КИНФ БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ВТОРАЯ. СОЗВЕЗДИЕ ПАКЕФИДЫ

Квилессе

Я усмехнулся; волшебство, что принесло меня сюда, рассеялось под ледяными порывами ветра с дождем, и я дрожало так, что зуб на зуб не попадал, и израненное когтями и зубами Лу тело саднило. Мне надоело пугать этого старого дурака; мне до чертиков надоело все, и его самоуверенность, и его тупая несговорчивость, да все! Хотелось горячего чаю и теплый плед из лучшей шерсти тонкорунных овец, хотелось залезть в Алкиностову ванну и затащить в постель красотку, чтоб ночью погрела… В конце концов, отчего я так милосерден?!

– Да пошел ты, – грубо сказал я, сплюнув в грязь на дороге и опустив свой лук. Старик победно улыбнулся. – Меня недавно назвали одним странным именем, но я уже начинаю понимать, что оно означает, так что я не стану тебя ни удерживать, ни убивать. Ты сам издохнешь; если сию же секунду ты не повернешь к городской тюрьме и не дашь там признательные

показания во всех своих злодеяниях, ты сам издохнешь. Просто грохнешься со своего осла, а все скажут – вот еще один старый пень преставился. Ты ведь уже очень старый? Так что никто и не удивится, что ты грохнулся и помер. И я тут буду не при чем. Никто не обвинит меня в твоей смерти. И твоя тайна, которую ты везешь за горы, никуда не уйдет отсюда, дальше этой дороги. Твой Орден все равно умрет в Мирных Королевствах. Выбирай.

Старик выбрал. Он неторопливо подхлестнул своего мула и поехал; молча он проехал мимо меня, даже не глядя в мою сторону. Он ехал, а я смотрел ему в след; он ехал все дальше, дальше, по каменистой дороге, мимо двора замка, где наводили порядок рабочие – уже начало светать, и самые усердные из них уже сгребали мусор и грязь своими лопатами, – пока, наконец, не упал со своего мула. Люди с криками кинулись к нему, но, думаю, было поздно уже давно; он умер.

Вот что означало это имя – Слепой Мастер.

Всемогущество.

Я мог все – точнее, все, чего я желал, сбывалось.

И мне от этого становилось страшно.

Комментарий к 3. ОСАДА. Первая странность, волшебство, произошедшее с Торном.

====== 1. ЦВЕТНАЯ ВОЙНА. ======

Комментарий к 1. ЦВЕТНАЯ ВОЙНА. История, объясняющая то, как принц Зед стал Черным Алмазом.

Все началось, в общем-то, очень просто и даже буднично, и, как и все серьезные дела, из-за пустяка. Наши покровители решили – и в приватной беседе настояли на том, – что мы с Черным должны выглядеть как приличные люди. Ведь скоро наш День Рождения – в том смысле, что в праздник Весеннего Снега (а проще говоря, когда зацветут вишни и яблони – здесь они цветут обильно, и все улицы от их цвета белым-белы, а от опадающих лепестков разыгрывается настоящий буран) мы должны будем в парадном облачении выехать из замка, пересечь подъемный мост и объехать вокруг города под знаменами Натх Ченских, чтобы все более-менее могли представлять, как выглядят молодые принцы (а в своем сумбурном рассказе я все перепутал и многое недосказал, и потому поясню сейчас – к этому времени мы уже прогнали Чета, и Давр становился Императором собственного кнента, и ему полагался принц по праву, и он избрал меня на эту роль). До торжественного Дня нас как будто бы никто не знает, и, вроде бы, нас и не существует. Приведение нас в приличный вид тем более важно, что День совпадает с таким крупным праздником, практически религиозным – считалось, что цвет вишни – это перья из крыл Небесных Орлов, которые охраняют лестницу в чертоги Слепого Пророка. Надо было выглядеть торжественно; негоже, чтоб в такой торжественный миг на улице появилась процессия, похожая на клоунов, тем паче, что Черный уже слыл первым богачом, и баловал себя предметами роскоши, такими, что другим людям и не снились. А это означало, что нам следовало срочно переодеться. И оставить свою преданность правящим цветам – ибо зеленый и красный сочетаться отказывались, и сочетание это в одежде резало глаз и вызывало всеобщее недоумение в рядах правящих. По мне так над нами просто потешались; правда, когда Черный кулаками кое-кому расписал физиономии, весельчаков поубавилось, но все же Алкиност непреклонно велел нам приодеться – в конце концов, он не самый бедный Дракон, и ему просто стыдно, что над его приемышем смеются. Да и Зед тоже может себе позволить немного лоска и шика; или вкуса у него нет?! Конечно, все недавние события не афишировались; в драконьем разоренном замке золота оказалось не так уж и много, и его едва хватило на то, чтобы оплатить титанически поистине работы по очистке замка и приведении его в должное состояние, а потому все думали, что за Зеда платит суверен, а знающие об истинном состоянии Зеда помалкивали об этом в тряпочку. И даже те, кто работал теперь в долине Короля, разгребающие золото лопатами, помалкивали о том, что они там делают, но это, однако, не делало Черного беднее, и сокровища его, поистине фантастические, частично перевезенные в дом Алкиноста, делали его возможности в области шика просто безграничными.

