Каждая мертвая мечта
Шрифт:
Люка видел такие глаза слишком часто для одной траханой жизни, а потому подскочил к ней, поднял с земли и, держа на руках, словно малого ребенка, побежал в тыл. Почти не чувствовал тогда боли в плече или головокружения.
Штурм прекратили через пару часов, и хотя Помве одержало победу, с его стен не слышались крики триумфа. Словно все без исключения были в ужасе от количества пролитой крови.
Люка долгие часы продолжал помогать раненым добираться до безопасного места. В тылу располагалось несколько лазаретов, а тот, куда он их отводил, находился, кажется, под личной
Люка смутно помнил, как в какой-то момент силы его покинули, и он оказался на плаще, разложенном на земле. Лег и заснул.
А теперь его разбудила Колесо, пытаясь воткнуть палец ему в глаз.
— Ладно. Я уже проснулся. — Он сел, почесал голову, глянул на тучи, затянувшие небо. — Уже вечер?
— Да. Кахелле созвал совещание командиров. Ступай туда. Узнай, что он готовит.
Тон, в каком прозвучала эта просьба — или, скорее, приказ, — сразу привел Люку в сознание. Колесо обычно не была столь жесткой и безапелляционной. Они обменялись взглядами. Девушка смотрела на него, словно птица, крутя головой и глядя то здоровым, то обожженным глазом, а язык ее высовывался и прятался, будто у нервного зверька.
Проклятие, ее снова навестили Они.
Но стоило ли удивляться? После всего, что она видела в последнее время?
— Колесо, деточка, они не подпустят меня даже на сотню ярдов к совещанию. Не хватало еще, чтобы каждый десятник без приглашения перся к генеральскому столу.
Она пожала плечами.
— Ступай. Заслони руку плащом, и никто не увидит, что у тебя нет цвета на рукаве. А это, — она коснулась пальцами его повязки, — теперь значит немало. Увидь, что они готовят. Увидь, что они хотят. Вернись и скажи мне.
Она качнула головой, словно пытаясь что-то из нее вытряхнуть.
— Многовато голосов, многовато плача. Везде… Я… должна знать.
Потом она посмотрела на него нормальным взглядом.
— Прошу, Люка. Ступай туда. Хотя бы попытайся.
А потому он вздохнул, встал и пошел.
Совет проходил перед шатром, потому что внутри не нашлось бы места для стольких людей. На него прибыли не только командиры крупных отрядов, но и некоторые свежеизбранные капитаны и лейтенанты. Люка воспользовался советом Колеса, спрятал левую руку под плащ и присоединился к нескольких офицерам, что шагали на совет.
Охрана пропустила их без единого слова. По дороге десятник чуть не столкнулся с капитаном кан-Сумором, но Оверерс не обратил на него внимания, занятый поисками места получше.
Люка почувствовал легкую досаду. Вот это — совет перед битвой? Сотня людей, спорящая об очередном ходе их армии, в то время как просто нужно принять решение и действовать?
Вокруг вынесенного перед палаткой стола стояли Кахель-сав-Кирху, Кор’бен Ольхевар, тот дикий кривоногий кочевник, Поре-как-то-там, и Уваре Лев с Деменайей, казавшиеся парой статуй из красного дерева. Все они молчали, ожидая остальных опаздывающих. Люка использовал момент, чтобы придвинуться поближе к столу.
— Все пришли? — Сав-Кирху откашлялся и продолжил, хмуря лоб: — А Кассе Узда дошел? Не вижу его.
— Узда мертв. — Худой мужчина в большом стеганом кафтане поднял руку. — Не смогли его спасти.
Морщины на лице командира повстанческой армии сделались глубже.
— Но… Проклятие, говорили же, что это просто стрела в ноге.
— В бедре. Когда попытались ее вытянуть, брызнуло из него на милю. Я до ста не успел посчитать — а он был уже мертв.
— А ты кто?
— Его заместитель, лах-Друм, Рамбе-лах-Друм. — Худой подернул рукав, показывая желтый карваш. — Выходит, что нынче я старший по званию среди Росомах.
— Командовал раньше?
— Дома был младшим лейтенантом.
«Дома». Так большинство старых солдат говорили о Меекхане.
— Подходишь. Когда закончим тут, смени браслет на зеленый, полковник.
Мужчина скривился и сплюнул.
— Узде зелень счастья не принесла.
— Так не дай подстрелить себя в ногу — да и куда-то еще тоже не дай. — Кровавый Кахелле послал ему дикую ухмылку. — Хватит о глупостях. Начинаем.
Оперся кулаками в столешницу так, что дерево затрещало.
— Я не стану попусту болтать. Нас отбили. Я не ожидал, что Помве впустит за стены гегхийцев, а должен был хотя бы просчитать такой вариант. Вина — моя. Если кто-то желает потребовать смены командования, то пусть не молчит. Мне нечем оправдаться.
Установилась тишина. Сотня мужчин стояли как окаменевшие, часть переглядывались, часть смотрели в землю.
Кахель-сав-Кирху повел по ним уставшим взглядом.
— Никто? Я не просил о синеве, а потому не стану о ней тосковать.
Один из офицеров — Люка знал его лицо, но не мог вспомнить имени — сделал шаг вперед, уперся кулаками в бок и процедил:
— Вот это ты удумал, генерал. Нам, типа, что делать? Суд над тобой устраивать? Это война. Бой. Никогда не знаешь, что ждет за углом. Помве мы не захватили, что ж. Теперь нас ждет битва с армией этой… этой Госпожи Пламени. Когда уничтожим ее, город сам откроет ворота.
— Или нет.
— Или нет, генерал. Тогда мы постучим в них еще раз. Сильнее. А сейчас нужно думать, что делать с коноверинской армией.
Командир повстанцев подождал еще минуту, осматриваясь, потом мрачно кивнул:
— Ладно. Совещаемся. У Поре важные новости.
Худой кочевник вскочил на стол. Вот так просто.
— Сейчас меня все увидят, а мне не придется повторять, — рявкнул он. — Коноверинская армия находится в тридцати милях отсюда. Примерно. По какой-то причине они идут медленнее, наверняка ждут засаду. Знают о гегхийских псах за стеной, а потому решили, что могут не спешить.
— Откуда такая уверенность? — спросил кто-то сзади.
— Несколько часов назад мои парни столкнулись с разведкой Соловьев и взяли языка. Вся их армия знает, что гегхийцам позволили спастись за стенами при условии, что они станут оборонять город. Увы, мы узнали об этом несколько поздно.