Кентавр на распутье
Шрифт:
– Ну вот, – сказала Клер, сладко потягиваясь, – с делами разобрались…
– Пришел час потехи, да?
Уж развлекаться она умела, в отличие от трудоголиков. А «час» иногда затягивался на месяц – как тогда, на критском курорте. Судя по задумчивой улыбке, Клер тоже вспомнила о безумном том времени. И что мешает воскресить его – хотя б на час? Поди, на этом диванчике скреплялся не один договор и отмечались многие успешные сделки.
– А ты все так же строг в морали?
Вот и я угодил в чистоплюи – сподобился! А сколькие сочли б меня распутником?
– Истинное целомудрие обретается с годами, – изрек я. – Когда уходят искушения.
– Что-то не замечаю, – засмеялась
– Как бы там ни было, а мне пора. Дел – невпроворот.
– Ну жаль, жаль… Уж нам плохо не было, верно?
– Это точно, – со вздохом подтвердил я, покидая и это кресло.
Глава 8
От Клер я отправился прямиком к чудилам, порученным моей опеке. Как поминалось уже, обитали они в одном из благополучных, даже престижных районов, правда, на самой его окраине. А здание, целиком им принадлежащее, выходило фасадом на канал, за которым раскинулись пустые кварталы. Дом был неширок, зато в три этажа, с подземным гаражом и вертолетной площадкой на плоской крыше, – ребята явно не бедные. И особо не прятались – странно, что их не заволокли еще ни под одну из здешних «крыш». Может, в этом и дело: шибко нахально себя ведут. Кому ж взбредет в голову, что за ними никого нет? А ведь еще незабвенный По учил, что самые тайные места находятся на виду.
И место для наблюдений напрашивалось само. Достаточно пересечь канал по старому мосту, случившемуся неподалеку, вкатить в угрюмый двор домины, громоздившегося напротив, и взойти на подходящий этаж. По-моему, я даже обнаружил на лестнице следы подручных Лазера, довольно свежие, – а потому постарался не наследить сам, когда пробирался в одну из брошенных квартир. Затем пододвинул к зияющему проему продавленное кресло, устраиваясь с возможным комфортом. Конечно, тут оказалось жарко, но солнце в глаза не било – спасибо и на том.
Первая странность: окна загадочного дома. Гляделись-то они обычно – то есть ничего экстраординарного. Однако мой слухач, прежде меня не подводивший, не снимал с них ни шороха. Стекла будто покрывала невидимая пленка, поглощающая звуки. Вдобавок обитатели трехэтажки возмутительно беспечны, будто жили не в российском Пограничье, а на безмятежном Западе. В нарушение мер предосторожностей, принимаемых сейчас всеми зажиточными фирмачами, они не боялись мелькать перед окнами, хотя вокруг хватало укромных мест. Наверное, стекла тут броневые, но ведь есть пули, способные лимузин поднять на воздух, не то что пробить броню. Или ребята еще не прониклись опасностью, или полагались на то, чего я не знал.
А может, это и вовсе экраны? Такое практикуется иногда, хотя не здесь. Сами персонажи могут быть срисованы с оригиналов, но поведение корректируется так, чтобы наружу не просочилось лишнего, то есть сплошная банальщина с вкраплениями пикантных эпизодов для оживляжа. Что, в общем, я и наблюдал сейчас. А стало быть, смысла в этих наблюдениях никакого. Выходит, мои поднадзорные не такие олухи?
Я даже ощутил некоторый азарт: работка обещает быть нескучной. Но здесь, на этом посту, делать нечего – приманка для дураков. Можно лишь, подобно Лазеру, фиксировать посетителей: кто вошел внутрь и сколько затем оттуда не вышло. Тоже, конечно, не мешает знать. Для этого я оставил под оконным карнизом «глазок», нацеленный на трехэтажку, – «ловись, рыбка»!.. После чего вернулся к «болиду» и покатил обратно к дому, становившемуся мне все интересней. Оставил машину за квартал от него, пехом обошел вокруг. Черного хода не обнаружил, а все окна закрыты наглухо – видимо, вполне обходятся кондиционерами. Занятно: все пути внутрь здания перекрыты. За исключением входной двери. Но ее прибережем на потом. Сперва не худо бы выяснить, куда девались те, кто не выходил, – не съели же их?
Первое, что напрашивается, – подземный ход. Или даже подводный, благо до набережной с десяток метров. Но для обнаружения его требуется аппаратура посерьезней той, какую я прихватил сегодня. А пока оставалось одно: засесть в «болиде» и ждать, пока из домика не возникнет хоть кто-либо.
К счастью, ждать пришлось недолго – мне и тут будто пошли навстречу. Минут через двадцать створки гаража разъехались, и к шоссе взмыла бордовая «капля», очертаниями схожая с флаером, как я его представляю себе. Окна почти сливались с мерцающим корпусом, и даже дверцы я углядел не сразу. А проворством машинка вряд ли уступала моей.
Позволив «капле» шмыгнуть мимо, я отпустил ее на положенную дистанцию и двинулся следом, прикидывая, не пора ли запускать «стрекозу». Решил погодить: глупо раскрывать карты до срока. К тому ж поначалу «капля» не слишком спешила, то есть не настолько, чтобы меня это напрягало. Словно бы не возражала против преследования. Или я делаюсь мнительным? Ну право же, отчего благородным донам просто не покататься по городу, улаживая свои дела – может, вполне безобидные?
Внезапно «капля» притормозила перед утлой хибаркой, едва не въехав колесами на низкое крыльцо, левая дверца скользнула в корпус. И тут я наконец увидел водилу, остолбенев на целую секунду. Из сумеречного салона выпорхнуло ошеломляющее существо, к тому ж едва одетое, и быстрым взглядом окинуло окрестности, прежде чем снова сгинуть с глаз, нырнув в домик. «Дьявольщина!» – вырвалось у меня. Хотя в женской красоте усматриваю скорее божий промысел.
Тотчас вывел схваченную картинку на дисплей, чтобы рассмотреть в подробностях. И поглядеть было на что. За свою жизнь я повидал немало эффектных девиц, но эта!.. Один вид ее переворачивал душу. Хотелось умереть за нее или убить… не знаю, не разобрал еще. «На земле нет тебя прекрасней», – всплыла строка из старой песни, отчего-то запомнившейся. И продолжение в точку: «Но ловлю я твой взор напрасно». Действительно, на что сдался ей такой сыч? Как поется в другой песне: «Ах, какое блаженство – знать, что ты идеал!» А что делать прочим? Сохнуть от зависти либо исходить слюной? Слишком она хороша, чтобы это не кололо глаза очень многим.
Ее черты вряд ли можно назвать безупречными, зато их наполняла такая нестерпимая, пронзительная прелесть, что к горлу подступал комок, а на глаза наворачивались слезы, – это у меня, битого жизнью циника!.. Точеный носик слегка вздернут, губы припухлые, яркие, глаза длинные, чуть раскосые, кожа матовая, бархатная, без единого пятнышка, лоб, пожалуй, великоват. Или его следовало прикрыть челкой, а у девушки по сторонам сужающегося книзу лица спадали песчаные пряди. И все равно, другого не хотелось, даже боязно что-то менять. Пусть все останется как есть – такой шедевр можно лишь испортить.
А фигура и вовсе сказка. Девица из породы долгоногих, но при этом имела узкие колени и маленькие ступни – редкое сочетание. Зад неширок, однако в комплекте с тонким станом, задорно торчащими грудками и талией, будто стянутой невидимым корсетом, гляделся изумительно. Бронзовый загар, насколько я мог судить, покрывал малышку сплошь, подчеркивая игру мышц, на диво упругих, хотя изящных. Я застал ее на переломе, который так любят ню-операторы: сочетание подростковой свежести с завораживающей сексапильностью. Словно бы она обзавелась уже полным набором для любовных игр, но еще не научилась им пользоваться. Впрочем, это лишь впечатление – скорее всего обманчивое.