Кентавр на распутье
Шрифт:
– Лишь бы их не отбили. Вот у меня на Карину пряников не хватало, требовался кнут.
– А у меня ни первых, ни второго… Чем поддерживать-то?
– Терпением, лаской. Ты ж известный угодник.
– Каждый берет, чем может, – согласился он. – Раз не умеешь ни драться, ни быстро бегать…
– Вечерком заброшу ее, лады? – спросил я, вставая из-за стола.
– Давай, давай, – пробормотал Гай, с сомнением оглядывая свои завалы. – Пара-то часиков у меня есть?
Я уже катил на «болиде», возвращаясь к голубенькой трехэтажке, притягивающей меня точно магнит, когда видеофон снова ожил, явив на экран физиономию, которую я не видал давно. Не то чтоб у нас не было совместных дел, но напрямик этот главарь обращался ко мне в исключительных случаях – стеснялся, должно. А от застенчивости люди нередко начинают хамить.
– Нужно встретиться, да? – брякнул он без предисловий. – Дело есть.
– Здравствуй, Амир, – учтиво откликнулся я. – Как поживает твой скот?
Это была цитата, которую он вряд ли знал, а потому вполне мог обидеться. Но не стал.
– Здравствуй, – помолчав, сказал он. – Так приедешь?
С чего вдруг я понадобился всем, да еще сразу? Моя популярность перешла в новое качество?
– Ты сейчас в своем ауле? Недосуг мне в такую даль.
– Здесь, рядом, – возразил Амир. – У вокзальной башни к тебе сядет парень, проводит.
– Кем зовешь-то? – спросил я. – В каком ранге?
– Гостем будешь, да, – заверил Амир, обещая неприкосновенность.
– Еду, – сказал я, отключая связь.
И тотчас развернулся, направляясь к вокзалу. Вот и муселы всплыли. Точнее, один из их могущественных кланов, кои старались ныне не мелькать на виду, но продолжали ворочать большими делами. Поначалу-то муселы забрали в крае ба-аль-шую власть, отхватывая от общего пирога кус за кусом, перетягивая на себя драное одеяло, – хотя были в меньшинстве. Дисциплинка-то у них лучше, чем у славян, почтение к старшим в крови. Кстати, и самой крови боятся меньше, если доходит дело. Наводили свои порядки, учили жить остальных, ходили гордые, самобытные. Собственно, тогда и случилось это обособление – сами постарались. Потом пошла ответная волна, разгоняемая «нашистами» и казаками, поддержанная федералами. И уж тут муселам припомнили всё, от вытеснения иноверцев из всех структур до языковых комиссий, и вымели на свежий воздух, в горы и долы. Свинство, конечно, обоюдное, но у славян имелось оправдание: не первые начали. Впрочем, оправдываться умели обе стороны, и многое зависело тут от глубины раскопок.
Притормозив у вокзальных часов, я действительно увидал рядом парня, угрюмого, кряжистого и неожиданно рыжего, с конопушками. На парик его лохмы не походили – скорее покрасил, а заодно наложил грим. Смотрелось это убедительно, хотя странно – в сочетании с чертами типичного мусела.
Подойдя к машине, парень молча приложил к стеклу широкую ладонь, на коей было начертано: «От Амира». Дождавшись кивка, уселся рядом, выложил под ветровое стекло кулак, по самые костяшки заросший черным волосом, и нацелил указательный палец, показывая направление. Вступать со мной в разговоры он не собирался – явно из непримиримых.
– Ты, случаем, не метис? – полюбопытствовал я. – Хотя бы перчатки надел, конспиратор!
Конечно, он не ответил, отгородившись от меня словно каменной стеной. Продолжая испытывать ее на прочность то так, то эдак, я следовал указаниям корявого пальца, пока не очутился в темном подвале, едва втиснув «болид» меж угловатыми бронеходами, очень любимыми муселами. Тотчас мой гид выскочил вон, будто не желал находиться со мной и лишней секунды, а затормозил лишь наверху лестницы, дожидаясь, пока соизволю его догнать. Забавный типчик – эдакий толстолобик. Где их натаскивают, хотел бы знать. И много ли таких у Амира?
