Китай, Россия и Всечеловек
Шрифт:
Одна добродетель соответствует другой, воплощаясь в «пяти Постоянствах». И хотя на первом месте стоит Человечность-жэнь: цзюньцзы «идет на смерть, если Человечность под угрозой, жертвует собой, но не Человечностью» (15, 8), – она невозможна без остальных четырех. «Цзюньцзы ко всему подходит в соответствии с Долгом, поступает в соответствии с Ли, в словах сдержан, в поступках искренен» (15, 17). О чем бы ни шла речь, Конфуций имеет в виду соответствие одного другому. Ощущая движение времени, характер Перемен, цзюньцзы ведет себя сообразно с ними. Если государство следует Пути, считает своим долгом служить ему преданно, если нет, уходит. Учитель сказал: «В любви к учению будьте искренни, не отступайте от Пути даже под угрозой смерти. Не ходите туда, где беспорядки. Не живите там, где смута. Если Поднебесная следует Дао, будьте на виду, если нет, скройтесь. Если страна следует Дао, стыдно быть бедным и не в чести. Если страна не следует Дао, стыдно быть богатым и в чести» (Лунь юй, 8, 13). [324]
Когда человек вверяет себя Пути, это значит, что отброшено все лишнее, ложное, он становится совершенным, будь это Дао-человек, Богочеловек. Потому Конфуций и говорит: «Узнав утром Путь, вечером можно и умереть» (4, 8). Мэн-цзы комментирует: «Умереть, исчерпав свое Дао, – это правильное предопределение (мин). Умереть же в колодках, оковах – значит не выполнить своего предопределения».
В основе всех соответствий лежит закон соответствия инь-ян. «Одно ИНЬ, ОДНО ЯН И ЕСТЬ ДАО, СЛЕДУЯ ЭТОМУ, ИДУТ К ДОБРУ» («Сицычжуань»). Значение этого Закона трудно переоценить: к Добру (шань), к совершенному порядку приходят, следуя принципу соответствия, сообразуясь с Переменами, с естественным ритмом самоорганизующейся Вселенной, в которой все пульсирует – то прибывает, то убывает, то вдох, то выдох, то инь, то ян. Но если не следовать естественному ритму, а пытаться получить благоденствие насильственным путем, то ничего, кроме кошмара, не получится и не может получиться. Противоречащее Дао отбрасывается им. История – живой организм, и ампутация каких-то членов ради сокращения Пути лишь требует времени на самозалечивание раны. (По сути, нарушив закон Целого, был изгнан первочеловек из райской обители, но с тех пор мало чему научился. Вкусил с древа познания добра и зла, а злом оказалось само раздвоение, противопоставление, сделавшее возможным поглощение одного другим; и ничего иного не оставалось, как вместо жизни вечной иметь жизнь невечную, или смерть.)
Если инь-ян в согласии устремляются друг к другу, как в 11-й гексаграмме И цзина, то наступает всеобщий Расцвет (Тай). Это значит, что нет подмены одного другим, каждый занимается своим делом, Исполнение (инь) не берет на себя функции Творчества (ян), и все процветает. Силы Исполнения благоприятствуют реализации творческого потенциала. Если же инь и ян, Исполнение и Творчество, не соответствуют своему назначению, меняются местами, то наступает всеобщий Упадок (Пи), разрыв всех связей, согласно 12-й гексаграмме И цзина. В прилагаемом к ней афоризме сказано: «Упадок – неподходящие люди [наверху]. Неблагоприятна благородному стойкость. Великое отходит, малое приходит».
Это тем более важно, что, достигая полноты Исполнения, выполнив свое назначение, Исполнитель становится равновеликим Творцу, приходит к тому же, к Просветлению. Но если человек нарушил Закон, отступил от Пути, ему не избежать возмездия. Изначальное и конечное совпадают в двух первых гексаграммах И цзина: абсолютное Творчество (Цянь) и абсолютное Исполнение (Кунь). В первом случае шесть целых, янских черт, во втором – шесть прерванных, иньских, остальные 62 гексаграммы, состоящие из смешанных иньских и янских черт, указывают лишь Путь свершения, смену фаз. Но достигший целостности – един. Тому свидетельство – жизнь самого Конфуция, говорившего о себе: «Не создаю, а излагаю. Верю в древность и люблю ее» (Лунь юй, 7, 1). То есть сам себя мудрец считал Исполнителем воли первопредков.
