Казя теперь труп
Шрифт:
Милаш не был педантом в строгом смысле этого слова, однако отличался дотошностью и был аккуратен. Лекции конспектировал (как и Оленька), дополнительную литературу читал, на глупости не отвлекался. И, как, наверное, почти все чехи, очень любил пиво – к счастью, на его отсутствие в универе жаловаться не приходилось.
– Ну, Алексей, рассказывай, зачем нас собрал! – сказал Милаш, прерывая тем бессодержательный разговор о салютах и дубаях.
– Это будет долгий разговор, – предупредил Лекс.
– Тогда погоди, я еще бутылочку темного себе принесу. – Милаш выпростал пузико из-под толстой деревянной столешницы и направился к барной стойке.
– И мне чарочку! – крикнул вслед Гусар.
– Нашел официанта! – бросил через плечо Милаш. – Поживи с мое, потом приказывай.
Гусар чертыхнулся и отправился сам.
– Лекс, а где твоя подружка, Тик-Тик, я давно ее не видела? – поинтересовалась Оленька, когда они остались наедине. – И еще у тебя вроде бы другая подружка была, которая не поступила, такая синенькая, тоненькая, которая долго-долго анкету заполняла.
– Синенькая – это Алинка-Малинка, я про нее расскажу, с ней проблема, – ответил Лекс. – Она, кажется, превращается в куклу или развоплощается – я точно не понял. А Тик-Тик потеряла пропуск и застряла на нашем кладбище. Наверное, навсегда…
– Ой! – Оленька зажала рот ладошками. – Ой, ну как же так-то?
– Ну вот так, – развел руками Лекс. – Боюсь, что это все по моей вине. Сейчас остальные подойдут, расскажу.
Оленька кивнула:
– А Какакий не смог помочь? Вы же дружите…
– Ну его! – нахмурился Лекс. – Как узнал о том, что Тик-Тик мне помогает, сразу слинял. Учеба у него, дела вдруг неотложные.
– Думаю, он на Тик-Тик виды имел, а она с тобой, вот и… – осторожно заметила Оленька.
– Что я слышу, что я слышу, кто на кого виды имел? Шарман, шарман! – Гусара вдохновляли любые сплетни.
– Да никто ни на кого не имел, – отмахнулся Лекс. – И вообще сейчас Милаш подойдет, все узнаете.
Милаш подошел и осторожно установил на стол огромный поднос с пивом, креветками, колбасками, серым круглым хлебом и зеленью.
– Угощайтесь!
– Ха, а говорил – не официант! – не удержался Гусар.
Милаш сжал кулаки.
– Начинай уже, не тяни! – попросила Оленька. – Ребята, прекратите!
«Ребята» утихомирились, переключаясь на пиво.
– Начинай! – разрешил Микулаш Бржиза, выбирая самую сочную колбаску.
Лекс сдвинул поднос с закусками и положил на стол большую тетрадь, из которой торчали разноцветные закладки.
– Что это?
– Улики!
– Улики?! Ого!
– Не сами улики, а наши с Тик-Тик записи, зарисовки, план кладбища. Из улик я принес сюда только крышку от кастрюли. Ее потом покажу, я ее Зару и Квазару отнес, пусть исследуют. Она такая – точно не из нашего мира.
И Лекс начал рассказ.
Дошел до момента, когда они с Тик-Тик не смогли спуститься на кухню, открыл тетрадь и показал:
– Примерно вот такая печать там была.
Милаш и Гусар глянули, пожали плачами.
– Надо у библиотекарей спросить, – сказал Милаш.
Оленька глянула и ахнула:
– Видела, видела такой знак!
– Где?
– Да на воротах нашего дома! Я после смерти могла спокойно ходить по всему нашему участку и дому, а как приближалась к воротам – все, дальше ходу не было. Даже на машине не удавалось выехать. Я залезала на заднее сиденье к папе, но нет. Он выезжал, а я оставалась.
– И?
– Что «и»?
– Знак где был, на воротах?
– Почти. Не на самих воротах, а как бы сразу за ними. В воздухе. И там еще красный крест был.
– Красный крест? Какой?
– Обычный, как на машинах скорой помощи.
– Ясно, – вздохнул Лекс. – Спасибо. Это ценная инфа. Собственно, мы с Тик-Тик так и поняли, что это все санитары сотворили. Тетю Таню с концами в больницу забрали, остальных подержали и выпустили, частично стерев память и заменив ложными воспоминаниями. А Казю попытались запечатать в подвале, но она как-то выбралась и теперь где-то ходильничает. Что ж, все сходится. Пойду-ка я тоже возьму себе пива или сока…
Лекс встал.
– И мне чарочку, – попросил Гусар.
– Па-а-даж-ди-ти, милый пан! Подождите! – взволновался вдруг Милаш. – Ничего не сходится. Давайте разбираться. Где была Казя, когда подвал запечатывали? Как ее санитары могли не заметить? Откуда крышка странная? Почему на печати Оленьки крест есть, а на кухне нет? Если санитары ставят печать-крест, то и на кухню должны были поставить. Почему санитары не забрали Алину? И, самое главное! – Тут Милаш взял торжественную, прямо-таки театральную паузу.
– А что самое главное?
– Самое главное – это Тик-Тик! Ее надо вызволять, и немедленно!
– Это да, – вздохнул Лекс. – Но как? У нее же теперь нет пропуска.
– А ты в их деканате был? Ситуацию объяснил?
Выяснилось, что Лекс не был.
– Так дуй туда немедленно! А потом с новостями – к нам. Пиво и сок подождут.
Лекс отправился в деканат факультета человековедения.
Если секретарем факультета метафизики была милая, всегда готовая помочь студентам девушка, то на факультете человековедения Лекса встретила ее полная противоположность – суровая тетка старой закалки. Цвет ее лица был столь несвеж, словно она попала сюда уже в хорошо подгнившем состоянии.
«Бр-р, могла бы уж поработать над этим!» – подумал Лекс, всеми силами стараясь не отводить взгляд, сохраняя приличия.
– Я вас слушаю! – сухо произнесла тетка.
– Моя подруга Тик-Тик, первокурсница вашего факультета, потеряла пропуск на Подпущинское кладбище, – начал Лекс.
– Растяпа! – отрезала тетка.
– Абсолютно с вами согласен, – как можно вежливее склонил голову Лекс. – Но дело в том, что она потеряла его, уже находясь на вышеуказанном кладбище…
– А мне к чему знать эти подробности? – Кислая мина на землистом лице тетки не обещала позитивного завершения разговора.