Каждый его поцелуй
Шрифт:
– Придётся найти другие способы уберечь её от неприятностей.
– Слишком поздно. Боюсь, что теперь в любой момент, когда Изабель захочет что-то вытворить, она скажет, что феи завладели её разумом.
– Не могу её за это винить. – Дилан потянулся за ещё одной армерией. Он оторвал верхнюю часть и отбросил её в сторону, а жёсткий стебель зажал между зубами. Дилан откинулся назад, оперевшись на руки, и ухмыльнулся Грейс, как Пензанский пират. – Мне это всегда помогало.
Он был на первом этаже. Грейс поняла это, потому что её снова разбудила музыка. Так случалось каждую ночь вот уже неделю.
Грейс каждую ночь засыпала под звуки его музыки. В Лондоне он уходил из дома по вечерам, но здесь идти было некуда. Ему не нравились тишина и безмятежность сельской глуши, но всё же он купил загородное поместье.
Грейс узнала часть симфонии, ноты которой Дилан показал ей в тот вечер, и разнообразные вариации. Сегодня он играл и незнакомые ей отрывки. Она закрыла глаза и, слушая музыку, вспоминала, что чувствует всякий раз, когда к ней прикасается Дилан, то необузданное обжигающее ликование от его ласк и поцелуев.
Грейс пыталась уговорить себя не терять благоразумие. Он ведь отправился к куртизанке. И хотя сожалел о том, что Изабель его застала, сам поступок его не коробил. Это должно было бы вразумить Грейс, но нет.
Она попыталась напомнить себе, что женщины ничего для него не значили, он лишь играл с ними, получал удовольствие, а потом забывал. Каково это стать его игрушкой хоть на время?
Грейс застонала и натянула на голову простыню. Она напоминала себе, что хочет быть благопристойной и добродетельной. Но что в этом весёлого? Она попыталась представить себе Этьена, но теперь он стал лишь смутным воспоминанием, его вытеснил мужчина, для которого не существовало второго места.
Благодаря Дилану Муру благопристойность теперь казалась ей такой же пресной, как… овсяная каша. Грейс боролась с собой уже несколько недель, но против такого мужчины, как он, ни одной женщине не устоять. Как не устоять перед самым шикарным десертом.
На самом же деле его характер был куда более глубоким и сложным, чем виделось на первый взгляд. Дилан оказался хорошим отцом, что стало сюрпризом даже для него самого. Он относился к дочери с бесконечной нежностью, проявляя по отношению к Изабель удивительное терпение. Хотя он и открещивался от отцовских обязанностей раньше, когда деваться стало некуда, он полностью принял их на себя. Более того, он полюбил свою дочь. Именно это подталкивало Грейс к краю обрыва.
Грейс боялась и не хотела подходить к пропасти, она упорно боролась с собой, но ничего не могла поделать. Она начинала влюбляться в Дилана.
Музыка стихла. Грейс подождала, но Дилан не возобновил игру на рояле, шагов на лестнице тоже было не слышно, значит в спальню он не вернулся. Она отбросила покрывало, накинула халат и спустилась вниз.
Грейс обнаружила его в музыкальной комнате. Скрестив руки на груди, он разглядывал свои записи на пюпитре. На закрытой крышке рояля лежало ещё несколько нотных листов, перья, чернильница и баночка с промокательным порошком.
– Тебе опять не спится, – пробормотала она.
Дилан встрепенулся и посмотрел на Грейс.
– Боюсь, что так.
Она подошла к Дилану и положила руку ему на плечо.
– Почему ты плохо спишь? – спросила Грейс. Когда он не ответил, она решила его поддразнить. – Совесть мешает?
Дилан слабо улыбнулся.
– Нет.
Он не стал вдаваться в подробности, Грейс взглянула на ноты.
– Как продвигается симфония?
– В данный момент она не особо меня радует. Предполагается, что третья часть должна быть в форме менуэта, но получается скерцо. Она хочет быть скерцо, а я этому сопротивляюсь.
– Оставить вас двоих наедине?
Дилан усмехнулся.
– Нет, не надо, умоляю. Если ты это сделаешь, она продолжит меня мучить. – Он закрыл ноты и поднял глаза. – Не желаете выпить чаю в ротонде, мадам? – предложил он.
– Нет, думаю... – Она замялась, а потом шагнула в пропасть. – Я хочу увидеть свой коттедж.
– Прямо сейчас?
– У тебя есть другие дела? – немного дрожащим голосом спросила Грейс.
Дилан это заметил. Он повернулся к ней, наклонил голову, и задумчиво на неё посмотрел.
– Ты действительно хочешь увидеть его сегодня?
– Да. – Она провела рукой по плечу Дилана и прикоснулась к его шее. Шёлковая ткань халата приятно скользила под её ладонью. – Я хочу увидеть его прямо сейчас.
Он подался вперёд и посмотрел на её босые ноги, затем снова поднял глаза и слегка улыбнулся.
– Лучше тебе обуться. Коттедж примерно в полумиле ходьбы.
Грейс поднялась наверх, надела чулки и короткие чёрные сапожки, а на плечи накинула шаль. Когда она вновь спустилась вниз, то обнаружила, что Дилан тоже надел сапоги, натянув поверх них штрипки шаровар.
Они отправились в сад, потом свернули на боковую дорожку. Дилан взял Грейс за руку и повёл вниз по отлогой грунтовой тропинке между деревьями и кустарником. Когда они вышли из зарослей, он указал вниз, где в потёмках вырисовывались контуры живой изгороди и проглядывался залитый лунным светом луг. Грейс различила линию крыши и побеленные каменные стены коттеджа.
Они спустились с холма, и, когда приблизились к парадной двери, Грейс поняла, что домик построен в типичном стиле для западной части Англии. У него имелись соломенная крыша и массивные мансардные окна, как и представляла себе Грейс, но главное, что скоро коттедж станет принадлежать ей, и это было его самой важной отличительной чертой.
– У него стеклянные окна, – проговорила она и посмотрела на Дилана, чувствуя, как внутри поднимается волна радости. Грейс тихонько рассмеялась.
– Тебе нравится? – спросил он.
В лунном свете красные драконы на его халате были едва заметны, но Грейс точно знала, что они там есть. Она вспомнила истории, которые рассказывали моряки в Стиллмауте, утверждая, что побывали на краю земли.
За пределами этого места водятся драконы.
Она не боялась драконов, не сегодня ночью. В данный момент у Грейс не было ни страхов, ни надежд. Её снедала лишь одна ненасытная страсть. Она могла вынести ещё одну ночь в одиночестве, но не хотела и не собиралась. Сколько бы ночей с Диланом ни отмерила ей судьба, Грейс проведёт их с удовольствием. Она не питала иллюзий относительно будущего. Грейс обязательно однажды рухнет с небес на землю, но как же сладок будет полёт.