Однако, выполнив свой долг в полной мере, благодаря великому усердию и искренности, заслужил бессмертие как Первоучитель, или совершенномудрый. Потому и остается образцом уже два с половиной тысячелетия не только в Китае, на Дальнем Востоке, но и в Европе, в России. (Славянофил А. С. Хомяков ставил Конфуция «выше всех философов в целом свете».)
Так что следует всего-то с полной отдачей делать свое дело, но осуществить это не так просто. Часто ли человек способен оценить себя по достоинству, как есть, понять свое предназначение? Он, может быть, больше стремился бы заглянуть в себя, если бы знал, что от Небесного закона не уйдешь. Если не выполнить свою миссию в этой жизни, то ничего хорошего не жди, будешь отрабатывать то, что не сделал в этой жизни, в следующих воплощениях, но уже в более суровой форме. [325] Потому Конфуций и предлагает брать за образец тех, кто, зная волю Неба, следует закону Соответствия. Их называют совершенномудрыми, святыми мудрецами. Они воплощают «высший ум» или абсолютное Добро, обладая знанием от рождения, знанием сердца. «Те, кто обладает знанием от рождения, выше всех. За ними следуют те, кто обучается знанию. После них следуют те, кого нужда заставляет учиться. Кого и нужда не заставляет учиться, те ниже всех» (Лунь юй, 16, 9).
Совершенные правители древности пребывали в центре Бытия, в Недеянии, подобно Полярной звезде, и все разворачивалось надлежащим образом. У Лао-цзы сказано: «Достигни предельной пустоты, утвердись в Покое, и все вещи будут сами собой чередоваться»; «Поэтому мудрец (шэнжэнь), пребывая в Постоянстве, делая добро, спасает людей» (Дао дэ цзин, 27).
Нужно лишь чувствовать жизнь вещей и относиться к ним с пониманием и благоговением; не нарушать соответствие духу времени. Если же человек не достиг совершенства, не живет в ритме Вселенной, то результат Недеяния будет обратным, как в случае с отшельником Цзэ-юй: «Яо и Шунь следовали Дао и стали совершенномудрыми. Цзэ-юй следовал Дао и стал безумным». Ле-цзы приводит притчу. Один из сыновей Ши разбирался в науках, другой – в военном деле. Первый отправился служить в Ци, второй – в Чу, и оба преуспели, их семьи благоденствовали. Сыновья соседа Мэна решили последовать их примеру. Один, знаток наук, явился к правителю Цинь, но тот как раз воевал и приказал оскопить пришельца. Второй сын, знаток военного дела, явился в Вэй, но правитель был занят мирным строительством и за неуместный совет велел жестоко наказать ответчика, отрубить ему ноги. Когда искалеченные сыновья вернулись и стали укорять Ши, он ответил: «Всякий, кто удачно выберет время, преуспеет. Всякий, кто его упустит, пропадет. Путь ваш тот же, что и у нас, а итоги совсем другие. Не оттого, что действовали неверно, а оттого, что неправильно выбрали время. Ведь нет среди законов Поднебесной таких, чтобы всегда были правильны, и нет среди ее деяний таких, чтобы всегда были ошибочны». Недеяние соответствует лишь мудрому человеку, кто, говоря словами Чжуанцзы, познал природу, свойства предков и правителей, все предоставляет самодвижению, сам же пребывает в покое. Зато сяожэнь «и ничего не делая, творит недоброе, и не может угомониться, пока не встретится с цзюньцзы» (Великое Учение, 6, 2).
