Кентавр на распутье
Шрифт:
Успокоенный, вернулся в гостиную, где Карина, расположась на диване, уже выкладывала на столик принесенное барахло, причитая над каждой разбитой склянкой, но по крайней мере воздерживаясь от попреков. Даже удивительно. Может, впрямь научил ее чему-то?
Опустившись в кресло, я покосился на кота, устроившегося неподалеку:
– Чего это он разлегся на пороге?
– А там самое продувное место. Жарко ему.
Это был не каламбур. Слов-то Карина знала много, однако не у всех помнила смысл и применяла их с такой небрежностью, будто лупила по площадям: угодит не слишком далеко, и слава богу. А в ее голосе наконец прорвался укор: сам-то небось кондиционерами обложился, а мы тут паримся!.. Но если поменять нас местами, Карина и тогда нашла бы, к чему придраться. Все-таки занятную породу вывели большевики.
– Скоро обещают похолодание, – сообщила она. – Причем жуткое.
Опять плохо, да? Не жизнь, а череда несчастий.
– Какая трагедь! – согласился я. – А зимой и вовсе могут морозы грянуть. Вплоть до нуля.
После многих лет, проведенных за шестидесятой параллелью, здешние «холода» меня умиляли.
– Тебе смешочки, а я слыхала, будто ураган на подходе.
– «Ветер северный, умеренный до сильного…»
– Не веришь? Говорят, тут такое будет!..
– Ну будет и будет… Что ж ты каждый раз помираешь до смерти?
В квартире впрямь было жарко – по-моему, еще хуже, чем на улице, хотя я выбирал теневую сторону. Не удержавшись, зевнул – разморило-таки.
– Ты опять плохо спал? – сразу прицепилась Карина. – Так и знала!
– Оставим в покое мой сон, – велел я. – Лучше скажи, на кого ты наехала в этот раз. Из-за чего сыр-бор?
Пару минут Карина продолжала перебирать драгоценную свою ерунду, будто не расслышала. Но тянуть с ответом уже некуда. Сюда-то я доставил ее, а вот дальше… Вслепую не помогаю никому. К тому ж Карина таки усвоила, что на чужую добычу я не зарюсь.
– Ты ведь знаешь: у меня полно знакомых, – наконец разродилась она.
– Еще бы!
– Ну вот. И ко мне… в общем-то случайно… попали сведения… касающиеся одного из…
– Кого? – подхлестнул я. – Конкретно.
– Лущенко, – выдавила Карина, «уступая насилию».
– Ни фига себе!
Действительно, так высоко она еще не замахивалась. Этот самый Лущенко, щуплый и низкорослый, возглавлял Дворовых «бесов» и держал в страхе всех чинуш, не говоря о «народе». И если Карина напоролась на что-то горячее, жарко может сделаться не одному Мишелю. А затем и очень-очень холодно – когда закопают.
– И ты решила слегка потрясти Двор? – полюбопытствовал я. – Задачка как раз по твоим силам.
– Чтоб ты знал, это затронет многих!.. Даже Алмазина.
Час от часу не легче – еще и этот.
– И правда, чего связываться с одним Лущом? Нам весь гадюшник подавай!
– И не только в самом Дворе, – прибавила Карина, набрав инерцию.
– Так… Где еще?
– В Кампании.
– И это все? А ФСБ ты, случаем, не зацепила? Или НАТО?
– Ты можешь говорить серьезно?
Могу, почему нет.
– Если сведения вправду важные, – сказал я, – от них лучше держаться подальше. На этом подорвалось уже столько акул – зубастых, с броневой шкурой. А такую плотву, как ты, проглотят и не заметят.
– Это мое дело, – нахмурясь, заявила Карина. – Уже испугался, да?
В ее глазах зажглись фанатичные огоньки, точно у золотоискателя, напавшего на главную жилу. Похоже, она очередной раз решила сорвать куш, обеспечивший бы ее до конца дней… скажем, до завтра.
– Ага, нам опять под хвост попала вожжа! – констатировал я. – Ну, тут ничем не могу помочь.
На один-то штурмец ее хватит, а что затем? Опять прибежит ко мне за спасением? Если успеет.
– По-твоему, они не захотят это купить?
– Зачем? Дешевле уплатить киллеру. И если даже купят, долго не проживешь. Никакие уловки не спасут – под пытками вызнают, выпотрошат до кишок. А для гарантии порешат и все окружение.
Возможно, я преувеличивал, но тут нелишне. Беда в том, что с этого пути Карину не свернуть уговорами – нужны средства серьезней.
– Я лишь хочу получить свое! – брякнула она, сдвинув брови.
Действительно, в юные годы, еще до того, как заделаться певичкой, Карина подвизалась при местных бонзах. По баням с ними поездила, приветила не одного. А теперь они завладели громадным кусом, а про нее забыли. Так что логика в этом присутствует… если забыть о том, что делиться эти гаврики любят не больше пресловутого капитана Флинта.
– Тебя погубит аппетит, – посулил я. – Ты всегда любила переедать.
– Значит, отказываешься меня защищать? – спросила она упавшим голосом.
– Защищать готов от кого угодно, но не собираюсь за тебя мстить. Так что не ищи приключений на свою роскошную задницу – в конце концов, подумай о коте!.. Уж его я не собираюсь опекать, если останется сиротой.
– И что же мне делать, по-твоему?
– Сбрось эту бяку в Океан. Или отдай мне.
– А-а, – протянула Карина, – хитренький!
– Я не навариваюсь на шантаже – не мой профиль. Но покупателя на эту компру найду. Конечно, получишь меньше, зато без риска.
– На сколько меньше?
– Намного. Но много ты не переваришь: к деньгам тоже нужна привычка.
– Мне надоело быть нищей, – заговорила Карина едва не со страстью. – Надоело считать копейки, отказывать себе во всем!..
– Бедненькая, ты не голодаешь еще? – Я оглядел сперва ее, вовсе не выглядящую нищенкой, затем обстановку, тоже не самую убогую.
– Хочу жить в собственной вилле, на Крутом Берегу!.. Чем я хуже тех?
В недоумении я уставился на нее, затем вспомнил:
– А, ну да, там же кладбище рядом! Действительно, как удобно: сразу и закопают… Ну, радость моя, не жадничай, поделись тайной!
Но у Карины уже пропало желание откровенничать. По быстрому ее взгляду, брошенному исподлобья, я понял, что ничего больше, кроме вранья, не услышу тут, и отступил: