Киносценарии и повести
Шрифт:
– Вот здесь она и была, эта самая страшная приемная. Справочная!
Голосом Полковника владела глубокая печаль, и Газетный Продавец вышел из ступора, отстранился весьма агрессивно и, оглянувшись по сторонам, сказал-спросил подчеркнуто громко:
– Запугиваете?
– Вас запугаешь, как же!
– едва не покатился Полковник со смеху.
Ирония, однако, пропала даром: Дээсовец исчез, как бы растворился в воздухе. Полковник, впрочем, не слишком обескураженный этим обстоятельством, двинулся дальше в толпе Кузнецкого, отмечая взглядом то тут, то там расклеенные листовки. Посреди бурлящего книжного рынка остановился
Вдруг среди жучков произошло шевеление, рынок в мгновение как-то сам собою рассосался. Полковник обернулся: приближался милицейский наряд.
– Старший лейтенант!
– подчеркнуто громко окликнул Полковник возглавляющего наряд Сержанта и неудержимо весело спросил: - Перешли в милицию? Да еще с таким понижением?!
Якобы Сержант пробуравил Полковника серым взглядом и бросил через губу:
– Паяц!..
В рифму к тому, дачному, подвалу спустился Полковник по крутой щербатой лестнице флигеля Рождественского монастыря и оказался в столярной мастерской.
– Иннокентий Всеволодович!
– вскочил с табурета навстречу вошедшему хозяин: пьяненький, но очень интеллигентный, в синем таком, застиранном, аккуратно выглаженном халатике.
– Николай Юрьевич, - здороваясь, склонил голову Полковник.
Дышащий на ладан черно-белый телевизор доносил сквозь сетку помех очередное заседание сессии Верховного Совета. Депутат с горящим взором страстно защищал Свободу Печати (с двух больших букв)! Мужчины постояли минутку молча, внимая оратору, потом Полковник, очевидно соскучившись, прервал паузу:
– Готово?
– А как же, Иннокентий Всеволодович! Мы ведь уславливались. А слово джентльмена!
– засуетился Столяр: надел очочки из халатного кармашка, полез за верстак, извлекая стопку обструганных, проморенных, лакированных дощечек.
– Вот так соберете, - принялся прилаживать одну дощечку к другой.
– Вот так! И вот сюда - клеем!
– Спасибо, спасибо, Николай Юрьевич, - прервал Полковник.
– Не первый, слава Богу. Знаю, - и открыл дипломат, где дожидалась момента гонорарный пузырь.
– Шестой сундук, сундук еще не полный?
– вопросительно-улыбчиво пошутил пьяненький хозяин.
Шутка явно не понравилась гостю: он мгновенно подобрался, взгляд сделался жестким, тяжелым. Поставив бутылку на верстак, собрав дощечки под мышку, Полковник сухо кивнул и направился к выходу. Но Столяр преградил дорогу: обида высвободила механизм нетрезвой храбрости:
– Нет уж, постойте, Иннокентий Всеволодович! Не надо со мною так, будто эта бутылка! Не за бутылку я на вас работаю! И раньше работал - не за бутылку. Когда вы меня в свои пакости втравили! жучки ставить! микрофоны в табуретные ножки монтировать! Тут, может!
– повертел Столяр ладошкою, - тут, может, обида! сладость падения! А вы! Вас ведь прежде моя сообразительность очень даже устраивала! умение с полнамека! Прямые-то приказы вы не очень любили отдавать! А сейчас дурачок удобнее? Который поверит, что вы решили на старости лет составить каталог домашней библиотеки? Я из уважения трепещу вас, полковник, - возвысил Столяр голос до пламенно-риторических интонаций.
– А отнюдь не! Куда меня ниже этого подвала запрут? Может быть, честь?
– расхохотался смешному словечку. Это вон этого, - кивнул через плечо на Парламентария С Экрана.
– А
Полковник выслушал монолог молча, но, судя по примирительному резюме, с пониманием:
– Найдется кое-что и на этого.
– Вы уж не сердитесь, Иннокентий Всеволодович, - услышав примирительную нотку, вернулся Столяр к привычной уважительности.
– Только так тоже нельзя, - и, подойдя к верстаку, откупорил водку.
– Я тоже все-таки человек. А бутылка что? Бутылка - это!
Сейчас Полковнику уже неловко было уйти вот так просто, и он едва ли не с ужасом наблюдал, как разливает Столяр жидкость по двум подозрительным стаканам, как освобождает от липнущего к нему, неотдираемого, так что траурным ногтем приходится выколупывать, станиоля плавленый сырок, разламывает надвое:
– Прошу, Иннокентий Всеволодович, - пришлось приблизиться, взять с верстака и поднять стакан, - но труд скрыть брезгливость Полковник решил себе не давать:
– Сопьетесь вы, Николай Юрьевич! Вот ей-Богу - сопьетесь!
Возле гостиницы "Москва" волновалась толпа народа человек эдак на сто. Полковник остановился, с ироническим любопытством читая плакаты насчет турок-месхетинцев, насчет беженцев-армян, насчет какого-то провинциального начальства, и тут подкатила "Волга". Деловитая, подтянутая, целеустремленная, недурная собою, с красным эмалевым флажком на лацкане серого, изящно скроенного под скромный пиджака, вышла Дама-Депутат в сопровождении двоих шестерок и смело ступила в народ. Полковник по случаю оказался на ее пути.
– Здравствуйте, Иннокентий Всеволодович, - автоматически, машинально поздоровалась как-то вдруг сникшая, сдувшаяся Дама.
– Добрый день, Александра Александровна, - несколько криво улыбнулся Полковник.
– Меня поджидаете?
– ужас нарисовался в депутатских глазах.
– Сегодня - нет.
– А-а!
– с явным облегчением выдохнула Депутатка.
– Очень рада, оч-чень!
– Она, конечно, имела в виду соврать, что рада была встрече, но достаточно забавно получилось, что рада, что "сегодня нет", и Полковник с удовольствием отметил эту забавность.
– Всего доброго, - и снова вся подобравшись, обретя уверенность, вклинилась в толпу, тут же обступившую ее с надеждами!
Выйдя из лифта, Полковник неловко поместил под одну руку и дипломат, и каталожные дощечки, а другою на ходу выкапывал из глубокого брючного кармана, из-под полы плаща связку ключей. Замок щелкнул, дверь подалась, но недалеко, удержанная цепочкою. Посыпавшиеся дощечки усугубили раздражение Полковника, выразившееся в слишком уж настойчивом, нетерпеливо-прерывистом звуке звонка. Полковник давил на кнопку до тех пор, пока раскрасневшаяся, возбужденная, смущенная, не появилась в дверной щели Прелестная И Юная Девушка, одетая одним легким халатиком - и тем явно наброшенным только что, впопыхах.
– Ой! Полковник! А что, разве сегодня уже вторник? Господи!
– Так вот и будешь разговаривать, через цепочку?
– мрачно поинтересовался Полковник, собирая, коленопреклоненный, дощечки.
– Полковник, миленький!
– Прелестная И Юная выскользнула на площадку и повисла на Полковнике, в результате чего дощечки снова оказались на полу.
– Полковник, я совсем с ума съехала! Влюбилась как дура! Как полоумная! Ты не сердись, ладно! Он хороший, правда-правда! Таких теперь не бывает. Он! он! хороший!