Карло Гольдони. Комедии_Карло Гоцци. Сказки для театра_Витторио Альфьери. Трагедии

Гольдони Карло

Явление второе

Ионафан, Давид.

Ионафан О! Чей там голос? К сердцу моему Он путь как будто знает. Давид Кто там бродит? Скорей бы рассветало! Не хочу Предстать ночным бродягой… Ионафан Эй, кто ты? Что прячешься у царского шатра? Давид Ионафан?.. Решусь. — Я сын войны. И да придет победа! В Филистии Меня прекрасно знают. Ионафан Ах! Один Давид сказал бы так. Давид Ионафан! Ионафан О, небо! Брат… Давид… Давид О, радость! Ионафан Правда ль, Что ты в Гелвуе? Что отец мой скажет? Мне страшно за тебя… Давид Да что там! Смерть Я видел в битвах рядом тыщу раз И шел ей встречь; неправедного гнева Саулова я избегал потом, Но только страх — погибель для героя, Я не боюсь теперь; в большой угрозе Царь, и народ, и будет ли Давидом Тот, кто бесславно прячется в лесу? И о себе ли хлопотать, когда Над вами меч неверных занесен? Я здесь, чтоб умереть: но только в битве, Как сильный — за отечество и за Того неблагодарного Саула, Что молится о гибели моей. Ионафан. О, честь Давида! Явственно, что ты Избранник бога. Он тебе внушил Над человеческие эти чувства, И ангел божий был твой поводырь, — Но как войдешь к царю? В отрядах вражьих Тебя он числит или хочет числить, Изменником, крамольником тебя Ославил. Давид Ах! Меня принудил он Искать убежище среди врагов. Но если на него поднимут меч, Я за него меч подниму, покуда Не одолею недругов. А там Пусть наградит меня враждой и смертью. Ионафан Беда отцу! Обманщик рядом с ним: Коварный Авенир, фальшивый друг, Все льнет к нему. Злой дух в душе Саула И тот дает порой передохнуть, А козни и лукавство Авенира Неутомимы. Он один любим, Один в чести, коварный заушатель, Боясь сравненья, он любую доблесть Представит ненадежной и нетвердой. Напрасно мы с женой твоей… Давид Жена! О, имя сладостное! Где Мелхола? Верна ли мне наперекор отцу?.. Ионафан Верна ли!.. Здесь она, во стане… Давид Небо! Так близко!.. Но зачем она при войске? Ионафан Жалея дочь, отец не захотел Ее наедине оставить с горем, К тому же дочь его как будто тешит, Хотя всегда грустна. Увы! Наш дом — Обитель слез, а ты от нас вдали. Давид Жена! Твой нежный облик у меня Отнимет мысль о всех тревогах прежних, Отнимет мысль о всех грядущих бедах. Ионафан Ах, если б ты видал ее!.. Едва Вас разлучили, новые уборы Лишь обостряли боль ее страданья; Неприбранные волосы ее Покрыты пеплом; бледные ланиты — Слезами; в сердце — горькая печаль. Сто раз на дню склоняется она К ногам отца и умоляет, плача: «Верни Давида, ты ж его мне дал». Одежды рвет, слезами омывает Отцову руку, так что сам он плачет. А кто не плачет?.. Авенир! Велит Полубесчувственную от отца Отнять. Давид Позорище! О, что я слышу? Ионафан Была бы это ложь!.. С тобой ушли Мир, слава и уверенность в бою, Погребены сердца израильтян, А филистимлянин, что был младенцем, Когда ты был у войска на челе, Теперь велик стал, как глаза у страха; Мы терпим поношенье и угрозы Неслыханные. Нас загнали в стан. Какое наваждение! Народ Утратил меч и разум свой —

Давида. И я, который по стопам твоим Шагал по полю брани не без славы, В деснице слабость чувствую. Теперь, Когда тебя я вижу, мой Давид, Вдали, в заботах, вечно под угрозой, Мне кажется, что я сражаюсь как бы Не за родителя и господина И не за чад моих: мне ты дороже, Чем царство, чем отец, жена и дети… Давид Ты любишь сверх заслуг меня; люби Тебя господь… Ионафан Он справедлив, всегда Он награждает доблесть, он — с тобою. Ты в смертный час пророка Самуила Был в Раме принят; вещие уста Того, кому отец мой был царем, Поведали, что жизнь твоя священна И драгоценна. Ах, одни лишь злые Опасности двора тебе страшны, Отнюдь не поле битвы; здесь под сенью Шатров царя предательство со смертью Стакнулись; смерть — решает Авенир, А посылает царь. Беги, Давид, И жди в горах, пока не зазвучит Труба войны. Сегодня, полагаю, Нас битва неизбежно позовет. Давид О, неужели смелые поступки Скрывать, как козни? Нет, Саул увидит Сперва меня, потом врага. Пришел Я, чтоб смутить и образумить душу Из самых неподатливых; пусть встречу Я царский гнев, а после гнев мечей. — Что скажешь, царь, когда, как раб, склонюсь Перед тобой? Муж дочери твоей, Ни в чем перед тобою не повинный, Прошу прощенья: твой защитник давний, В жерле опасности я, как опора, Как щит и жертва, отдаюсь на милость. — Священный старец, умиравший в Раме, Призвал, и говорил мне, как отец, И на руках моих скончался. Он, Как сына, некогда любил Саула: Но чем он был отдарен? Вещий старец Мне завещал любовь к царю и верность, Не меньшие, чем послушанье богу. Его завет до моего скончанья Неизгладимо начертал я в сердце: «Увы, одумайся, Саул злосчастный, Ведь вышний гнев над головой твоей!» — Так Самуил сказал. — Хотя б увидеть Тебя, Ионафан мой, упасенным От кар небесных, так, надеюсь, будет, Мы все спасемся, даже и Саул, Коли опомнится. — Ах, горе, горе, Когда господь небесный мечет громы! Сам знаешь, что в ужасном высшем гневе Порой карает он и неповинных. Неодолимый, неуемный вихрь Корчует, и ломает, и крушит Равно отравный плевел, и цветок, И плод, и лист. Ионафан Давид, он много может Пред богом за Саула. В снах моих Тебя я узнавал в таком величье, Пред коим падал ниц. И здесь смолкаю. И ты молчи. Пока я жив, клянусь, Что никогда коварный меч Саула Тебя не поразит! Но если козни… О, небо! Что могу я? Средь утех За трапезой, под музыку и пенье Порой подносят в золоте погибель. И кто убережет тебя? Давид Господь Убережет, коли дано спастись, А коли нет — и войско не поможет. — Теперь скажи: могу ли я сперва Жену увидеть? К ней боюсь войти, Пока не рассвело… Ионафан Быть может, спит Она в пуховиках? Нет, до зари Оплакивать тебя она приходит; И молимся мы вместе за отца Недужного. Глянь! что-то там белеет, Уж не она ли; отойди и слушай, А если кто другой, то притаись. Давид Так будет.

Явление третье

Мелхола, Ионафан.

Мелхола Нескончаемая ночь, Когда уж ты исчезнешь? Но и солнце — Ты разве вестник радости моей? Увы, в бессонных сумерках живу, Несчастная! — О брат, ты раньше встал? Но как зато измаялась я телом, Не ведающим отдыха и сна. Могу ли отдыхать средь покрывал, Когда бесценный мой, гоним, затравлен, Лежит в звериных ямах на земле? Увы, отец не милосердней зверя! Саул жестокий! Ты супруга отнял У дочери, зачем мне жизнь?.. — Послушай, Брат мой, здесь не могу я оставаться: Пойдешь со мной — прекрасно, не пойдешь — Пойду одна искать его: желаю Давида встретить или смерть. Ионафан Помедли И слезы успокой. Давид, быть может, В Гелвуе сам придет. Мелхола Да что ты молвишь? Прийти туда, где пребывает царь?.. Ионафан Его влечет возвышенное сердце Быть здесь с Ионафаном и Мелхолой. Неужто ты не веришь, что любовь Сильнее в нем, чем страх? Ты б удивилась, Когда бы он пришел сюда? Мелхола О, небо! Я б трепетала за него… И все же Увидеть бы его… Ионафан А если он Не убоится ничего? И смелость Необычайную оденет в разум? — Саул не так уж страшен в час жестокий, Когда, утратив дерзость, сам не верит В мощь собственной десницы; ты-то знаешь, Теперь, когда Давидова рука Путь не мостит ему средь вражьих войск, Саул нетверд; но он молчит, надменный. Хоть каждый на лице его читает, Что в сердце нет надежды на победу. Здесь, может, кстати был бы твой супруг. Мелхола Да, может быть. Но он далеко… Где? И что с ним?.. горе! Ионафан Ближе, чем ты мыслишь, Он от тебя. Мелхола О, не вводи в обман!

Явление четвертое

Давид, Мелхола, Ионафан.

Давид Твой муж с тобой. Мелхола О, голос!.. О, виденье!.. О, радость!.. Нет… не в силах говорить. — О, чудо!.. Я тебя ли обнимаю?.. Давид Жена моя!.. О, горькая разлука!.. Пускай я нынче встречу смерть, но здесь, Среди своих. Уж лучше умереть, Чем в одичанье жить, когда никто Тобой не дорожит и ты — никем. Жду, жадный меч Саула — бей меня! По крайней мере, добрая супруга Закроет очи мне, и приберет, И похоронит тело, и слезами Оплачет. Мелхола О Давид мой! Ты исток И устье всех надежд моих. Да будет Счастливым твой приход! Не зря господь, Тебя спасавший в стольких бедах, снова Привел тебя ко мне… О, сколько сил Один твой вид мне придает! Я так Боялась за тебя… А вот сейчас Почти уж не боюсь… Но что я вижу? В какой одежде дикой и ужасной Ты предстаешь! Явился на заре, Герой ты мой, без всех почетных знаков, Без епанчи пурпуровой роскошной, Что я тебе ткала! В таком убранстве Не зятю царскому, а пехотинцу Обыкновенному ходить пристало. Давид Здесь лагерь воинский, а не дворец: Тут изостренный меч и грубый плащ Всего прекрасней. Кровью филистимлян Я собираюсь епанчу свою Окрасить. Будем вместе уповать, Что справедливый бог спасет меня В той сечи, если я достоин жить. Ионафан Совсем светло. Теперь не стоит мешкать. Я думаю: пусть даже твой приход И кстати, надо действовать с оглядкой. — В обычае у нас в сей ранний час К отцу являться. Мы уж приглядимся И высмотрим, как управляет им Его подавленное настроенье, И если ветер нам благоприятен, То исподволь, не сразу, подготовим Царя ко встрече и устроим так, Чтобы никто до срока не донес О возвращении твоем. А ты Уйди, пока тебя не опознали И Авенир не подослал убийцу, Забрало опусти, с толпой смешайся Встающих воинов и ожидай — Я за тобой вернусь или пришлю. Мелхола Как скроется средь воинов Давид, Чей взгляд еще так блещет из-под шлема? Кто так умеет меч носить? И кто Так трубит к бою? Умоляю, скройся, Любимый мой, пока я не вернусь! Несчастная! Едва тебя нашла, Должна оставить? Но на краткий срок, Потом тебя вовеки не покину. Теперь хочу, чтоб ты был безопасен. Вон, погляди-ка в той лесной чащобе, Направо, разглядел ли ты пещеру? Вдали от мира часто о тебе Вздыхаю здесь, тревожусь и зову, Здесь твердый камень горькими слезами Я орошаю; здесь и ты укройся До времени. Давид Тебе повиноваться Хочу во всем, жена моя. Ступайте Спокойно. Я не буду опрометчив, При мне мой разум, ради вас двоих Оберегусь и положусь на бога.

