Кгб против ссср. 17 мгновений измены
Шрифт:
Примером этому может быть случай, имевший место в зда нии Центрального Дома Советской Армии, когд а там однажды проводилось собрание военнослужащих с участием руководите лей государства и правительства. Допуск в здание ЦДСА осуще ствлялся военными, а непосредственно в зал заседаний – со трудниками служб безопасности. Шизофреник изучил систему допуска и сумел пройти через первый контроль, но был разобла чен в фойе, когда следовал в зал заседаний. Только хорошая на тренированность позволила сотрудникам безопасности выявить его. Он был одет в форму адмирала Военно-Морского Флота, выглядел солидно, был стро ен, подтянут и до определенной по ры даже излишне вежлив в обращении с другими. На его груди красовалось множество наград. Однако внимание сотрудников безопасности привлекло неправильное их расположение на мундире и большое количество разных знаков, которы е не мог ли носить высшие офицеры. «Адмирала» попросили предъявить документы и приглашение на участие в собрании, которых у не го, естественно, не оказалось» (5.4. С. 99-100). Лично я здесь не вцжу никакой особой натренированности, которую бы стоило расхва ливать, – все это примитивно.
Могу рассказать подобный случай и из своей практики. В 1971 г., как известно, ввели в армии и на флоте институт пра порщиков и мичманов. Я – 1962 г. рождения и только по моло дости лет не узнал об этом в тот же день. Стоим мы с отцом на остановке, ждем транспорт, и вот я вижу – напротив нас стоит сравнительно молодой человек с двумя звездами на погонах. Я спрашиваю у отца: «Это кто: генерал-лейтенант?» Отец отве- ^ает: «Присмотрись повнимательнее». Я смотрел на него, смот рел и понял, в чем дело: петлицы-то не генеральские (про лам Пасы я тогда еще не знал – фото генералов я видел только в книгах). Итак, если с задачей, пусть и с трудом и за гораздо большее время, справляется десятилетний ребенок, то какой же э^о профессионализм и что тогда под ним иметь в виду?
Вернемся к делу «взрывников». Был момент, когда нашли ОДну из мин – благодаря бдительности какого-то человека на
f 93
Курском вокзале. Далее «взрывоопасную сумку привезли на… Лубянку в кабинет замест ителя Председателя. Начали думать, что делать дальше. Решили вызвать специалистов из ОТУ (Опе ративно-технического управления) и преподавателей по минно- взрывному делу из подмосковной Балашихи, там располагался учебно-тренировочный центр, где готовили чле нов внештатных оперативно-боевых групп, которые должны были действовать в качестве разведчиков-диверсантов в «особый период» (…).
Показывают им сумку и предлагают обезвредить. Наставник диверсантов Петр Нищев, увидев ее, затрясся от бешенства:
Нельзя ее открывать и сдвигать с места! И вообще, какой мудак приволок бомбу сюда?
Но-но, не кипятись. Может, разрезать сумку сбоку?
И резать нельзя!
Давайте просветим переносной рентгеновской аппарату рой.
И просвечивать не рекомендуется! Мало ли как ой датчик там установлен.
Но ведь бомба до сих пор не взорвалась, сколько ее ни кантовали?
А если там установлен временной предохранитель и бомба только что встала на боевой взвод? Да и медлить тоже нельзя.
Выгнали всех из кабинета. Обложили сумку ме шками с пес ком со всех сторон. Аккуратно перерезали провода, соединяю щие батарейку с электровзрывателем. Предварительно просве тив рентгеном, вскрыли корпус. Вытащили электродетонаторы. СВУ оказалось без сюрпризов.
После этого случая руководство КГБ реши ло сформировать подразделение взрывотехников» (Цит. по: (81. С. 225-226)).
До сих пор нечто аналогичное приходилось читать только о сирийцах: когда там воевали с Израилем, одна из ракет, выпу щенных с самолета, не взорвалась, а зацепилась за дерево, и ее п ривезли не куда-нибудь, а в Министерство обороны, и давай ее… пилить. Хорошо, что в этот момент заходят советские совет ники, увидели и приросли к месту, потом все же хватило сил сказать: что ж вы делаете-то?! Может быть, нам отдадите? Те (обрадованно): забирайте. Отправили в Москву (5.5. С. 14). Сло вом, все как в анекдоте об обезьянах: макаки лазили на военный объект и что-то украли, оказалось, что это атомная бомба, стало интересно, как она устроена, стали пилить… Мимо бегут шим панзе (все-таки более умная «нация»!), спрашивают: да вы что, с ума сошли, она же сейчас взорвется!!! Макаки отвечают: ничего, у нас еще одна есть!