Эй, эй, а почему бы тебе не рассказать, что с одним таким Торном я честно поделился, и он ничем мне не уступал?!

Ну

да; это правда. Но одному такому Торну было до лампочки, что на него напялят, и сколько это будет стоить, а Зеду – нет. И он загорелся приодеться так, чтобы у всех повылазило!

Для того чтобы мы в кратчайшее время постигли сложную науку – моду, – нам пригласили самого отпетого в ней специалиста, и звали его Ляфей.

Городской франт Ляфей, которого нашел для нас Алкиност, явился ровно в полдень – городская стража как раз ударила в гонг на площади, и вместе с этим ударом, медным гулом разнесшимся по округе, дворецкий открыл дверь и впустил нашего будущего учителя. Точность – вежливость королей и в этом мире.

Надо сказать, что Ляфей был хорошо известен в определенных кругах. Это был человек бесцветный лицом – то есть белокурый и бледный настолько, что внешность его никак в памяти не откладывалась. У него были прямые волосы до плеч, тонкие нервные губы и бегающие внимательные глазки. Какого цвета не помню, да и неважно это. Он был родовит, как Король – поговаривают, что издревле семья их, когда-то правящая этим кнентом, чтобы не портить породы, женилась только на родственниках, и потому род их начал вырождаться, а потом еще и обеднел. Пришлось звать Дракона; оттого Ляфей очень зол на Летающих Императоров. Да и не то что зол… Не знаю, как сказать. Ведь фактически он наследник из людей. Но больше всего его злит то, что, зная о его происхождении, Драконы почему-то не обращают на него никакого внимания. Ну, за исключением таких вот случаев – но мне бы тоже было обидно всю жизнь быть мальчиком на побегушках. Впрочем, он ничего не сделал, чтобы быть кем-то еще; и, забегая вперед, сказу, что хоть и хватило у него спеси и высокомерия заварить следующую кашу, но больше, увы, ни на что его не хватило, и до конца повествования вы о нем и слова не услышите. Он даже мелко нагадить нам не смог. Впрочем, я тороплю события. Итак, все по порядку.

Так вот этот Ляфей был абсолютно нищ; не было у него ни дома (уж я молчу про замок), ночевал он по постоялым дворам и трактирам, но при том всегда у него водились деньжата, и не серебро, а золотишко, пил он исключительно дорогие и хорошие вина, конь его был породист и вычищен, а одевался он хоть и неброско, но у самых лучших мастеров. Откуда его доходы? Говорили разное; во-первых, что он отчаянный игрок – и этому был склонен верить я. Да на его хитрой белесой морде было написано, что он прохвост, и прекрасно знает, как кропятся карты!

Во-вторых, говорили, что он поворовывает в домах, куда его имели неосторожность пригласить по какому-нибудь дельцу, и в это, судя по кислой мине нашего дворецкого, верили тоже весьма и весьма многие.

В-третьих, Ляфей подрабатывал – никто лучше него в столице не разбирался лучше в дорогих тканях, хороших винах и украшениях, он с одного взгляда мог определить, где кольцо из подвала Дракона, а где – просто кольцо, ничем не заслуживающее внимания. Работать писцом или еще кем ему не позволяла его родовая честь, а вот давать ценные советы – сколько угодно, и при том за хорошие, я бы сказал – за очень хорошие деньги. Одним словом, он помогал нуворишам, быстро сколотившим свое состояние, и таким, как мы с Черным, чурбанам более-менее соответствовать тому обществу, куда мы так нечаянно попали.

Вот и теперь, стоя на верхней площадке, мы смотрели, как Ляфей с достоинством и необычно изящно поднимался по лестнице к нам, и погибали от зависти. На нем был неприметного, светло-фиолетового, почти серого цвета бархатный костюм, украшенный скромной тесьмой и серые штаны из самой лучшей шерсти тонкорунных овец. Плащ его был черный, но это был походный плащ, безо всяких выкрутасов. Все вместе создавало этакий строгий вид, вместе с тем дорогой и добротный, что мне неловко стало в моих зелено-красных тряпках.

Итак, Ляфей гордо поднимался по лестнице под неусыпным надзором нашего бдительного дворецкого так, словно ему не впервой прогуливаться по замкам принцев Драконов, и словно это вообще его замок. Конечно, замок – это громко сказано, вообще-то, это был просто дом, но дом большой, богатый и приличный во всех отношениях. Тем более что над дверями был вывешен флаг, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, кому он принадлежит. Нас он заметил сразу – об этом свидетельствовала нагловатая усмешка на его губах. Заметил, и, без сомнения, потешался над нашим убожеством. Для него мы были, что называется, «мещане во дворянстве», и, надо признать, мы всячески заслуживали этого отношения к себе. Но, несмотря на все свое недоброжелательное к нам отношение, он очень почтительно поклонился, и проговорил: