Кавалер умученных Жизелей (сборник)

Козлофф Павел

* * *

Глеб Ухов не хотел тянуть с женитьбой.Наина отработала контракт.А новый, как её не умоляли,Она не захотела подписать.Она решила, что замужней дамеПо подиуму прыгать не к лицу.У суженого бизнес, светский облик,И нужен представительный эскорт.Никоим образом трагическую смертьПродюсера в объятьях проституткиС Наиной Шубиной никто не соотнес.И, вряд ли, даже кто-нибудь припомнил,Что он Наине подиум открыл.О нем незамедлительно забыли:Немалое количество моделей,В любовных отношеньях было с ним.И каждая невольно трепетала,Не ровен час, прослыть его вдовой.Наина помнила, что ей звонил Васильев.Случайно, но в особенный момент.И, чтобы контролировать событья,Имея про запас такой контакт,Она договорилась с ним о встрече.Но прежде она съездила к Щегловой,И нужные анализы сдала.Осмотр был сделан с пристальным вниманьем.– Ну, что сказать, всё очень хорошо.В анализах везде порядок полный.По внешности, я вижу, влюблены.Как женщиною стали – расцвели.Васильев это, что ли, постарался?– Нет, что вы, ваш Васильев ни при чём,Хотя я за него вам благодарна.Так значит, всё в порядке у меня?Я, знаете ли, замуж собираюсь. —– Жених, я полагаю, вне себя —Такую сватает красавицу-невесту. —– Да он, поверьте мне, и сам неплох.А как у нас с последствием аборта? —– Кто может вам сейчас чего сказать?Вы только про меня не забывайте.Да и Васильев по бесплодию мастак. —Васильев тоже видел перемены,Как выразился: «явный позитив».Он вовсе ей не делал предложенийВ том плане, как наметил ей помочь.Недаром он был тонкий диагностик.Он сразу смог почувствовать Наину,И в этот раз как будто доступ былК её сугубо личным ощущеньям.– Я так и знал, да кто бы сомневался,Что вам без мужа долго не ходить.Ведь вы у нас публичная персонаЯ видел вас в газете с женихом.Такая замечательная пара.Совет, как говорится, да любовь.Надеюсь, не как врач и пациентка,А просто – как хорошие друзья,Мы будем крепнуть в наших отношеньях.Поверьте, я не всякое знакомствоНа этом свете искренне ценю. —– Артем Семеныч, складно говорите,И я хочу спасибо вам сказать,С надеждой на дальнейшие контакты.Скажите, порошки для настроенья,Взяла бы я, положим, штучек пять.А лучше – вы рецепт мне напишите. —– Лекарство только в клинике у нас.Я, знаете ли, милая Наина,В России нашей – только консультант.А клиника, где я теперь тружусь,В Швейцарии, в её озёрной части.Семейный, так сказать, пансионат.На самом деле – фирменный

отель,Где вся обслуга знает в медицине.Каких специалистов только нет. —– Отлично. Не забудьте про меня. —А после, будто в памяти возникло:– Да, вот ещё – лекарство от маньяков.Воспользоваться, к счастью, не пришлось.Теперь, надеюсь, вовсе не придется.Мне можно вам назад его отдать?Но денег никаких назад не надо. —– Не нужно? Отчего же не вернуть.Да я и порошки вам дам бесплатно,Раз вы мне возвращаете товар. —– Две ампулы нечаянно разбились.Но, это же не яд, чтоб умереть? —– Какой там яд. Вы завтра не свободны?И встретимся в двенадцать на Тверской.Мы выпьем кофе, совершим обмен. —– Расскажете про отдых на озерах.Захватите какой-нибудь проспект. —– Вас с мужем приглашу на тест-заезд. —– Ловлю, Артём Семенович, на слове. —

* * *

Она уже набрать хотела номер,Но Коля смог её опередить.– Да, Коленька, пойду я под венец.И это тоже часть познанья мира.Сейчас же я учусь водить машину,Усердствую в испанском языке.Анжела, я хочу вас познакомить,Подруга с институтских моих дней,Владеет туристическим агентством,Бой-френд открыл специально для неё.Кубинка, за два года изучилаЧетыре иностранных языка.И я теперь сама учу испанский.Мы с нею меж собою говоримНа русском и испанском вперемежку.Что скажешь ты? —– Не знаю по-испански.Но рад, что ты, как будто, не грустишь. —– Но ты, в противовес, не очень весел? —– Что сделаешь, любимая сестра.На свадьбу я к тебе не прилечу.Когда же народишь красивых детокДопустишь меня в крестные отцы? —И оба вдруг замолкли, удивленно,Как будто что свершается всерьез.Но Коля ведь звонил с конкретной целью:– В Москву к тебе Григорий прилетит.Найдется два часа для Тахтамыша? —– Скажи, когда и где его встречать? —– Он сам тебя, где скажешь, там подхватит.Ну, скажем так, в одиннадцать утра? —– Метро «Фили», я буду там у входа. —– Отлично. А я завтра позвоню. —

* * *

Григорий дал инструкцию таксисту:– Каширское шоссе, “MOSAUTODOR”. —Столица двигалась со скоростью привычной.Местами – пять, а где-то шестьдесят.Когда они приехали к объекту,Григорий, неожиданно, сказал.– Как будет по-английски бесконечность?От Гриши – удивительный вопрос.– “Infnity”. Вот так же, бесконечно,Я пела Коле вечно “Hymn” про “Hymen”.Представить трудно, как он мог терпеть. —– А что по-русски это может значить? —– “Hymn” – это гимн, торжественная песнь.А «Химэн» – это девственная плева. —Григорий тут немного обомлел.Но планы, что же делать, поджимали.– Нам главное – успеть тебе купить,Кусочек бесконечности. Сегодня. —“Infnity” – подарок не на свадьбу.А просто подходящий лимузин,Когда она вождение освоит.– Мы полностью оплачиваем все —Небрежно продавцам сказал Григорий,– Но только мы не будем забирать.Пускай у вас останется на время.Как нам оформить? —Тут же персонал,Что час почти что с них сдувал пылинки,Вопросы наверху согласовал.Однако, у Наины вся покупкаПрекрасного авто в салоне люкс,Окрасилась внезапно странной грустью:Её не радовало время перемен.Она имела в собственности сумку,Пять платьев, да ещё, по мелочам.А тут – вериги как бы надевали,И в них придется плыть в «большую» жизнь.Как будто глянцевый зелёный бегемот,Который назывался «бесконечность»,Был той погибшей бабочкой в рассказе [11] Раздавленной ботинком экскурсанта,Сорвавшегося с навесной тропы,Проложенной, чтоб прогуляться в прошлом.Вернувшиеся в отправную точкуДо мелочи знакомых наших дней,Попали в мир похожий, но не тот,И явность изменений в первый мигБыла прогнозом прочих откровений.Казалось, что «зелёный бегемот»,Все памятное из прошедших лет,Окрасил так: то ль не было? То ль – было?А радужные мысли о грядущем,Вдруг стали, словно призрачный фантом.«Я, в незапамятных веках…,» – звучал рефрен,У девушки, в преддверье скорой свадьбы.«И, что мне это в голову пришло,«из-за какой-то бабочки-малютки!».Наина тут одёрнула себя.А внешний вид её был безупречен.«Я Коле расскажу – он посмеётся».Григорий оговаривал маршрут:– В «Фили», ну, а потом – к аэропорту.В машине у таксиста был приемник.Ведущий говорил о новостях.И тут, оно случилось – грянул гром.«Недалеко от Томска, этим утром,Предотвратили рейдерский захватОдной из крупных действующих вышекКомпании «КузАлНефтгазопром».Владелец, он сейчас живет в Париже,Охотно контактирует со СМИ.Как выяснилось – группа недовольных,Которую возглавил некто Штольц,Работавший там главным инженером.Имея очень сильную поддержку,От Лазарева, шефа всех охран,Собравшего отряд из отморозков,И урок изо всех концов Сибири —Блокировала офисный отсек.При грамотном вмешательстве ОМОНСопротивлялись. Завязалась перестрелка.Порядок на объекте наведен.Четыре из ОМОНовцев в больнице.У рейдеров немало пострадавших,Один скончался по дороге в медсанчасть.Ещё одна есть жертва в инциденте.На подъездном шоссе в автомобиле,Погиб один из явных главарей,Брат Лазарева, Николай Петрович,Известный в криминальном мире ТомскаПод давним своим прозвищем «Цыган».По достоверным сведениям СМИ,«Цыган» был явный лидер группировки,Противоправным действиям которойПоследовал немедленный отпор.В последний месяц, рассказали в УВД,«Цыган» всё набирал авторитетВ кругах, как говорят, определенных,И многим он дорогу перешел.Взрыв, видимо, произведен был с пульта,И лишь тогда, когда водитель смог,Пробраться сквозь огромную толпуСобравшихся у офиса рабочих.Добрался до безлюдного шоссе,И двинулся с огромным ускореньем.Машину сразу выбросило в воздух,И выгорела в несколько минут.Открыто дело. Следствие ведется.Для «Авто-Радио». Борис Агеев. Томск».– Ну, что вы, будем ехать? Жалко время, —Шофёр уже давно завёл мотор.Они ещё стояли у машины,В прострации, не в силах осознать.Григорий всё же смог сказать таксисту:«Включите счётчик. Малость подождем».И в несколько движений закурил,Сраженный неожиданным известьем.Наина, как стояла у машины,У двери, где открытое окно,Застыла, не меняя своей позы,Со взглядом, устремленным в никуда.Но время диктовало что-то сделать.Григорий поднял к уху телефон.И – слушал, он молчал и долго слушал,И в жутком напряжении молчал.Наина – та смотрела на него,Поддерживая протяженность связи.Но Тахтамыш, не поднимая глаз,С остервененьем бросил сигарету.– Минутку, я сейчас поговорю. —– Сегодня в восемь мой обратный рейс.Могу лететь и в десять, если хочешь. —Она сказала «Да!». Потом спросила:– Так, что же, получается, что – всё?И Томми Ган отныне недоступен? —– Всё правда, – отозвался Тахтамыш.– Тогда единственное, что мы можем сделать, —Наина с другом заняли такси.Кто знал, какое горе, ужас, мракНаполнили Наину до предела.И вылились в физический порыв.Все действия, что надо совершить,Ей даже представлять не приходилось,Их будто голос свыше диктовал.С Григорием, на этом же такси,Поехали по новому маршруту.Заехали в цветочный магазинИ выбрали по двадцать лучших роз.Из белых набрала себе Наина,А алые, ещё темней, чем кровь,Составили букет у Тахтамыша.Рожденные в бескрайности Сибири,Не знали про окрестности Москвы,И, что они настолько живописны.Не время было что-то узнавать,А просто попросили у таксистаВезти туда, где берег над рекойКрутой, песчаный, и должны быть сосны.Водитель знал такое место на Оке,Не близко – выбирать не приходилось.Но Коля позаботился о них —На их пути, в движеньи, в этот час,Забыли про такое слово – пробки.И редкие машины от Москвы,Не сдерживались в скоростном режиме.И, что сказать, водитель не подвел.Здесь было и не хуже, чем над Томью:Намного полноводнее река,И берег выше, и, пожалуй, круче.Наина огляделась, поняла,Что именно такой просвет в природе,Их может ещё с другом пересечь.Решительный, он первый канул в вечность,А общий микрокосмос, неделимый,Он ей одной оставил сохранять.Тот берег у Оки был очень крут,Но все же по отвесному обрывуВела-таки опасная тропа.Немногие, но полные отваги,Могли, перешагнув через сомненья,Попробовать добраться до воды.Не ведая, что наступил сентябрь,Во всю ещё господствовало лето.Наина тут сказала Тахтамышу.– Пойдем, давай. Наш путь туда, к реке. —И вежливо шофера попросила:– Мы быстро. А потом – в обратный путь. —Наина сбросила ненужные одежды,К груди прижала свой букет из розС неистовым отчаяньем и силой.И тело обагрила тут же кровьИз мест, что были проткнуты шипами.Григорий тут спросил: – Что делать мне? —– Ты тоже с ним так можешь попрощаться.Потом мы пустим розы по реке.Пусть наша кровь уйдет с речной водой,И где-нибудь сольется с кровью Коли,Которая в земле теперь живет. —У Гриши тут прошло оцепененье,В каком он до того момента был.Он чувствовал, что Коля где-то рядом,И к месту оказался ритуал —Возвышенный, понятный и доступный.Наина разбирала свой букет,Цветок она бросала нежно в воду,И тихо говорила: «В добрый путь».И вот уж Тахтамыш теперь разделся,Он тоже протыкал себя шипами,Как будто бы хотел отдать для братаВсю в теле протекающую кровь.– Ну, хватит, ты ещё обязан жить.И так, чтоб Николай тобой гордился. —“INFINITY”, разлука, сорок роз.

