Казино «Бон Шанс»
Шрифт:
— Вячеслав сам успел позвонить. Они уже первый этаж взяли. Молибога там с ним. Может, отобьются? Кто ждал от Корейца такой прыти?
Анзор жадно затянулся сигаретой и отрицательно мотнул головой:
— Не отобьются! Когда он звонил?
— С полчаса, — отозвался Генка, разгоняя «девятку» до бешеной скорости. Только взвизгивали покрышки на поворотах.
— Это много, — тоном знатока сказал Анзор.
— Думаешь, зря едем? — Юрик зло ощерился. Он считал себя порядочным человеком и многим был обязан Чуме, поэтому был готов сломя голову лететь на зов даже мертвого хозяина.
Анзор знал об этом, поэтому не стал обострять отношения: и так у всех нервы взвинчены до предела.
— Зачем гадать? — примирительно бросил он.
— Нет, ты скажи, скажи! — не отставал Юрик.
— Заткнись, — попросил Сацков. — Анзор прав: приедем, увидим! Чего сейчас гадать?!
Дальше ехали молча, недовольные друг другом. Анзор видел: Юрик жаждал получить подтверждение своих надежд, но подтверждать, по правде говоря, нечего. Все самообман!
Проверили запасные рожки к автоматам, фонари, ножи, пистолеты. Сосали сигарету за сигаретой, не чувствуя горечи табака. Не выдержав, некурящий Сацков приоткрыл ветровичок, и в машину ворвалась струя свежего морозного воздуха.
Наконец выскочили за город. Геннадий еще прибавил скорость, рискуя слететь в кювет, попав колесами на обледенелую полосу асфальта на шоссе.
— Быстрее можешь? — нарушил молчание Наретин.
— Нет, — как отрубил Сацков. — И так все!
— Их две машины пришло, — опять завелся Юрик. — Куда только глядели эти чертовы охранники?
— Перестань, — лениво попросил Анзор. Он думал, что делать, если они опоздают? Хотя они, наверняка, уже опоздали!
Если Пак навалился, то не выпустит ни за что, и Вячеслава с Алексеем Петровичем уже можно подавать в поминание — Пак ехал за их головами и получил их!
Как бы в подтверждение его мрачных мыслей, Генка притормозил на взгорке и крякнул.
— Ты чего? — Наретин посмотрел через лобовое стекло и примолк.
Вдалеке над черной полосой леса светилось на небе розоватое пятнышко, а рядом с ним тянулась к ущербной луне полоса густого дыма, черного даже на фоне ночного неба, чуть подсвеченного пожаром. Гореть могла только «усадьба» Вячеслава Михайловича. Их путь лежал как раз туда, где мерцало розовое пятно.
— У-у-у! — Юрик зло заскрежетал зубами и обернулся к Анзору. — Накаркал!
— Да пошел ты… — грубо оборвал его тот. — Сейчас надо думать, как их перехватить на обратной дороге. Туда гнать явно бесполезно.
— А чего думать? — Сацков свернул к обочине и остановил «девятку». — Туда одна трасса, свернуть некуда. Разве, на грунтовку? Мы ее проскочили недавно.
— Там не поедут, — мотнул головой Анзор. — Грунтовка ведет к карьерам, а им надо в город.
— Можем срезать на встречном курсе, — Наретин передернул затвор автомата. — У них две тачки, машину Корейца я знаю. Как заметим, опускаем стекла — и из всех стволов.
— Давай вперед, — предложил Анзор. — Там подъем, обязательно притормозят. Мы заляжем по обе стороны дороги и польем свинцом до тех пор, пока не превратим тачки в решето.
— Дело, — подумав, согласился Юрик.
Они проехали еще несколько километров и загнали машину в кусты, с трудом отыскав удобный съезд с шоссе. Взяли запасные рожки к автоматам, прикинули директрисы огня, распределили номера, как на охоте, чтобы не пострелять друг друга, и разошлись по намеченным местам.
Вскоре на трассе показались далекие огни. Сидевшие в засаде напряглись и изготовились к стрельбе. Но это оказались идущие в плотном строю друг за другом три огромные фуры. Видно, водители-дальнобойщики не хотели терять зря время и спешили к рассвету оказаться на базе, а потом уж и отдыхать со спокойной душой.
Еще несколько минут ожидания, пролетевших почти незаметно, — и по шоссе проскочил юркий «опель». Становилось все холоднее, металл оружия пристывал к рукам, казалось высасывая из них тепло даже через перчатки.
Наконец показались огни двух легковых машин, следовавших на некотором расстоянии друг от друга — это должны быть те, кого здесь с нетерпением ждали. Как только машины поравнялись с засадой, Наретин узнал черный лимузин Корейца и, зло ощерившись, выпустил по нему длинную очередь, полосуя машину во всех направлениях. С другой стороны дороги затрещал автомат Анзора, а чуть сзади по второй машине ударил Сацков…
Пак сидел на месте пассажира рядом с водителем во втором автомобиле. За рулем был Иван Мартынов. Он молниеносно сумел отреагировать на неожиданные выстрелы и, ударив по тормозам, резко крутанул руль, разворачивая машину. А пули секли по корпусу, прошивая его, как картон. Послышались вскрики раненых. Леонид почувствовал тупой удар в плечо по бронежилету и острую боль в ноге, потом чиркнуло, как бритвой по шее, и он, теряя сознание, сполз с сиденья на пол.
Развернувшись, Мартынов открыл дверцу и вывалился на асфальт, сжимая в руках автомат. Первые очереди не задели его, и он в ответ полоснул из автомата на свет ближайших вспышек выстрелов, надеясь ужом уползти в кювет и там отбиться — еще не такое бывало, и просто так отдавать свою жизнь Иван не собирался.
Первая машина уже закрутилась волчком и с ходу врезалась в кусты. Оттуда никто не выскочил и не отстреливался. Анзор, на всякий случай, дал по ней еще пару очередей и сосредоточил все внимание на боевике, успевшем выскочить из первой машины. Автомат Генки Сацкова молчал: то ли кончились патроны, то ли задело, а могло и заклинить затвор.
Подобравшись чуть ближе к полотну дороги, Анзор выпустил длинную очередь по огрызавшемуся из-под второй машины стрелку. С другой стороны его поддержал огнем Наретин. Дав еще несколько очередей, они, как по команде, перестали стрелять, и сразу стало тихо до звона в ушах.
Около машин не было заметно никакого движения, и Анзор свистнул, условным знаком давая понять Юрику, что намерен подойти к первой тачке, осевшей на бок в придорожных кустах. Однако возбужденный Наретин сам выскочил на дорогу и замахал ему рукой:
— Все! Пошли проверим.
Они подбежали к первой машине и осветили ее салон фонариком. Груда окровавленных тел. Юрик, пачкаясь в чужой крови, сам перевернул каждого из тех, кто лежал вниз лицом, надеясь отыскать среди убитых Пака. Но его не было. Один парень еще слабо стонал, и Наретин добил его ножом, перерезав горло.