Сам главарь встречал меня в большой комнате, увешанной и устланной богатыми коврами. Как и положено горцу, был он здоровенный, смуглый, горбоносый. Хотя пушистые усы и длинные баки делали его похожим скорее на персонаж индийской фрески. Вдобавок он полулежал на роскошном диване, облачась в парчовый халат. Еще б тюрбан на голову да пышнотелую красотку под бок.
– Садись, да? – Амир указал на приземистое кресло, смахивающее на огромную подушку странной формы. – Угощаться будешь?
Он кивнул на низкий столик с резными ножками, где уже выставили угощение – в лучших традициях Востока, но совсем не по моему вкусу.
– Или плов хочешь? – прибавил горец.
– И чтоб ты руками меня кормил? – фыркнул я. – Давай уж сразу к делу.
– Ну давай, – не стал спорить Амир. – Что у тебя с Аскольдом?
– Любовь, – буркнул я. – Конкретней нельзя?
– Ты в их команде?
– С чего взял? Работаю по его заказу – всё.
Надоело повторять: я сам по себе. А эти команды, сословия, нации, расы, лагеря… Да гори они огнем!
– А с Грабарем?
– То же самое, – ответил я, хотя Амира это совершенно не касалось.
– А с Носачом? – продолжал он допрос.
– С этим дел не имею, – хмыкнул. – Разве с его женой. Куда клонишь-то?
– А с Калидой?
– Спятил? Он мне и с деньгами не нужен!.. Скажи толком: об чем речь?
– Кто-то наехал на меня, – сообщил Амир. – Надо выяснить.
– Дорожное происшествие? – уточнил я. – Выглядишь как огурчик.
– Смешно, да? – вдруг рявкнул он. – Может, сам замешан? Не это тебе заказали?
– Затем и приехал сюда: посмеяться, – подтвердил я, не повышая голоса. – А ты зачем звал?
Несколько секунд горец полыхал взглядом из-под косматых бровей, будто пытался прожечь во мне дыру, потом убавил накал, решив не обострять. Ведь черт знает, как повернется? Еще с прежних времен за мной закрепилась слава берсерка: дескать, вообще-то парень смирный, но лучше не доводить, а то удержу не будет – разнесет все. Сейчас-то я научился сдерживать свою ярость, однако сложившуюся репутацию старался поддерживать, чтобы не досаждали по ерунде.
– Ладно, давай по существу, – предложил я. – В чем заключался наезд, когда случился, каковы последствия?
– Были покушения, – сказал Амир. – Несколько. Стреляли, взрывали, травить пытались. И мои люди пропадают.
– В смысле – исчезают?
– Да. Чаще в городе или по пути, но в ауле тоже. А последний раз украли из родового поместья – девушку. Потому и позвал тебя.
Они сговорились? Будто я тут главный спец по сгинувшим девицам.
– Только не будем валить в кучу, хорошо? – сказал я. – Воображаю, что могли наболтать ваши ярые!.. Но как по-твоему, много ли выгадают Аскольд с Гувером, если взамен тебя род возглавит джихадец, одержимый мщением? Общим делам каюк, а менять конкуренцию на войну не хочет ни один серьезный главарь. Поэтому убийц логичней искать в твоем окружении. Подумай, кто из родичей выгадает, если тебя не станет? Кто тут желает власти, драки, крови? Кто хочет стравить вас с гяурами? Кто из твоей охраны слишком уж рвется в бой? К примеру, ты уверен в своем «рыжем»? Что-то не глянулся он мне. Смахивает на фанатика, неспособного вместить больше одной, к тому же простенькой мысли. И если его убедят, что ты стоишь на пути…