11

Рэй Бредбери «И грянул гром».

* * *

Из Томска Тахтамыш всё подтвердил:Как Лазарев завел свой Форд Мустанг,Пробрался сквозь толпу до дальней трассы,Где газу дал в четыре с лишним литра,Так тут же он и скрылся в небесах,Оставив на земле своё лишь тело,Что, вместе с обгоревшею машиной,Раскинул в клочья учиненный взрыв.Смогли найти приемлемые частиЧтоб сделать экспертизу ДНК.Проверили, что та ли это личность.Останки уложили в красный гроб,И отдали семье в закрытом виде.Закрытый гроб, закрытая судьба.Григорий рассказал: – В семье есть деньги.Родителей его я навещу.Но, честно говоря – зачем им я?Брат Слава, он, похоже, даже рад,Что он от брата смог освободиться.Ведь Коля вырос лидером во всем,И Славку поучал, что надо делать.Теперь тот будет жить своим умом,А это значит – будет жить холуем.– А как его ребёнок и жена? —Наина механически спросила,Хотя без промедленья поняла,Насколько ей всё это безразлично.– У них – Новосибирск, дадут им денег. —Потом вопрос наткнулся на вопрос.– А ты как думаешь с собою разобраться? —– А что ты сам наметил предпринять? —Григорий вёл рассказ издалека:– Есть парень – вертолетчик в МЧС,Он Колю уважал, я с ним связался.Сегодня к Алатау полетим,Я как-то там скалу одну заметил.Хочу взглянуть, как это всё вблизи.И, если она снизу неприступна,А камень может выстоять века,То завтра у неё владельцы будут,Чьи души туда смогут прилетать.И есть резец, чтоб выбить в камне надпись:НАИНА – ТОММИ ГАН…. И…, ты прости,Но я хочу быть рядом постоянно.Поскольку нет людей, дороже вас.Поэтому, пониже – пусть все знают,Себя я припишу – и ТАХТАМЫШ. —Последовало долгое молчанье.Григорий в это время вспоминал,Что, все-таки, немыслимо придтиНа кладбище к пустому гробу друга.И только лишь общением с Наиной,Он сможет, пусть не часто, возвращаться,К таким бесценным юности годам.Наина думала и плакала беззвучно,И слезы успокаивали боль.Пока вдруг не прошло оцепененье,И ей неважно стало – почему,Зареванные губы повторяли:“Infnity. Forever. Tommy gun”.– Скажи, я замышляю ерунду? —Услышала она сомненья друга.– Всё так, Григорий, абсолютно так.Я просто успокаивала слёзы.Не надо нам могилы и венков,И памятной плиты, где дата смерти.Когда родился – знаем мы и так.И будет жить, пока мы будем живы.А надпись та – пусть знают облака,Наину, Томми Гана, Тахтамыша. —Но горе – горевать не дало время.

* * *

– Согласны, Глеб Михалыч, взять Наину?– Согласны вы, Наина Львовна, стать?Продолжилось всё целым представленьем,С сюрпризами, артистами – из тех,Кто только «сильных» мира развлекает.И длительным помпезным торжествомВ одном из самых модных ресторанов.Но, слава Богу, что Наинин лоск,Не только был подарком от природы.Её занятья йогой, и диеты,И школа подиумов, что она прошла,Не сделала жестоким испытаньемГремящий, долгий свадебный банкет.И Глеб был с нею рядом неотлучно.Его чуть напугал внезапный спад,Заметный в настроении Наины.Догадок он не делал никаких,А спрашивать – тем более не думал.За то, что согласилась стать женойЕщё сильней любил «царицу моды».Их свадьба в светской хронике событийПолдня светилась красною строкой.У подиума есть свой «Млечный путь»,Сродни «Аллеи звезд» у Голливуда.Туда попавшие – не гаснут уж вовек.«И только, – думал Глеб ещё до свадьбы,Придется мне изрядно напрягаться,Чтоб бизнес мой доходный не провис.И, чтоб все говорили: «Это Ухов!»,А вовсе не «деляга, Шуйской муж».Наина же сказала перед свадьбой:«Я родичей из Томска не хочу.Ты – шишка, да и я почти актриса,Прислали три сценария смотреть.Ты вводишь меня в новую среду.И я должна быть легкой, без грузила.Зачем тут мама и, тем более, отец?Нужны они директорам концернов?И лидерам от холдингов различных,Кого мы „честь имеем“ пригласить?»– Тогда – друзей из юношеских лет. —– Одну лишь пару я хочу увидеть:Лариса, и с ней юноша Григорий.А к маме в гости съездим мы потом.Не мучайся, любимый, угрызеньем,Что в жёны взял невесту-сироту. —