Витторио Альфьери «Саул»

Действие второе

Явление первое

Саул, Авенир.

Саул Прекрасно это утро. Солнце встало Без алой плащаницы и как будто Сулит счастливый день. — О времена! Где вы, ушедшие? Тогда Саул Не поднимался в лагере с ковров, Не будучи уверенным, что к ночи Спать ляжет победителем. Авенир О царь, Зачем сомненье? Ты не пасовал Перед напором филистимлян. Это Сражение, — попомнишь Авенира, — Чем более оттянется, тем будет Почетней и полней твоя победа. Саул Ах, Авенир, — когда переберешь Дела людские — ясно, что воззренье У юности иное, чем у нас! Когда я мог рогатину метать, Которую сейчас едва держу, Я мало колебался… Но не младость Одну утратил я… Была со мною Еще неодолимая десница Всевышнего!.. И был, по крайней мере, Со мной Давид, мой витязь. Авенир Ну а мы? Уж будто без него победы нет? Коль думать так, я меч бы обнажил Лишь для того, чтобы пронзить себя. Давид, который первая причина Всех бед твоих… Саул Ах, нет! Причина бед Моих страшней… А ты? Зачем скрывать Весь ужас положенья? Если б не был Я любящим отцом, каким являюсь, К несчастью… ах, нужны ли были мне Победа, царство?.. В гущу вражьих копий Давно бы ринулся без промедленья, Давно б уже без жалости пресек Ужасное мое существованье. Ведь сколько лет уже не тешил смех Мои уста? Возлюбленные чада, Ко мне ласкаясь, вызывают часто Лишь гнев во мне… Нетерпеливый, мрачный. Жестокий, злобный — вот я стал каков, Всегда себе не мил, не мил другим, При мире жажду войн, при войнах — мира, Из каждой чаши пью я тайный яд, Ищу я в друге недруга; порою Ворс нежный ассирийского ковра Колюч, как терн, тревожен краткий сон, Ужасны сновиденья… Кто поверит? Страшит меня военный зов трубы, Превыше нету для Саула страха, Чем звук трубы. Ты видишь: овдовел Саулов дом, утративший величье; Ты видишь сам: со мной ли нынче бог, И ты (ах! разумеешь это сам), Ты кажешься порой мне верным другом, Как есть на деле, — сильным полководцем, Соратником, и воином, и славы Моей защитником, а вдруг — лжецом, Придворным лицемером, низким, хитрым Врагом, изменником… Авенир Увы, Саул, Ты и сегодня, в полном разуменье, Все так же возвращаешься к предметам Былого времени! А вся смятенность Души твоей (ты знаешь!) происходит Из обиталища пророков этих, Из Рамы. Кто впервые произнес, Что ты отвержен богом? Самуил — Старик тщеславный, дерзкий, лживый, хитрый; Потом орава гнусных лицемеров Отозвалась ему, как эхо. Он, Завистник, над твоей главой увидел Венец, который почитал своим. Он ожидал, что царская корона Вот-вот коснется седины его, Когда своей единодушной волей Народ Израиля пустил по ветру Тот замысел, избрав себе царем Воителя. И в этом весь твой грех. И сразу ты не стал избранник божий, Как только сам себе стал господин. Сперва лишь это тронуло твой ум, Потом нашептывания Давида Усугубили дело. Да, конечно, В бою он был храбрец, не отрицаю, Но он всегда прислужник Самуила, Он больше расположен к алтарю, Чем к полю битвы, он десницей — воин, Душой — священник. — Вот теперь ты знаешь Всю истину без ложной мишуры. Я рода твоего, и блеск царя Есть слава Авенира, а Давид Не вознесется, не поправ Саула. Саул Давид?.. Я не терплю его… Но дочь Ему я отдал в жены… Что ты знаешь! Все тот же голос, тот же вышний голос, Что по ночам когда-то звал меня, Когда я — молод, беден и безвестен — И мысленно не приближался к трону; Тот самый голос с жутким выраженьем Меня вдруг вспугивает по ночам, Гремя, как разъяренная волна: «Приди, Саул, приди, Саул!..» Священный, Пророческий, величественный образ, Являвшийся мне до оповещенья О том, что бог избрал меня царем, Мне чудится, я вижу Самуила Во сне, но по-иному, чем тогда. Его я вижу из теснины мрачной Сидящим на сияющей горе: Пред ним Давид коленопреклоненный, Его священным миром умащает Пророк, другою длинною рукой, Которая не меньше ста локтей, Он тянется к моей главе, срывает С волос венец и волосы Давида Украсить хочет; веришь ли — Давид Ниц падает, венец не принимает, И вопиет, и слезы льет, и кажет, Чтоб мне его вернули… — О, виденье! О, мой Давид! Ты, значит, мне послушен? Ты зять еще? и сын? и друг? и верный Мой подданный?.. Но ярость! но проклятье! Венец похитить с этой головы! О, трепещи же, старый посягатель… Кто ты?.. Конец тому, кто так помыслит!.. Ах, горе мне! вот я уже в бреду!.. Авенир Погибнет пусть Давид: исчезнут с ним Все страхи, и несчастья, и виденья.

Явление второе

Ионафан, Мелхола, Саул, Авенир.

Ионафан Да будет мир царю! Мелхола Да будет бог С отцом! Саул …Со мной — страданье. — Правда, нынче Я встал чуть свет с приятным упованьем. Но вот уже развеялось оно, Как мга в пустыне. — Сын мой, толку нет Оттягивать сраженье. Отменить Его со страху — хуже, чем принять. Сегодня быть сраженью, таково Мое желанье. Ионафан Да придет победа. Отец, не сомневайся: быть в надежде Ты не имел столь веских оснований. Лицо свое весельем озари! Я чувствую победу. Вражьи трупы Покроют это поле, страшный пир Устроим хищникам крылатым… Мелхола Вновь Ты обретешь, отец, желанный отдых В своем дворце. Под пальмами вкушая Блаженство и веселье, ты захочешь Дочь горестную к жизни возвратить И мужа ей вернуть… Саул …Что ж это? Слезы И здесь унять не можешь?.. Или хочешь Ты сетованьем нудным освежить Усталый ум Саула? Вот какое Мне даришь утешенье? Уходи, Дочь слез, оставь меня! Мелхола Как я несчастна!.. Ты запрещаешь плакать мне, отец?.. Но кто, отец, доныне держит душу Мою в пучине слез? Ионафан Молчи, сестра! Не докучай отцу! — Саул, прими Известье: дуновение победы Над нами, дух воинственный нисходит На нас с небес, и ныне ратный стан Исполнен будет им. Ты в этом сам Удостоверишься. Саул О, ты намерен, Как видно, и Саула приобщить К дурацкой радости? — Что за победа? И что за дух? Восплачьте! Древний дуб, Что лишь вчера шумел ветвями гордо, Сегодня обнажит сухие корни. Все будет — слезы, буря, кровь и смерть. Так рвите на себе одежду, пеплом Позора головы посыпьте. Вот он, Сей день конца, для нас последний день. Авенир Уж сколько раз твердил: ваш постный вид Всегда его свирепую тревогу Удваивает. Мелхола Что же? Нам покинуть Любимого родителя? Ионафан Один Ты хочешь с ним остаться? Чтоб в твоих Руках?.. Саул Да что такое? Что я вижу? Моих детей в негодованье? Кто Их оскорбил? Не ты ли, Авенир? В них кровь моя. Запомни и молчи… Ионафан О да! Мы кровь твоя. И для тебя Всю кровь отдать готовы… Мелхола Ах, отец, Поверь, не только собственные чувства Велят молить о возвращенье мужа. Прошу вернуть защитника, и силу Отечества, и страх для филистимлян. В туманные часы твоей тоски, В часы угрюмых мыслей о кончине, Не он ли, не Давид, небесным пеньем Тебя чудесно ублажал? Скажи, Не он ли был тогда, как луч в потемках? Ионафан А я? Уж не всегда ль при мне мой меч? Но где мой меч, когда великий воин Не подает примера звучным шагом Моим шагам? А был бы здесь Давид, Речь шла бы не о бое — о победе. Саул О, дни былые!.. Славные года Побед!.. О, выстроившиеся в ряд Роскошные и пышные триумфы! Вот с поля возвращаюсь, славной пылью Запорошенный, пот и кровь на мне, Средь усмиренной спеси прохожу И господу хвалу… Кто? Я?.. Хвалу? К моей хвале железны уши бога. И я немею… Где былая слава? Где кровь моих повергнутых врагов? Ионафан С Давидом было все… Мелхола Но нет с тобой Давида. Ты напрасным подозреньем Его изгнал и гибели обрек… А он — твой сын и лучшее созданье — Послушен, скромен, молнии быстрей В повиновенье, и в любви к тебе Он превосходит нас. Верни, отец… Саул Неужто плачу? Твердого к слезам, Кто принуждает плакать?.. Ах, оставьте Мои глаза сухими. Авенир Государь, Не лучше ли тебе уйти в шатер? Я скоро покажу тебе отряды, Построенные к бою. И тогда Ты выйдешь и сумеешь убедиться, Что нету ничего в Давиде, кроме…

Явление третье

Давид, Саул, Авенир, Ионафан, Мелхола.

