутрь. – Всё, ужин готов. Помоги, брат, подняться маме и проводи к рукомойнику.
Загремели тарелки, а посередине деревянного стола, в банке из-под консервированных томатов, ненадолго зажглась толстая парафиновая свеча.
V
В лес Кирилл с Алексеичем уходили рано, едва над лесом начинало всходить солнце. Кирилл кутался в старый свитер, поверх надевал старую куртку и всё равно замерзал, хотя боялся в этом признаться. Алексеич договорился работать в вечернюю смену. Всё утро он пропадал в лесу с Кириллом, собирая ягоды и грибы. Перекусив на ходу, он отправлялся пешком в поселок к Очкастому, сдавал собранное за утро и отправлялся работать. На машине он не ездил, чтобы сэкономить деньги, даже бензин слил из бензобака в канистру и спрятал в колхозном ангаре.
– Так, посмотрим, – деловито говорил Очкастый и, вытирая руки о синий рабочий фартук, аккуратно высыпал грибы из ведра в деревянный, застеленный газетой ящик, поставленный на весы. – Три килограмма. Вот, правильно, такие хорошие и надо собирать. А то несут мне всякие огромные, уже трухлявые. Куда мне такие? Отправлю, а мне с головной заготовки потом по шапке надают. Мы стране самое лучшее давать должны, нас тогда и зауважают, карелов.
– А волнушки берете? Волнушек полно.
– Волнушки? – задумался Очкастый. – Пожалуй, что ящичек бы взял, но, увы, вполовину дешевле. Ценность не та. Пару ведер принесете и довольно. Но червивых не брать. И смотреть, чтобы все одинакового размера были. Все до единого грибочка!
«До единого грибочка! Ну, брат, будем каждый проверять, иного выбора у нас нет», – подумал Алексеич, выходя из заготовки. Работалось ему с трудом, в полудреме. Руки были как ватные, инструмент из них выскальзывал в самые неподходящие моменты. Вечером, с трудом преодолев сорокаминутный путь на второе озеро, Алексеич умывался, выливал на себя, зайдя за сарай, ведро холодной воды и укладывался спать наверху. Слегка поправившись, Лена суетилась у плиты и выходила в огород набрать зелени и подышать воздухом. Кирилл не высыпался, но не жаловался. Его руки отекли от многочисленных комариных укусов, а под глазом от укуса вскочил фингал – за болотом комары особенно лютовали, даже несмотря на прохладную погоду и наступившую осень. После раннего подъема и семи часов, проведенных в лесу, днем Кирилл обедал и ложился спать.
Над его кроватью в стену был вбит гвоздь, на котором висела карта Советского Союза, вырванная из старого учебника географии. Черное море на ней было совсем маленьким и казалось скорее озером, нежели морем: Онежское и Ладожское озеро могли соперничать с ним по размерам. На карте на берегу Черного моря простым карандашом была поставлена жирная точка, и угловатым почерком Алексеича было выведено: «Гагры». Гагры представлялись Кириллу совершенно нереальным, неземным населенным пунктом. Он повторял про себя его название много раз и пытался уловить неведомую волшебную его суть.
За неделю Алексеич с Кириллом насобирали ягод и грибов почти на восемнадцать рублей. Алексеич к сбору грибов и ягод был привыкший, собирал, как и все северяне, быстро, мог набрать за несколько часов пару больших ведер. А Кириллу приходилось несладко. Его спасало лишь то, что грибов в ту осень было видимо-невидимо, да и места за вторым озером всегда слыли грибными. Он нападал на полянку с белыми и бережно, стараясь не повредить, срезал грибы под самый корень. Всё, что не шло на сдачу, откладывалось в отдельную корзину и готовилось вечером на сковородке с луком. Так удавалось сэкономить еще немного денег.
Все дни стояла хорошая погода, и только в одно утро, когда Алексеич разбудил Кирилла, накрапывал дождь.
– Может, не пойдете сегодня? – сквозь сон тихо спросила Лена. – Куда в такую погоду? Там не выросли грибы-то.
– Пойдем, обязательно пойдем. Дождь не сильный, да и мы далеко сегодня не собираемся. Спустимся за болото, пройдемся по мыску. Мы вчера там были, там много брусники да и грибов, наверное, тоже.
– Угу, – согласилась Лена и, перевернувшись на другой бок, снова уснула.
Дул сильный ветер, на озере ходили волны.
– Хорошо, брат, что ветер, комары донимать не будут, да и совсем свежо, ты только почувствуй, как легко дышится!
Кирилл для виду громко шмыгнул носом, но, конечно, никакого удовольствия от этого не получил и, чтобы не расстраивать Алексеича, одобрительно закивал головой. Они зашли в лес и пошли по тропинке через болото, мимо кочек, из которых торчали тощие, словно кощеевы руки, сосенки. На сосенках этих почти не было хвои: лишь верхушка и кончики лап были зелеными. Пройдя несколько метров, Кирилл набрел на грибы. Пришлось остановиться. Алексеич в нетерпении расхаживал взад и вперед: ягоды приносили гораздо больше денег, чем грибы, а до места, где был почти нетронутый брусничник, нужно было пройти еще полкилометра.
– Идем, на обратной дороге соберешь, никуда твои грибы не денутся.
– Нет, я сейчас всё осмотрю, – важно ответил Кирилл. – Смотри-ка, вот еще.
Алексеич сам наклонился, бережно срезал гриб и отправил в ведро:
– Всё, идем к болоту.
Дождь почти прекратился. Влага впитывалась в землю быстро. И дождь был мелкий, и шел недолго, и было совсем сухо. Едва придя к брусничнику, Алексеич весело присвистнул, приготовил ведра и принялся методично ползать по земле и собирать ягоды.