* * *

– И даже Элтон Джон не очень нужен,Глеб радовался мнению гостей —Бальзам на сомневавшуюся душу.Творящие веселье мастера,И вправду – шоу-бизнеса адепты,Настроили такую атмосферу,Что свадьба ожиданья превзошла.Глеб счастлив был той суетой общенья.Друзей своих Наине представлял.Ей не было нужды запоминать.Она просматривала список приглашённых,Без цели разбираться в именах.А шумное застольное весельеОна не разделяла никогда.

* * *

Молодожены поселились на Мясницкой.Глеб в старом доме выкупил этаж,Как думал – для семейного гнезда.Но Шубиной была не по нутруЗажатая машинами столица.Ей нравилась свобода и простор.А значит – стройка собственного дома.За свадьбой наступил медовый месяц.Глеб звал её поехать на Бали,Её манила Старая Европа.Поэтому они сошлись на том,Что две недели будут на Канарах.Глеб вспомнил мягкий бриз на Тенерифе,И пляжи с вулканическим песком,И вечное там время карнавала.Рассказами он заразил Наину.Ей снился рокот волн у диких скал.– Представь, какой двусмысленный сюжет,Мы едем отдыхать в испанский рай,Царящий у подножия вулкана.Я вспомнила: «что гибелью грозит,Для сердца может смертного таить,Неизъяснимые доселе наслажденья».– Да, дорогая, остров из вулкана.Вот взяться за него да раскопать.Уверен, ископаемых там много.– Не знаю дорогой. Тебе видней.VIP зона отнеслась с большим вниманьемК блистательной супружеской чете.Но даму всё же что-то волновало.Быть вечно в объективе сотен глаз —В утраченной профессии Наины.Но VIP персонам в зале для отлетаОбычно мало дела до других.И, если кто-то вздумал проявитьК попутчикам малейший интерес,Тем более – стремление к общенью,То это уже явный «моветон».Наина игнорировала стойко,Навязчивость на ней застывших глаз,Но это стало слишком откровенно.Хотела уж, забывшему приличий,Надменно его место указать…Когда? Наина очень удивилась,Увидев вдруг, что терапевт Васильев,Не будучи представленным супругу,Старался овладеть её вниманьем,И, может быть, суметь поговорить.– Куда, Артём Семёнович, летите?Приветливо окликнула врача,Как друга, с кем общение приятно.– Глеб, это – господин Артем Васильев.Ты помнишь про Швейцарию проспект?Артём Семенович – всех этих вилл хозяин. —– А я в Лозанну, – комментировал Артём.И рад вас с новым статусом поздравить. —Он что-то стал плёсти ещё про свадьбу.Но вспомнив, где находится сейчас,Спросил, куда летят молодожёны.– Обратно на Москву без пересадок? —И – ясно, что не праздный интерес.– Ведь можно и удобно через Цюрих.Я встречу вас, и вы бы посмотрели:У нас отлично можно отдыхать. —При этом протянул проспект отелей,И сказывал, как много знатных русскихЛюбили очень отдых у озер,И славили Швейцарскую Ривьеру.– Какой располагающий субъект, —Глеб сразу же припомнил в самолёте,– Знакомы, будто, много тысяч лет. —– Давай к нему действительно заедем.Карибы – это южный вариант.А в Альпах горным воздухом подышим. —