Давид Отсутствия вины. Саул Что вижу?! Мелхола Боже! Ионафан Что ты наделал?! Авенир Дерзость! Ионафан Ах, отец!.. Мелхола Отец, вот муж мой, ты его мне дал. Саул Что вижу я? Давид Мой царь! Давно хотел Ты головы моей. Так вот — бери, Секи ее. Саул Что слышу?.. О Давид! В тебе вещает бог; тебя привел Ко мне господь… Давид Да, царь, тот, кто господь, Тот, кто меня, несмелого юнца, Лицом к лицу тогда поставил в Эле С той непомерной спесью, с Голиафом, Вооруженным с ног до головы, Тот, кто потом твоим суровым ратям Победу присовокуплял к победе И для своих непостижимых целей Незримо направлял мою десницу К деяньям, — да! тот бог, который вел Меня к тебе с победой. Как желаешь — В рядах бойцов иль на челе у войска, — Прими меня. Пусть будет враг повергнут Сперва, пусть аквилон развеет тучи, Которые скопились над тобой; Потом, Саул, казнишь меня в награду. Ни одного движенья, ни волненья Тебе не будет стоить смерть моя. Ты скажешь: «Сгинь, Давид!» — и Авенир Убьет меня. — Я буду без меча И без щита, носить мне не пристало Оружье во дворце у господина, Оно для тех, что лишены терпенья, Смирения, молитвы и любви. Пускай, коли того захочет бог, Погибну как твой сын, а не как враг. Так на горе готов был кровь отдать Сын праотца; ни знаком, ни движеньем Не показал он неповиновенья. Над ним была занесена рука Для убиенья зверского, а он Отцу другую руку целовал. Вели мне быть, как он, все отними. Господь меня великим сделал, он В прах превратит меня. Саул Какой туман В моих незрячих старческих глазах Развеял ты! О, что я слышу сердцем!.. Ты смел в речах, Давид. Ты смелым был, Но, ослепленный собственной гордыней, Дерзнул презреть меня, превысить власть, Мой блеск присвоить, а хвалы похитить. Пусть был бы я не царь твой — свежий воин, Ты пренебрег заслуженным бойцом! Великодушный, здесь ты не был им. Тебе израильские пели жены: «Давид,

герой, убил он тьмы и тьмы, Саул лишь тыщи». Ах, я был пронзен Той песнею. А ты им не ответил: «Саул, когда был молод, убивал Не тысячу, а тоже тьмы, он — воин, Он сотворил меня». Давид Я говорил, Но тот, кто был ключарь твоих ушей, Кричал: «Давид, он слишком на виду. Он на устах у всех, в сердцах у многих, Коль не убить, то как его пресечь?» А мог бы Авенир сказать царю Не так искусно, но зато правдиво? «Давид намного превзошел меня, Поэтому его я ненавижу, Завидую, мечтаю сжить со света». Авенир Изменник! А в тот день, когда ты шел Шушукаться с своими вещунами, Когда царю ты подлые тенета Раскидывал, когда средь филистимлян Скрывался, среди недругов нечистых Дни проводил, с подручными своими Не прерывая тайные сношенья, — Я ль наговаривал? А может, ты Творил все это? Поначалу кто Располагал царя к тебе и кто Советовал принять тебя в зятья? Я, Авенир, один… Мелхола Нет, я Давида Сама добилась, доблестью его Увлечена. Он был моим дыханьем, Мечтою тайной, был моей надеждой. В нем жизнь моя. И даже в низшем званье, И даже в жалкой нищете Давид Способен сердце одарить мое Щедрей, чем все властители Востока. Саул Но чем, Давид, улики Авенира Ты опровергнешь? Отвечай: не ты ли Скрывался в Филистии? Семена Злодейских смут не ты ль в народе сеял? Не ты ли, наконец, на жизнь царя, На жизнь отца второго, посягал Не раз? Давид Пусть за меня ответит этот Лоскут от царской мантии твоей. Узнал его? Возьми: сличи. Саул А ну-ка! И вправду — мой… Да где ты это взял? Давид Взял у тебя. От мантии твоей Мечом отрезал. — Помнишь об Енгадде? Там, где меня ты загонял, как зверя, Чтобы казнить, в пещере близ ручья Тогда я укрывался; там и ты Один, оставив всех своих вояк На страже близ ее крутого входа, Прилег соснуть на мягких покрывалах И мирно задремал… О, небо! Как Ты мог заснуть с душою, полной злобы? Уж не смеется ли порой господь Над замыслами нашими? Тогда Я мог убить тебя и мог бежать, Я знал запасный выход: и тому, Что мог я, вот свидетель — твой лоскут. Ты, царь, великий, гордый, во главе Отряда воинов, ты был в руках Презренного изгнанника… А где Был Авенир, недреманное око? Так служит он? Так бережет царя? Гляди, кого ты одарил доверьем И на кого ты обратил свой гнев! Неужто у тебя теперь нет знака Великодушья, верности и чести, И нету знака преданности малой, И ярой зависти, и небреженья, Присущих Авениру? Саул Победил… Ты победил, сын мой! А ты молчи И слушай, Авенир! Мелхола О, радость! Давид Царь! Ионафан О, день счастливый! Мелхола О, супруг! Саул Сей день И впрямь есть день веселья и победы. Хочу, чтоб ты начальствовал в бою; Пусть стерпит Авенир, я так желаю. Тягаться можете в уничтоженье Врагов. Ионафан, ты рядом с братом Сражаться будешь; за тебя в ответе — Давид, а ты в ответе за него. Ионафан Начальником — Давид, порукой — бог. Мелхола Бог возвратил тебя, он — сбережет… Саул Довольно! Сын мой, перед долгим боем Войди в шатер, чтоб отдохнуть. Пускай Любимая жена смягчит страданье Разлуки вашей, пусть своей рукой Тебе нальет и за столом прислужит. Ах, дочь, исправь, насколько это можно, Родителя невольные ошибки.

Действие третье

Явление первое

Давид, Авенир.

Авенир Я здесь: едва закончилось застолье, Пришел по зову твоему. Давид Хочу Поговорить с тобой. Авенир Услышать хочешь О будущем сраженье?.. Давид И сказать, Чтоб ты не мне служил, но оба мы Служили государю, и народу, И господу единому. Иного Пусть в нас не будет умысла! Авенир Рожден От царской крови, я служил царю Мечом задолго до того, как свист Твоей пращи раздался в поле… Давид Кровь Не царская во мне, мои дела Известны всем, я ими не хвалюсь. И Авенир их знает. Что ж, предай Мои дела забвенью. О своих Зато ты помнишь; сам себе соперник, Себя ты затеваешь превзойти. Авенир Я был здесь полководцем, а Давида Здесь не было: тогда имел я право Приказами уготовлять победу. Послушай, что бы сделал я тогда: Стан филистимлян далеко в долине Расположился с севера на юг. Он с тылу чащей, а с чела обрывом Прикрыт, с востока также защищен Холмом пологим, чей обратный скат С бугристой и щетинистой спиной; Проход открыт лишь с запада меж гор, Оттуда до рокочущего моря Препятствий нету на большой равнине. Коли туда врага завлечь удастся, Победа будет наша. Мы начнем С притворной ретирады. Разделившись На три отряда, мы отходим влево, Долиной обходя их правый фланг. Передний строй как будто отступает, Второй стоит как бы в недоуменье, Последний, спутав редкие ряды, Становится приманкой для врага. Тем временем отборный наш отряд Штурмует трудный холм с востока, с тыла. И вот уж заперт враг с боков, и сзади, И спереди; теперь пойдет резня. Давид Ты мудр и смел. В твоих распоряженьях Ни слова не изменишь, Авенир. Хвалю за доблесть. Я же буду воин, А не начальник; к распорядку боя Прибавлю только меч. Авенир Кто вождь? — Давид, Кто властелин войны? — Давид. И кто, Кроме него, у нас воитель? Давид Право, При стольких доблестях не подобает Быть столь завистливым. Твой план сраженья — Отменный план. Ионафан и я Соединимся у шатра Саула; Ус отведет войска; с отборной тыщей Пойдет Садок на штурм холма; а ты Возглавишь наши силы в сердце битвы. Авенир Но первый — ты, и место здесь — твое. Давид Нет, будешь ты начальник главных сил. Светило только встало, ты держись В готовности, но трубы пусть молчат И грянут лишь в четыре пополудни. Ты чувствуешь, какой с захода ветер; И солнце в очи, и густая пыль — Все это будет к ночи нам помогой! Авенир Ты хорошо сказал. Давид Итак, ступай, Распорядись и козням царедворца, Которых лучше бы тебе не знать, Не дай отнять достоинств полководца.

Явление второе

Давид.

Давид Да, план его хитер и полон пыла. Но есть ли толк в раденье полководца Без мужества солдата? Авенир Его лишен: меня им бог отметил. Сегодня победим, а завтра вновь Оставлен будет царь, ведь мне не знать Покоя рядом с ним… Да что поделать! Победа станет новою виной.

Явление третье

Мелхола, Давид.

Мелхола Ты знаешь ли, супруг? Едва отец Из-за стола поднялся, Авенир Уж тут как тут и что-то пошептал, Я подхожу, а он скорее прочь, И царь уже не прежний. Давид Что ж случилось? Мелхола Царь был за нас, он плакал вместе с нами, Он обнимал нас, он нам пожелал, Чтобы пошли от нас колена храбрых Ему в помогу; он казался паче Отца, теперь он паче стал царя. Давид О, прежде времени не плачь, жена! Царь волен нас карать и награждать. Сегодня б не вернулся на щите, А завтра к злобной мысли обо мне Вернется он; и снова мне изгнанье, Ничтожество, и бегство, и тревоги. Смерть для меня одна — тебя покинуть, Но этого не избежать… Увы! Злосчастный брак, напрасная надежда! Счастливый царский род тебе сулил Иного мужа, ты его лишилась Из-за меня, злосчастного!.. Не станет Отцом благополучного семейства Твой муж бродячий, вечный твой беглец. Мелхола Ах, нет, не будем мы разлучены; Нас не разделят. Больше не вернусь К той страшной, одинокой жизни: лучше Могила. В сей обители тоски Я дни в слезах влачила, мне порою Ужасным призраком казалась тень. То, чудится, висит жестокий меч Отца над головой твоей, и слышу Твои слова страданья и смиренья, Что самый жуткий гнев могли б унять, Но все ж твое пронзает сердце дикий Саул; то среди темных закоулков Пещеры вижу, как ты стелешь ложе На камне, и от страха замираешь При каждом звуке, и бежишь, и снова Бежишь, и не находишь ни укрытья, Ни друга, ни покоя, утомленный, Ослабший, жаждой мучимый… О, небо! Могу ль тебе пересказать мое Смятенье? — Нет, теперь тебя вовеки Я не оставлю… Давид Ты мне травишь сердце! О, погоди… Сей день дарован крови, А не слезам. Мелхола Не знай помехи в битве! Сраженья не боюсь, господь — твой щит Особенной закалки, но страшусь Коварства Авенира, как бы вред Он не нанес сегодняшней победе. Давид А что? Неужто государь в сомненье, Доверить ли мне дело? Мелхола Не скажу, Но был он хмур и бормотал невнятно О подлости пророков, о каких-то Бродягах и о доблести фальшивой… Отрывочные, темные слова, Зловещие для дочери Саула И для жены Давида. Давид Вот он, царь, Послушаем его. Мелхола О боже правый! Приди на помощь твоему рабу, Смути нечестье, просвети отца, Спаси супруга, защити народ!

