Китайская классическая "Книга перемен"

Щуцкий Юлиан Константинович

Именно это качество мышления особенно интенсивно отображено в третьем слое. Там почти всегда отдельные афоризмы выступают как варианты основного положения, высказанного во втором слое. В подборе вариантов характеристики мышление на этой ступени интенсивно направлено на анализ понятий. В большинстве случаев на этой ступени связь между отдельными мыслями еще не выражается, но она (как это следует из контекста) несомненно присутствовала в сознании авторов. Так, если в первом слое основного текста – почти полная аморфность, во втором слое – аморфный синтетизм, то и в третьем слое в основном сохраняется тот же аморфный синтетизм, заключающий в себе латентные связи мыслей (главным образом следующие отношения соседних высказываний: пояснение, сопоставление, противопоставление, последовательность, связь в пространстве, временная и условная связь). Уже в основном тексте намечаются типы мышления: от весьма неопределенной полисемантичности недифференцированных понятий-представлений через символические мыслеобразы к точно очерченным художественным образам. Очевидно, что все эти три слоя представляют мышление некоего общего этапа, в большей степени отличного от других этапов, чем различающихся между собой. Это становится особенно очевидным, если принять во внимание, что мышление, лежащее в основе всех остальных текстов, ныне включаемых в "Книгу перемен", уже имеет ясно выраженные связи мыслей. Они уже не латентны. Начиная с "Туань чжуани" и в позднейших текстах мы часто встречаем выражение условной, временной и пространственной связи. Время уже мыслится как мировая категория. Встречается (в связи с понятием времени) даже индукция [579] (в общем мало свойственная китайскому мышлению тех времен, более склонному к дедукции). Все типы связи мыслей, которые

существуют в предыдущих текстах, налицо и в "Десяти крыльях", и в них (конечно, по-разному) [580] эти связи, в отличие от основного текста, как правило, ясно выражены и оформлены средствами языка.

579

См. "Туань чжуань" к гексаграммам №40, 42, 44 и др.

580

Так, например, для "Да сян чжуани" типично выражение причинной связи, для "Сюй гуа чжуани" – сориты и т.д.

Таким образом, если основной текст прошел через мышление с латентными связями мыслей, то для всех древнейших комментариев, глосс и трактатов характерна экспозиция этих связей. Только в порядке гипотезы можно высказать первое предположение о дате сложения основного текста и "Десяти крыльев" и отнести основной текст ко времени не позже VII в. до н.э., а "Десять крыльев" ко времени не раньше V в. до н.э.; я основываюсь на том, что мышление, отображенное в основном тексте, архаичнее и менее развито, чем мышление, отображенное в таком тексте, как подлинный "Гуань-цзы" (так называемый "Псевдо-Гуань-цзы" исключается), а мышление "Десяти крыльев" безусловно более развито, чем мышление, представленное в "Лунь юе", "Дао дэ цзине" и т.п. Это очень приблизительная хронология, но она находит подтверждение и с других сторон, как это будет видно из дальнейшего.

Глава IV

Дифференциация "Книги Перемен" по технике языка

Если при изучении некитайских письменных памятников со стороны их языковой техники исследователь может достаточно уверенно опираться на факты истории морфологии, то китаист, оперирующий с аморфно-синтетическим китайским языком [581] , лишен этой возможности. Единственное, на что он может направить свое внимание, это на синтаксический строй китайского языка в исследуемом тексте. Дело в том, что, несмотря на железный синтаксис современного и старокитайского языка, архаический китайский язык обладает в синтаксическом отношении специфическими особенностями. Иными словами, нормы построения фразы в китайском языке на протяжении его исторического развития не были неизменными. А.Конради указывал на препозицию сказуемого в архаическом китайском языке, совершенно основательно полагая, например, что фраза сянь лун [582] значит не "появившийся дракон", а "появляется дракон". Т.Таката приводит ряд фраз с препозицией сказуемого в дочжоуских памятниках. Кроме того, современная и старокитайская норма препозиции определений тоже не абсолютна, ибо материалы, приводимые в большом изобилии Т.Такатой, ясно свидетельствуют, что в дочжоуском языке нормой было как раз обратное – постпозиции определений. Она частично сохранилась до сих пор в тибетском, бирманском и тайском языках, а во вьетнамском языке постпозиция определений сохранилась даже как норма, и препозиция их встречается лишь в сравнительно поздних заимствованиях из китайского языка и (неологизмы) даже из японского.

