Казаки
Шрифт:
Настроенные против москалей, казаки стали везде задерживать, грабить и оскорблять великороссиян, где только встречали в своей Земле. Тогда между казаками были молодцы, что без всякого повода готовы были пограбить и посвоевольничать над человеком; и теперь, конечно, такие люди были рады случаю, когда своевольство их не только могло пройти даром, а еще допускалось. Не было ни. прохода, ни проезда: <<и твоих государевых проезжих всяких чинов людей по дорогам черкасы побивают, а иных задерживают и отсылают к гетману Ивану Выговскому», — доносили в Москву пограничные воеводы. '
Брат гетмана, Данила, по поручению гетмана, покусился взять Киев; с ним были полки: Белоцерковский с полковником Иваном Кравченком, Паволоцкий с знаменитым богатырем времен Хмельницкого Иваном Богуном, Брацлавский с Иваном Сербином и Поднестрянский с Остапом Гоголем. Им не удалось подступить к городу так; чтоб москали не узнали об этом прежде. 16 августа казаки и татары напали на московских солдат и драгун, которые были посланы в лес для острожного и волового дела. Некоторые из последних были убиты, а другие, раненые, прибежали в Киев с известием, что на город идет ратная сила. Шереметев с товарищами имел в ремя приготовиться к обороне. Киевский полковник Яненко обещал под присягою быть верным царю. Киевские мещане изъявляли перед Шереметевым свою верность и просили, чтоб им позволили войти в город, когда подойдут казаки. Они, по-видимому, не ладили с казаками Киевского полка и говорили, что казаки хотели, чтоб они копали вал на Щековице, но они не послушали их.
Чрез несколько дней полки Белоцерковский, Брацлавский и Поднестрянский прибыли к Киеву и стали за две версты от города за рекою Лыбедью. Московские подъездчики известили об этом воевод. Шереметев послал Михай-ла С-вищава спросить, что значит эго прибытие.
<<Мы — отвечал Свищаву Кравченко — пришли по приказанию гетмана Выговского; с нами еще татар нет; но скоро придет Данила Выговский, а с ним и татары будут».
Вслед затем пришел Богун с своим полком, а за ним, 23 августа, и Данила Выговский с казаками, левенцами и татарами; всех войск у него, по известиям московских воевод, было до двадцати тысяч. '
Тотчас киевские мещане показали себя иными и вместо того, чтоб идти в город, стали переправляться на днепровские острова. Когда Шереметев послал к ним спросить, что это – значит, они отвечали, что повинуются гетману Выгов^ скому. Шереметев еще прежде требовал от них пушек, которые передали городу еще при Хмельницком после дрижипольской битвы князья Куракин и Волконский; ме:-щане отвечали, что у них нет их, а потом отдали эти пушки киевскому полковнику. Киевские мещане не терпели москалей, потому что имели, более чем другие малороссы, частые столкновения с ратными людьми и желали, чтоб этих гостей от них выгнали.
Киевский полковник, увидя проход своих товарищей, зашел в посад и стал вести приступ из Киселева Городка (с
Киселевки). Данияо Выговский с прочли полковниками и татарами нападал на город от Золотых Ворот.
На обоих пунктах не посчастливилось украинцам. Стрелецкий голова Иван Зубов сделал смелую вылазку и выбил Яненка из Киселева Городка. Главное московское войско, находившееся в Киеве, отбило казаков и татар от Золотых Ворот.
Тогда Выговский и полковники ушли к Печерскому монастырю, стали там обозом, а ночью на 24 августа стали копать шанцы в двух местах против Печерских Ворот. С другой стороны Яненко опять сделал нападение от Щеко-вици, где у него был обоз, против земляного нового вала на северной стороне.
И в этот день не посчастливилось украинцам.
Шереметев послал конных и пеших (пешие были под начальством иноземца Фанстедена), выбили их из шанцев, взяли несколько знамен, много пленных, бунчук, войсковую печать и пушки. Много беглецов потонуло в Днепре. Сам Выговский, раненый, едва спасся и уплыл на лодке по Днепру.
Яненко был отражен от в ала князем Юрием Борятин-ским, товарищем Шереметева, потерял знамя,' был сбит с лошади, и ушел в свой обоз на Щековице; но посланные стрельцы и солдаты достигли до этого обоз а и разгромили его; разогнанные козаки бежали во все стороны и многие утонули в Почайне.
Победителям досталось сорок восемь знамен, двенадцать пушек (из них три железных, а прочие медные), двенадцать затинных пищалей и три бочки пушечного пороха.
Сто пятьдесят два человека пленных стали просить пощады. Мы поневоле шли на бой — говорили они, — пусть великий государь нас пожалует, не велит казнить; №i будем служить верно и свою братью станем .приводить на то, чтоб гетмана не слушали; мы, вместе с чернью, перебьем старшину, которая нас приводила насильно на бой.
Их отпустили, обязавши присягою исполнить то, что обещали, и присовокупили им такое нравоучение: — ска, жите всем, кто послушает гетмана Выговского и будет подходить к Киеву и другим городам, на тех великий государь пошлет ратных людей и велит побить их и жен, и детей их, и домы их разорить.
Царь Алексей Михайлович похвалил своих воевод за то, что они милостиво обошлись с пленными. Мещан снова привели к присяге.
. Выговский жаловался, что после того Шереметев начал разыскивать, мучить, рубить головы — по подозрению, и вообще преследовать непокорный дух. Отец Выговского, Евстафий, приятель Бутурлина, с семейством убежал в Чй гирин. Шереметев. сжег Борисполь, близ Киева, где, как узнал, собиралось ополчение.
Когда, таким образом, разыгралось неудачное покушение отнять столицу южнорусского края у москалей, Выгон-ский пошел к Гадячу, под предлогом преследовать и карать мятежников и своевольников, которые в этих местах снова воскрешали пушкаревскую партию, — с ним были татары и польский отряд. С ним ехали польские послы Беневский и Евлашевский с инструкциею для заключения союза. Не-мирич был устроителем согласия.
х
Когда войско достигло местечка Камышни, 31 августа прибыл новый царский гонец, дьяк Василий Михайлович Кикин, уже бывавший прежде у Хмельницкого и у Выговского. В Москве узнали уже о вооружении, о пахвалках на великороссийские войска, и новый гонец ехал уже не так, как злополучный Портомоин с милостивым словом, а с выговором и- с упреками.
Первая встреча показывала новому послу, как идут дела у козаков. К нему явился поляк и объявил, что будет у него приставом. Но, тем не менее, соблюдены были все почести. Когда посол ехал к гетману на свидание, выстроена была пехота и стреляла на-честь; Кикин заметил после, что пехота была плохо и худо одета. Высланный к нему отряд Чигиринского полка в двести человек сошел с лошадей; все кланялись, а полковник говорил приветствие. Другая встреча ожидала его далее: ее отправлял Ковалевский. Когда посол приблизился к шатру гетмана, — на третью встречу к нему вышел Не-мирич: присутствие такого лица и участие . в делах не обещало хорошего.
Гетман из Камышни перешел в Липовую-Долину, и там принял посла торжественно, в шатре, окруженный полковниками, сидевшими около своего предводителя кругом. Дьяк подал увещательную грамоту, и Выговский пригласил его сесть возле себя. Несмотря на неудовольствие, которое и было поводом посольства, дьяк от имени государя спросил гетмана о здоровье.
Дошло до переговоров о делах.
– Посланник спросил от имени царя: на какого неприятеля собрались вы с такими силами казацкими и татарскими?