Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.10
Шрифт:
Пилот поставил Севу на землю. Руки у него были ледяные, и Сева сказал:
– По моей милости вы промерзли. Сейчас бы вам чарку виски, правда?
– Оу, йес, – ответил Коллинз.
Сева снял куртку и протянул пилоту.
– Гарри не пьет, – сказала бабушка, подходя к самолету. Откуда она взялась, если до ближайших деревьев было метров триста, загадка. Впрочем, разве можно удивляться в царстве сказочной Снежной королевы?
Хотя это царство совершенно не производило впечатления сказочного.
Дул холодный ветер. Может, не холодный,
– Бат кофе! – ответил бабушке пилот, который не удивился ее появлению.
– Кофе он тоже не пьет, – заметила бабушка, – только курит.
Пилот словно услышал подсказку. Он достал из кармана кожаных брюк-галифе изогнутую трубку и стал ее раскуривать, прикрывая ладонью от ветра огонек зажигалки.
– Хороший человек, – сказала бабушка, шагая рядом с Севой по траве в сторону деревянной сторожки, над которой на шесте колебался надутый конус – полосатая матерчатая труба с дыркой в конце, которая показывала, в какую сторону дует ветер. – Хороший человек и машину свою понимает, любит. Жалко, что погиб.
– Как так погиб? – удивился Сева.
– Давно погиб. Да и кому удается остаться живым в Бермудском треугольнике?
И сама себе бабушка ответила:
– Никому.
– Значит, он мертвый?
– Как статуя, – сказала бабушка.
– А он мне куртку дал.
– Понятно. Ему она только для красоты нужна, а вообще-то он добрый, отзывчивый.
Этих людей понять трудно, подумал Сева. И не удержался, спросил:
– А может, вы все мертвые?
– Исключено, – ответила бабушка. – Некоторые из нас вечные, другие долгоживущие, но мертвых раз-два и обчелся.
– Понятно, – сказал Сева.
Сбоку от тропинки, на которую они вышли, лежала птица Рокк. Так птицы не лежат. Ведь птицы даже спят сидя.
– Как она успела нас подхватить! – сказал Сева. – Ты бы видела, бабушка!
– Мне приходилось это наблюдать, – ответила бабушка. – Это крайне сообразительное существо. Я только недавно узнала, что птицы Рокк так спасают своих птенцов, которые выпадают из гнезда. У них гнезда на вершинах гор, и порой сильный ветер выбрасывает птенца наружу. Почти всегда мать или отец птенца успевает догнать его у земли и подставить спину.
Птица Рокк подняла голову. Глаза у нее были черными, с блюдце каждый, а клюв, размером с лодку, желтым. Птица приоткрыла клюв и мелодичным басом сказала:
– У-ху.
– Спасибо, – сказал птице Сева.
Из невысокого редкого леса, который окружал аэродром, выехала хрустальная карета, запряженная тремя парами северных оленей.
Дверца кареты распахнулась, и оттуда выскочила женщина в длинном белом, в блестках, платье с короткими рукавами. Подобрав подол, женщина побежала по траве к Севе.
У женщины были удивительные белые волосы, но не седые, а просто белые. Как пена, в которую камни и острые скалы взбивают хрустальную воду финских ручьев.
И лицо у этой женщины было куда белее обычных человеческих лиц.
Зато ее губы были ярко накрашены, а ресницы такими длинными, словно ее глаза были озерцами, окруженными густым тростником.
Женщина бежала к Севе, раскинув длинные белые руки, увитые браслетами и унизанные перстнями и кольцами.
Она кричала на бегу:
– Ну долетел все-таки! Долетел, а мог погибнуть в пути. Нет, вы только подумайте, какими надо быть мерзавцами, чтобы поднять руку на невинного ребенка. Я приказываю немедленно отыскать и примерно наказать убийц! Вы меня слышите?
– Слышим… слышим! – прокатилось над полем.
И только тут Сева, до того глядевший только на белую женщину, увидел, что она бежит не одна. За ней, как стая слепней и оводов за кобылицей, несется свита. Свита Снежной королевы.
Белые волки и серые летние песцы, гномы в красных колпаках и в деревянных башмаках, лешие, покрытые густой шерстью, из которой торчали еловые ветки и всяческий лесной мусор, тролли, такие уродливые, что при виде зеркал приходили в бешенство – так страшились самих себя в зеркале, белые медвежата и бурые медвежата – ведь именно в Лапландии мирно живут и те и другие, ну и, конечно же, домовые из заброшенных лесных избушек, с длиннющими бородами и домовые, постриженные, в камзолах или пуховках, которые обитают на виллах, коттеджах или на горнолыжных курортах, белые полярные совы и всякая другая живность, которую Сева не успел разглядеть, – десятки и десятки спутников Снежной королевы. Всем чего-то от нее было нужно, хотя бы показаться рядом с королевой, или отобедать с ней за одним столом, или, наконец, станцевать хоть единожды на балу в ее дворце.
Королева подбежала к Севе, схватила его сильными руками и вдруг подбросила в воздух, как котенка.
И тут же поймала, поднесла лицом к своему лицу и поцеловала горячими красными губами прямо в кончик носа.
Сева не сразу сообразил, чему он больше удивился.
То ли тому, что взлетел к облакам.
То ли тому, что у королевы такие горячие руки.
И такие горячие, пышные и мягкие губы.
Ведь если бы его спросили, какими будут губы у Снежной королевы, он, конечно, ответил бы, что ледяными, как руки пилота Гарри Коллинза, который оказался мертвяком. Впрочем, очень жаль, что это так, потому что пилот Коллинз очень понравился Севе.
Так что Сева обрадовался горячим губам Снежной королевы.
Снежная королева отпустила Севу, и он еле удержался, чтобы не грохнуться на траву.
А Снежная королева уже побежала к птице Рокк, которая поднялась на гигантские желтые морщинистые лапы и протянула к королеве свой гигантский клюв.
Королева потрепала птицу по клюву.
– Спасибо тебе, цыпленок! – сказала она, и птица – в это трудно поверить, но я сам как-то это наблюдал, – птица Рокк улыбнулась и начала переступать с ноги на ногу, как бы пританцовывая.