Явление четвертое

Саул, Ионафан, Мелхола, Давид.

Ионафан Иди, отец любимый, мыслям дай Передохнуть, пусть чистый, свежий воздух Тебе даст бодрости, побудь немного С детьми твоими. Саул Что за болтовня. Мелхола Отец! Саул Кто вы такие?.. Кто твердит О чистом воздухе?.. Туман и мга, Тень смерти здесь, потемки… о, гляди, Стань ближе, видишь: там вокруг светила — Кровавый пояс… Слышишь дикий крик Зловещих птиц? В округе скорбный плач, И он томит и вызывает слезы… Но что? Вы тоже плачете?.. Ионафан О, боже, Зачем ты отвернулся от царя Саула? Почему для злого духа Покинул прежнего раба? Мелхола Отец, Гляди, здесь дочь любимая твоя, Она с тобою делит и веселье, И слезы… Но о чем теперь нам плакать? Вернулась радость. Саул Говори… Давид… Так почему ж меня он не обнимет? Давид Отец!.. Удерживает опасенье Докучливым быть. Ах, когда б ты мог Читать в душе! Я, как всегда, с тобой. Саул Саула… любишь ты… и дом его?.. Давид Люблю ли? Небо!.. Да, Ионафан — Зеница ока моего, а ты, — Ради тебя готов презреть любую Опасность, а жена расскажет лучше, Как я люблю ее… Саул Однако ты Себя высоко ставишь… Давид Как высоко? На поле битвы — воин, при дворе — Твой зять, а перед богом я — ничто. Саул А! все твердишь о боге мне, хотя Известно, что давно я отлучен От бога гневной злобой и коварством Священников. Чтоб уязвить меня. Ты поминаешь бога? Давид Чтоб воздать Хвалу ему… Зачем ты так уверен, Что нет его с тобой? С тем, кто не хочет, Он не пребудет, но не знал отказа Тот, кто воззвал и вверился ему. Он трон тебе вручил, хранил на троне, И ты — его, коль на него в надежде. Саул Кто здесь вещает с неба?.. В белых ризах, Видать, сошел священный сей вещун? А ну-ка глянем на него… Э, нет, Ты воин при мече, так подойди-ка, Дай разгляжу: Давид иль Самуил Глаголет здесь?.. А это что за меч? Не я ль тебе вручил его? Давид Сей меч Достала мне моя праща. Он в Эле Висел, отточенный, над головой; Я видел: страшная зарница смерти Сверкнула мне в деснице Голиафа, Громадины свирепой, но на стали Кровь запеклась его, а не моя. Саул Не сей ли меч реликвией священной Подвешен в Номве был над алтарем? Не он ли так был в эфод запеленат, Чтоб взор его ничей не осквернил? Не он ли богу посвящен навечно? Давид Да, это так, но… Саул Кто ж посмел его Тебе отдать? Кто? Говори! Давид Скажу. Я в Номву безоружным беглецом Пробрался, почему бежал — известно. Дороги злонамеренного люда Полны, я — без меча, и что ни шаг — Подстерегает смерть. Главу смиренно Склонил я в скинии, куда нисходит Дух божий: там священное оружье (Уж ежели кому его носить Из смертных, то единственно Давиду!) Просил я у служителя. Саул А он?.. Давид Мне отдал. Саул Кто был он? Давид Ахимелех. Саул Изменник подлый!.. С алтаря?.. О, ярость! Вы все преступники! Все вероломцы!.. Вы слуги бога? Нет — его враги! О, черная душа под белой ризой!.. Подать секиру! Где алтарь?.. Где жертва? Все на колени! Заколю!.. Мелхола Отец! Ионафан О, небо! Что ты делаешь? Опомнись! Здесь нет ни алтаря, ни жертвы. Чти Священников, и бог тебя услышит. Саул Кто мне мешает? Кто велит смириться? Кто непокорствует? Ионафан Отец! Давид Спаси Его, о господи! У ног твоих О том твой раб смиренно заклинает. Саул Мир отнят у меня. Светило, царство, Сын, дочь, душа — все отнято! Несчастный Саул!.. И кто утешит? Кто опора И поводырь незрячего!.. Жестоки И немы дети… Только и мечтают О смерти старца немощного, видят Одну лишь роковую диадему, Венчающую голову седую. На, на — срывай ее; снимайте сразу Трясущуюся голову отца С гнилого тела!.. Ах, ужасный миг! Нет, лучше смерть!.. Зову ее… Мелхола Отец! Никто из нас твоей не хочет смерти, Мы все тебя готовы уберечь!.. Ионафан Сейчас в слезах его растает ярость. О брат, теперь свой голос пробуди, Не раз, смирен твоим небесным пеньем, Он ублажался в сладком забытьи. Мелхола Ах, да, ему перехватило горло, Дыханья не хватает, грозный взгляд Заволокло слезами, помоги Скорей Саулу. Давид К богу говорю: «О ты, предвечный, сильный и нетленный, Меня извлекший из небытия, Ты, до кого лишь мыслью дерзновенной Порою досягнуть решаюсь я, Ты, прозревающий сквозь твердь вселенной Все помыслы, как зоркий судия, Которого лишь знак и мановенье Рассеивают зло в одно мгновенье. Ты низошел однажды в наши долы В сиянье быстрых херувимских крыл, И огнь своей неодолимой воли В проводника и пастыря вложил, Ему открыл пресущные глаголы, Мечом и разумом вооружил; О! ниспошли один лишь луч желанный, Чтоб днесь рассечь завесу тьмы туманной Здесь, где лишь тьма и слезы…» Саул Слышу голос Давида?.. Ах, освободи меня От забытья смертельного: напомни Мне о блистанье юношеских лет! Давид «Кто мчит? Не вижу, но дрожу от гула, Суровым афром поднятая, мчится Там черной пыли пелена. Но вот распалась, и булат лучится У войска, что порядки развернуло, И, словно башня, ввысь вознесена Увенчанная голова Саула. Дрожит земля от топота, и звона, И кликов боевых; Трепещут небо и земное лоно, Как будто дунул вихрь. Идет Саул со всею силой страшной Пехоты, конницы и колесниц; И враг лишился дерзости вчерашней, И льется божий гнев из-под ресниц. Где ж ваша злая спесь, сыны Аммона? Обиды где, что племени господню Так дерзостно нанесены? Для ваших тел поля тесны сегодня, И страшен праздник жатвы похоронной; Так за нечестье мы отомщены Твоим паденьем, недруг беззаконный! Но слышу: боевые трубы трубят И нарастает гром. И это сам Саул, который рубит Испуганный Эдом. Моав и Сова рядом с Амалеком Познали наконец позор и страх; Саул, подобно половодным рекам, Крушит, ломает и смывает прах». Саул Да, это прежний боевой сигнал, Он вновь зовет меня от гроба к славе И словно возвращает к пылким дням… Ах, что я говорю!.. Военный клич — Пристало ль это старцу?.. Сон, покой. Забвенье, праздность… Давид Воспою покой: «Вблизи ручья родного Усталый, в жаркий полдень, Сидит герой господень В тени вечно живого Приветственного лавра. И дорогие чада, Сочувствуя тревогам, Несут ему отраду, И рады возвращенью, И плачут в умиленье Так радостно, Так сладостно, Что не расскажет слово. Старшая дочь снимает Тяжелую кольчугу, А милая супруга Тихонько обнимает, А дочь его меньшая Чело водой студеной Омыла, утешая, И облак благовонный Цветов и сладких зелий Несет к его постели — И радуясь, И жалуясь, Что плохо услужает. Другим трудом гордятся Мужская отрасль дома И служит по-иному. Сын старший веселится, До блеска начищая Меч, кровью обагренный; И, зависть ощущая, Подросток восхищенный Поднять копьище тщится, Но немощна десница; А сын меньшой, Взяв щит большой, Им пробует закрыться. И слезы радости Невольно катятся Из царских глаз. Он рода гордого И благородного Душа и глас. О мирное время, Будь благословенно, И благодаренье Тем, кто неизменно Полны к нам любви. Но уж солнце прячется, Ветки не колышутся, В сон успокоительный Погрузился царь». Саул Счастлив отец подобного семейства! Покой прекрасен!.. Чувствую — течет По жилам млеко нежности… — Но ты, Чего ты хочешь? Сделать малодушным Саула средь семейного досуга? Отважный царь! оружием негодным Ты, может быть, валяешься теперь? Давид «Царь почивает, но владыка тверди В подобных яви, ощутимых снах Являет перед спящим духов смерти. Уже повергнут самовластный враг Рукой царя в решительном сраженье, И зло превращено в бессильный прах. Вот молния приводит в ослепленье… То меч царя, как изостренный гнев, Сулит и храбрецу и трусу тленье. Так львиный рык звучит в тени дерев, Порой пугая путника и зверя. Но чувствам отдохнуть дает и лев, Хотя пастух с отарою в пещере Изведал, что обманчив сей покой, Он знает — лев очнется, пасть ощеря, И кровь прольется щедрою рекой. Вот проснулся царь, и вот Он опять оружья просит. Кто на бой его зовет? Кто теперь главы не сносит? Я вижу полосу ужасного огня, Завесу мощи над недругом упорным. Все вижу черным. Здесь кровь лилась потоком В краю жестоком. — Разит небесный пламень Быстрей, чем камень, запущенный пращою; И чьей рукою тот камень был запущен? Той вездесущей! — В немыслимом паренье Небесной тенью, в священном нетерпенье Расправил перья орел — посланец божий, Чтоб изничтожить все племя нечестивых И нерадивых, молящихся безбожным Кумирам ложным. — Издалека он мчится, Карая филистийца. И наступаю я, и в ярости похода Я вижу два меча у нашего народа». Саул Кто похваляется? Какой еще Меч, кроме моего?.. Сгинь, провались, Убей себя… Мелхола Остановись! О, небо!.. Ионафан Что делаешь, отец! Давид Несчастный царь! Мелхола О муж, беги! Его с трудом мы держим!