Недеяние, естественно, не означает бездействия, а означает соответствующее действие, уместное, которое приводило Чжуанцзы в восторг: «О, как совершенны были люди древности. Они были равны святым и мудрым, чисты, как небо и земля, они вскармливали тьму вещей, приводили в гармонию Поднебесную и оказывали благодеяния всем людям. Они понимали изначальный критерий и соединялись с конечным мерилом. Во всех шести направлениях и в четырех временах года, в малом и большом, в тонком и грубом – везде и всюду проявлялось их действие» (перев. Л. Д. Позднеевой). Все разворачивается самоестественно, и нужно лишь отвечать на зов Бытия, не привнося в ход событий того, что нарушит их порядок, не навязывая ничего от себя. И не гордыней ли ума рождается взгляд на мир как объект изучения для практического использования? Когда на мир смотрят с точки зрения его полезности для человека? Разделение Единого на субъект и объект способствовало расцвету научного мышления, механической цивилизации, довело до крайности потребительское отношение к Природе. Но это разделение противоречило закону Бытия, и за кажущиеся успехи заплатили дорогой ценой – отпадением от Пути, утратой человеческих качеств. Это предвидели мудрецы древности, не только на Востоке. «Учитель толпы – Гесиод. Они убеждены, что он знает больше всех, – он, который не знал, что день и ночь – одно» (Гераклит, В 10). «Всякое благо способно объединять причастное ему, и всякое единение – благо, и благо тождественно единому» (Прокл). Потомки же пошли по пути упрощенного Аристотеля, абсолютизируя закон противоречия.
Возможно, и это было обусловлено Необходимостью для их встречи на исходе исторического времени, когда Времени больше не будет. Это ощущение вызревает или возрождается в умах на протяжении последних веков. «Мною движет глубокое чувство того, – вспомним Вильгельма фон Гумбольдта, – что все рождающееся в душе, будучи истечением единой силы, составляет одно большое целое и что все единичное, словно овеянное тою же силой, должно нести на себе признаки своей связи с этим целым». Но на буддийском Востоке с далекой древности видели в единичном Единое, в мгновении – вечность, в Природе – не часть, не средство, а Цель, Целое. Отсюда и метод Недеяния, ненасилия, невторжения в природу сущего. Для этого и придерживались Срединного Пути, в котором более, чем в чем бы то ни было, нуждается современное сознание, разъятое между Небом и Землей, Духом и потеснившей его материей. Ум жаждет Свободы, истинного сердца, а не «механического», о котором Чжуан-цзы говорил: «У того, кто применяет машину, дела идут механически».
Но если всему предназначено пребывать в соответствии, значит, все изначально непротиворечиво, самоестественно, беспрепятственно сообщаясь, резонирует друг на друга. «Вот то, что с древности Едино. Благодаря Единому Небо становится чистым. Благодаря Единому Земля пребывает в покое. Благодаря Единому душа (син) становится духовной (лин). Благодаря Единому правитель становится опорой Поднебесной. И все это благодаря Единому.
Если Небо не чисто, то может разорваться. Если Земля не спокойна, то может сдвинуться с места. Если душа не духовна, то может омертветь. Если долина не цветет, то может засохнуть. Если все сущее не рождается, то может исчезнуть. Если правитель не в почете, то может пасть» (Дао дэ цзин, 39). Потому мудрец и ценит Единое, или Великое Единое.
Путь вверх или вниз
Но вернемся на Землю. Итак, «цзюньцзы всеедин, но не групповой. Сяожэнь групповой, но не всеедин». Все остальное происходит отсюда, от несоответствия Целого и части. Встречается и такое толкование: «цзюньцзы универсален, но не партиен. Сяожэнь партиен, но не универсален». Китайский комментарий объясняет иероглиф «чжоу» – определение цзюньцзы как «вездесущий» (пу бянь). «Чжоу» буквально «круг, вееобщее, присутствовать повсюду, не отдавая чему-то предпочтения». Иероглиф «би», напротив, означает «быть пристрастным, сравнивать, противопоставлять одно другому», чем и характеризуется сяожэнь, отличается от цзюньцзы. Говоря словами третьего патриарха «чань» Сэнцаня: «Совершенный Путь подобен бездне, где нет недостатка и нет избытка. Лишь оттого, что выбираем, теряем его. Не привязывайтесь ни к чему внешнему и не живите во внутренней пустоте.