КГБ СССР в целом оказался методологически не готовым к явлениям типа перестройки. При этом, конечно, стоит сказать, ч то как раз т а часть, что пошла на погром Советской Родины, была готова и даже использовала все в свою пользу; и при этом применялась практически вся сумма знаний, которой владел Комитет.
Методы разведдеятельности: конспиративно, разумно, расчетливо, планово [2]
Поворот в сторону многообразия знаний и получения мето дической составляющей информации во всей ее полноте, по- видимому, произошел еще в доандроповскую эру. И это легко видно на примере нескольких прикладных наук.
Социология и социальная кибер нетика. Как ни странно, но разведке есть дело как до охраняемых тайн врага, так и до его повседневных дел. Пример. В «черных кабинетах» царской жан дармерии вскрывались письма обывателей и делались статисти ческие подсчеты. В приватном порядке в огромном м ассиве пи сем люди писали о революции как о совершенно ясном деле. Когда у нас шла война с финнами, то немецкая резидентура в Москве получила указание: узнайте и доложите, как война изме нила повседневную жизнь в стране. Немец подул на заиндевевшее стекло, посмотрел в дырочку и отписался в Абвер-командер: ви- дцмых изменений никаких, при -40° едят мороженое на улице. В Берлине не поверили и запросили по новой. В ответ послали ^подтверждение. В фатерлянде хмыкнули и шифровки сложили в йапочку с надписью: фак торы, указывающие на непобедимость русских. Тем не менее война началась… Теперь уже противопо- лржную сторону интересовало: каково настроение врага после Москвы и Сталинграда? Когда забрасывали Н.И. Кузнецова (в Цире секретов – «Колониста»), то попросили наряду с серьез ными делами не забыть провентилировать и этот вопрос. Ответ: признают поражение как данность, но все пьяные разговоры Оканчиваются тем, что биться все равно надо до конца: до Бер- !Щна, до рейхсканцелярии, до последнего окопа… Эту информ ацию Л amp;Же положили в отдельную папочку, а там уже с 41-го лежал, ^пылившись, листочек с донесением: один наш разведчик, прогулявшись по тылам противника, отметил, что ни разу он не ^Метил немца, который бы читал газету. Посчитали, что этот фактор указывает на то, что нижние чины вермахта не будут способны на самостоятельное поведение, в случае если останут ся без команды.
…Начинали предельно скромно. В.Е. Семичастный расска зывал, что на спектаклях Шатрова сидели люди, помечавшие в блокнотах реакцию зала на реплики (5.6. С. 42-43). Дальше – больше. В Институте социальных исследований был создан сек ретный сектор (5.7, 5.8. С. 40, 43), а в самом КГБ существовала социологическая Служба (42. С. 15). Давнее увлечение не про шло даром, и в КГБ могли просчитыват ь на два шага вперед ре акцию населения на разнообразные воздействия. КГБ овладел в полной мере труднейшим делом – искусством и наукой поли тической драматургии и прежде всего социальной кибернети кой. Есть некоторые области в этом деле, которые расположен ы на самом передовом крае науки. Это самые сложные на сего дняшний день задачи. В силу того еще, что нет готовых шабло нов для ее постановки и решения, она нестандартизована и до сих пор является пересечением науки и искусства. Поэтому она требует наибольш ей интеллектуальной отдачи. Именно здесь большое поле для творчества и проявлений способностей спе циально подготовленного «штучного» специалиста. Из открытых источников известно лишь одно название специально подготов ленного труда – made in KGB – по таким вопросам: «Модели рование глобальных политических и экономических процессов (учебное пособие в/ч 48230). 1975» (5.8. С. 166). Вот по этим-то лекалам и смоделировали «глобальный политический и эконо мический процесс» под названием «перестройка». Социальная кибернетика в Болгарии, например, не доверялась спецслужбе Дарьявна Сугурност, а была, как говорится, «под бдительным партийным оком», и такого рода знаниями партия не собира лась делиться ни с кем. «Институт за социально управление при ЦК на БКП» распола гался по адресу: София, 1635, ул. Пионер ских лът, 21.
Признавалось и то, что «…перестройка замышлялась ее ини циаторами как очередной план социальной инженерии, и по этому она прямо нацеливалась на те два рычага, на которые все инженеры общественного ус тройства всегда обращали внима ние: общественные организации и общественное мнение. Когда в 1988 году эти два элемента вышли на первый план, роль орга нов безопасности усилилась.
Им было поручено возглавлять группы неформалов, созда вая движения там, где и х не было, и внедрять свою агентуру в руководство тех движений, которые уже существовали к этому времени» (71. С. 22). То есть и тут заметны технологии создания режима наибольшего благоприятствования и прикрытия дея тельности явных антисоветчиков.