Карл Великий: реалии и мифы
Шрифт:
Источники
Beda Venerabilis. De Schematibus et Tropis // Patrologiae cursus completas. Ser. latina / Ed. Migne. T. 90.
lohannus Cassianus. Collationes // Patrologiae cursus completas. Ser. latina / Ed. Migne. T. XLIX.
Isidorus Hispalensis. Etymologiae, sive origines libri XX Scriptaram // Patrologiae cursus completas. Ser. latina / Ed. Migne. T. LXXXIII.
Rabanus Maurus. Allegoriae in Universam Sacram Scriptaram // Patrologiae cursus completas. Ser. latina / Ed. Migne. T. CXII.
Rabanus Maurus. De Universo // Patrologiae cursus completas. Ser. latina / Ed. Migne. T. CXI.
Rabanus Maurus. De Laudibus Sanctae Crucis // Patrologiae cursus completas. Ser. latina / Ed. Migne. T. CVII.
Августин. О Книге Бытия // Творения Блаженного Августина Епископа Иппонийского. Киев, 1911.
История всемирной литературы. М., 1984. Т. 2.
Словопрение высокороднейшего юноши Пипина с Альбином Схоластиком // Антология педагогической мысли христианского Средневековья / Ред. В. Г. Безрогое, О. И. Варьяш. М., 1994. Т. 1.
Литература
Brandt W. J. The Shape of Mediaeval History. New Haven, London, 1966.
Carolingian Culture: Emulation and Innovation / Ed. R. McKitterick. Cambridge, 1994.
MacQueen J. Allegory. Bristol, 1978.
Бессмертный Ю. Л. Иная история (Вместо послесловия к статье П. Фридмана и Г. Спигел) // Казус. М., 2000.
Мельникова Е. А. Образ мира. Географические представления в Западной и Северной Европе V–XIV века. М., 1998.
Фридман П., Спигел Г. Иное Средневековье в новейшей американской медиевистике // Казус. М., 2000.
О. В. Ауров
Рядом с каролингским миром: германский аллод в VIII–X вв
Одним из самых важных вопросов, привлекающих внимание историков многих поколений, является вопрос о соотношении общего и оригинального в исторических судьбах отдельных народов и государств. Этот вопрос несомненно относится к числу «вечных», и не имеет однозначного решения, особенно если речь идёт о решающих, поворотных эпохах. Именно такой была эпоха Карла Великого, когда сформировались многие основы западноевропейской общественной специфики, характерной для Средневековья.
Действительно, с родом Каролингов, к которому принадлежал и Карл Великий, связано становление принципиально новой модели организации общества и власти, возникшей на обломках римского мира. В основе этой модели лежали, с одной стороны, традиционные германские структуры, и, прежде всего, институт лично зависимых воинов-вассов, а с другой — унаследованная от Рима и трансформированная применительно к требованиям времени христианская церковь. Практика передачи монастырских владений [42] в держание королевским «верным» (впоследствии наиболее общим наименованием станет «вассал») способствовала формированию отрядов хорошо вооружённых воинов-конников, связанных с королями жёсткими узами личной верности, вытеснивших плохо обученные и малодисциплинированные контингенты воинов-ополченцев. В опоре на церковь и вассалитет Каролингам удалось укрепить королевскую власть и создать предпосылки для возникновения новой великой империи Запада.
42
Подробнее см.: Hollyman, р. 33–55; Foviaux, р. 312–314; Ganshof, 1989, р. 30–87.
Однако даже в период своего наибольшего могущества каролингская держава не включала всех земель бывшей Западной Римской империи. У её границ продолжал существовать ряд государств, у истоков которых также стояли римский и германский миры. Так, западнее отвоёванной франками «Испанской марки», в горах Астурии, ещё в начале VIII в. возникло небольшое Астурийское (с середины IX в. — Астуро-Леонское) королевство — осколок разгромленной арабами вестготской монархии. Астурийская знать в основном состояла из потомков вестготской аристократии, тем более, что в составе королевства вскоре оказались наиболее германизированные районы полуострова, прежде всего Галисия. Остальную часть населения составляли местные романизированные народы — астуры, кантабры, галисийцы.
Таким образом, на территории Астурийского королевства, как и во франкской Галлии, сложился комплекс романских и германских начал. Разумеется, сформировавшийся здесь тип организации общества и власти значительно отличался от каролингского. Однако сколь принципиальны были эти отличия? Касались ли они лишь форм или затрагивали саму суть явлений? Для ответа на эти вопросы обратимся к истории одного из ключевых элементов традиционной германской системы военной организации. Будучи территориальной по своему характеру, она объединяла воинов-землевладельцев, владения которых (у франков они именовались «аллодами»), с одной стороны, определяли принадлежность их хозяев к определённому военному округу («сотне»), а с другой — обеспечивали последним возможность вооружаться за собственный счёт.
Правда, само понятие «alodum» («alodium») не употребляется в астурийских источниках, однако и за Пиренеями оно отнюдь не было единственным. Даже в законах самих франков — «Салической Правде» — это понятие употребляется лишь однажды — в названии LIX-го титула («De alodis»), а в остальной части того же закона использован латинский термин «hereditas» — «наследство», «наследственное владение», на что давно обращали внимание как зарубежные (Н. Д. Фюстель де Куланж), так и отечественные (Н. П. Грацианский) исследователи: [Lex Salica, tit. LIX: ] «De alodis»: «1… ipsa in hereditatem succedat. 2… ipsi in hereditatem succedant. 3… soror matris in hereditatem succedat. Add. I… sororis fratres accedant in hereditate. 4… ille in hereditatem succedat. 5. De terra vero nulla in muliere hereditas non pertenebit, sed ad virilem sexum, qui fratres fuerunt, tota terra perteneat.» (Здесь и далее выделено нами. — О. А.).
В том же значении понятие «hereditas» используется и в других варварских правдах. Особенно показательно содержание 37-го титула законов тюрингов. Вступление в наследственные права символически отображается там актом вручением копья и, следовательно, одновременно подразумевает акт включения человека в число полноправных мужчин-воинов: [Lex Thuringorum, 34:] «Usque ad quintam generationem patema generatio succedat. Post quintam autem filia ex toto, sive de patris, sive de matris parte in hereditatem succedat; et tune demum hereditas ad fusum a lancea transeat.» Таким же образом «наследство» («hereditas») передавалось и у франков. Об этом свидетельствует один из фрагментов «Истории франков» Григория Турского: именно через вручение пики («hasta») передаёт племяннику Хильдеберту свои права на власть король Гунтрамн (525–592) [Hist. Franc. VII, 33]. Это описание уникально: правовой ритуал, будучи элементом повседневной жизни, крайне редко отражался средневековыми источниками.
Как видно из приведённого фрагмента, аллодиальными владениями обладали все категории воинов, включая знать и самого короля. Исследователю истории франкской знати Ф. Ирзиглеру удалось обобщить многочисленные примеры такого рода, в том числе касающиеся династии Пипинидов-Арнульфингов-Каролингов. По его данным, крупные аллоды меровингской знати приобретались в результате актов наследования, покупки, овладения в результате колонизации или даже насильственного присвоения и составляли имущественную основу господства аристократии в раннефранкском обществе. Не случайно известный русский медиевист Д. Н. Егоров предлагал переводить франскское «alodum» как «вотчина».