* * *

А дальше – так оно и повелось.Чуть что – они в Швейцарию, на отдых.Отель Васильева украсил склон горы.Весь комплекс разной давности построек,Так тщательно прописанный в пейзаж,Дизайнер умудрился воплотитьКак собственное детище природы.Со множеством различных, современных,Технических решений всех задач.Хоть выглядело всё предельно просто.Наина же к Щегловой не ходила,Ведь с Глебом рассудили полюбовно,Что рано заводить теперь детей.Наина ещё очень молода.И, разве будет правильной идеей,Пополнить ей отряд домохозяек?С заботой о ребенке и семье?Когда вокруг неё все бизнес-леди?Саму её, Господь наш Вседержитель,Умом и красотой не обделил.Она пошла к Анжеле в турагентство.Та – ездила на родину два раза,Но возвращалась раньше, чем должна,Настолько ей Россия стала домом.Что часто у привязчивых натур,Когда они друзьями обрастают,И уж потом без них не мыслят жить.– На Кубе стало все «американо», —Анжеле нравилось о братьях вспоминать.– Их четверо, кубаносов – подростков,А старшего я нянчила сама.Так все они Америкою бредят.Луиса жалко, мог быть поумней.Того гляди, и на иглу подсядет.Марихуана там у них – простой табак. —Наину мучила возможная бесплодность.Но даже консультации врачей,Не дали ей ответ про вероятность.Лишь практика могла дать результат.Глеб в бизнесе стремился преуспеть,И, видимо – успешно получалось.Они решили – ей не следует рожать.Поэтому она предохранялась.Анжела же советовала так.– Пусть он в презерватив извергнет семя.А ты его – с собою в туалет,Когда пойдешь проделать гигиену.И семя ты в себя перемести:Узнаешь, понесешь ли ты во чреве.Попробуй всё, пока ты молода.А выйдет что – предохранялись плохо.Что он отец – на то есть ДНК.Наина слушалась, но в чреве не несла.К Васильеву, в его пансионат,Они старались чаще выбираться,Прекрасный воздух, тщательный комфорт.А тут она заранее узнала,Что Глебу предстоит лететь в Берлин.– Я думала – в Швейцарию поедем.Два месяца, как не были мы там. —– Ты, милая, звони и поезжай.А я, как только кончатся дебаты,Так сразу – в поезд, и в наш райский уголок. —

* * *

Наина Ухова приехала одна,В пансионат «У психотерапевта».Ей нравился Васильевский отель.Артем Семенович встречал Наину в холле.– Я дам распоряженье о цветах.Сегодня розы или орхидеи?Присядьте. Я вернусь и провожу. —И с чувством, что приехала домой,Наина утонула в мягком кресле,Внимательно осматривая холл.«Я где-то уже видела её —Она застыла взглядом на девице.– Но надо чуть косметику убрать,Одеть её немножечко попроще. —Вопрос никак не мог найти ответ,Хоть Ухова не уставала думать.Девица двинулась, пересекая холл.Наина обратилась к ней с вопросом:– Простите, а вы не были в Москве? —Та, видимо, совсем не знала русский.– Excuse me, but at Moscow, have you been? [12] – O, sorry I have never been at Russia [13] . —Наина думала: «И что девица врёт?Ведь чувствует, что я её узнала».– I beg your pardon – may be something else? [14] – Nein, Danke [15] , – и Наина утвердилась,Что «там», «тогда», и с этим же лицом,Она конкретно вспомнила кого-то,Кто мельком серой мышкой приходил.И, чтобы убедиться, уточнила.– А, как давно работаете здесь? Как вас зовут? —– My name is Marta [16] , работаю уже четвёртый год. —Приход Васильева, исчезновенье МартыВписались в день, которым жил отель.Наина сохранила удивленье.Артем Семеныч выказал заботу.– Вы отдыхайте, встретимся потом. —– Я к вам зайду, когда пойду на ужин, —Так холодно ответила она.В апартаментах распускались орхидеи.

12

– Прошу прощенья, а вы не были в Москве? (искаж. англ.).

13

Сожалею, никогда там не была. (англ.)

14

Простите, может, что-нибудь ещё? (англ.)

15

Нет, спасибо. (нем.)

16

Меня зовут Марта.(англ.)

* * *

– Я не ошиблась относительно девицы?Наина понимала, что Артём,С огромной информацией событий,Его уменьем разобраться в них,Конечно, среагировал на Марту.Васильев удивился на Наину:Короткое из прошлого виденьеИ всплыло, и нашло определённость.Наина умудрилась просчитать.– Вы четко распознали «хаусклининг».И, может быть, поведаете – как? —– Для русских, но не знающих Россию,Для всех самонадеянных людей,Не буду я пускаться в объясненья,Что мы по прежним калькам, как всегда,Сначала слово в воздухе напишем,И доски к нему станем прибивать.Иначе мы не строили заборов.В поселке, где всего-то две дороги,И ставят лишь фонарные столбы,Приходит вдруг незваный «хаускипинг».На личике – столичный марафет.И бейджик – не бумажка на булавке,А правильный промышленный продукт. —– Что ж вы, когда во всем разобрались,Её на месте не разоблачили? —– Я на вопрос – вопросом: а зачем?Пускай себе, что надо подчищает.Что думать мне о глупости такой.Сейчас же я взглянула и узнала.И что она тогда для вас нашла? —Артем Семенович внезапно снял очки.Его глаза, утратив защищенность,Придали выражение лицу,Как будто бы у умной хищной птицы,Спокойно ждущей гибели добычи,Заведомо назначенной ему.– Поверьте мне, что я, Наина Львовна,Довольно небогатый человек.Те деньги, что приносит мне леченье,Так – курам на смех, или скажем – псу под хвост.Наина, продаю я одолженья.Вначале я недорого беру.А после – так расплачиваться с гаком. —– Так что же, и со мной такой же случай? —– Ну, точно же такой, один в один. —– Какая глупость! Что я натворила? —– Спросили – я достал «Декапептил»,Хотя он запрещен везде к продаже.Вы дали эту гадость человеку,Хотя мы применяем препаратСугубо лишь в судебной медицине.И то – он быть не может применен,Помимо добровольного согласьяНа акцию химической кастрации,Которое преступник должен дать.Насильник его пишет от руки,А судьи его только заверяют.А вы же, кавалера на свиданьи,Его стать импотентом обрекли. —– Я ампул ему так и не влила.Сказала же я вам – они разбились. —– А это уж неважно никому.Мне Марта принесла презерватив,Там ДНК и ваши, и Володи.На упаковке, что потом вернули мне,Сплошные отпечатки ваших пальцев.Убили вы покойного, иль нет —Я в суд не собираюсь обращаться. —– Так что же вы хотите от меня? —Васильев не хотел спешить с ответом,Но с точностью прочувствовал момент,Когда молчание прервать необходимо.– Хочу то я немного – миллион.И – тёмное пятно на вашем прошлом….. —– Гарантий нет, что через пару лет,Вы снова к этой теме не вернетесь.Вы сделали мне подленький сюрприз.И сами рассказали, что ваш бизнесДоходен, когда тайны пациентов,Под явною угрозой разглашенья,Вы им же предлагаете купить. —Она задумалась, немного принужденно.«Быстрее думай, гений от стратегий,Чего склонилась гордой головой?»Примерно так подстегивал Васильев.– Вы знаете, что миллиона нет, —Ответ звучал куда как убежденно.Хоть губы и украсились улыбкойУверенной спокойной простоты,Но сердце ощетинилось презреньем.– Вы женщина замужняя у нас, —Артем давил на болевую точку.– Но денег я у мужа не беру.Надеюсь, и в дальнейшем брать не буду. —– Не надо денег ни просить, ни забирать. —Сказал Васильев. Тут он замолчал,Поднялся, походил по кабинету.Решительно потом подсел к Наине.– Не знаю, как возникли подозренья.Я действовал предельно откровенно,Когда свои вы сложные вопросыХотели с моей помощью решать.Сказал вам о цене, и о проблемах.Действительно, я Марту посылал,Убрать неподходящие предметыОт бдительных и посторонних глаз.Как знать про ваши трезвые мозги? —– Зачем тогда трясти презервативом,И пальцы на коробке вспоминать? —– Наина, вы же мудрая особа.А изредка – совсем, как детский сад.Я просто допустил сгущенье красок.Как вас, выходит, запросто поймать. —– Так вы же цену за молчание назвали? —– Цены я никакой не называл.Хочу я миллион, а кто не хочет?Я полагал, что с вами мы друзья,И лишь потом, как врач и пациентка.Вы с Глебом всякий раз для нас желанны.Отстроитесь, и я приеду к вам. —«И, что-то во мне возникли подозренья?Всё нервы. Если высплюсь, то пройдёт».– Пришлите мне чего-нибудь для сна. —– Я лично приготовлю вам напиток. —