581

Следует помнить, что Ю.К.Щуцкий говорит о китайском языке времени "И цзина", т.е. древнем языке, и притом о той его форме, которую некоторые европейские синологи именуют "архаической". – Н.К.

О формах и особенностях древнекитайского языка см.: Крюков М.В., Хуан Шу-ин. Древнекитайский язык. М., 1978. – А.К.

582

.

В архаическом китайском языке, как это явствует из материалов Т.Такаты, существовала даже препозиция дополнений. Такая сравнительная свобода синтаксиса в архаическом китайском языке понятна, если принять во внимание его фонетическое богатство: обилие закрытых слогов, даже в старокитайском языке уже частично утраченное, вероятность начальных аффрикат и т.п. Все это придавало отдельному слову большую определенность, а отсюда – открывалась большая свобода для синтаксических конструкций.

Итак, мы наблюдаем в китайском языке, в области его синтаксиса движение в сторону стабилизации синтаксических конструкций за счет исчезновения препозиции сказуемого, препозиции дополнения и постпозиции определения. Следовательно, если мы изучим синтаксический строй нескольких архаических китайских текстов, то число архаических конструкций будет прямо пропорционально древности данного текста. Известно, что части речи в китайском языке формально не различаются, а являются лишь функцией синтаксического строя. Постепенно в ходе языковой практики количество применения того или иного термина в роли той или иной части предложения сообщало ему новое качество – тенденцию выражать какую-нибудь определенную часть речи. Это видно хотя бы из того, что в современном китайском языке уже далеко не все слова могут быть и существительным, и прилагательным, и глаголом. Этот процесс нашел свое выражение в специализации отрицаний: так, отрицание бу [583] ("не") неприложимо к существительному, бытие которого отрицается при помощи у [584] ("нет"). Следовательно, чем архаичней текст, тем менее выражена в нем специализация отрицаний. Так, она почти незаметна во втором слое основного текста "Книги перемен", а в позднейших текстах уже вполне ощутима. Нетрудно понять, что чем больше осознаны слова с точки зрения их тенденции выполнять функции той или иной части речи, тем меньше в языке остается возможностей к сложным composita. Последним везде особенно свойственна аморфность [585] . Поэтому, в общем, весьма близкий к аморфному синтетизму современный китайский язык обладает исключительными возможностями построения composita, подобных которым я не встретил ни в одном из известных мне языков Запада и Востока. Так, в китайском языке может быть интегрировано [586] в composita целое предложение, выполняющее функции одного члена предложения без всякого оформления. Это явление более распространено в старокитайском, чем в современном языке. Следовательно, чем больше в тексте интеграции, т.е. чем меньше представлена в нем стандартизация морфологических функций слов, тем архаичнее текст. Учету подлежат при этом следующие явления: 1) различие между простым и сложным (интегрированным) подлежащим; 2) чувствительность языка к месту сказуемого (т.е. различие между сказуемым и сказуемым в препозиции); 3) различие между простым и сложным (интегрированным) дополнением, а также возможности препозиции дополнения и 4) наличие архаической постпозиции определений. Можно также учесть рост количества грамматических показателей.

583

.

584

.

585

Например, внутренняя аморфность слов в санскритских composita наряду с богатейшей морфологией этого слова.

586

О термине "интеграция предложений" см.: Васильев Б.А., Щуцкий Ю.К. Учебник китайского языка (бай-хуа). ЛИФЛИ, 1935.

Такие данные позволяют построить весьма точный профиль языка, который оказывается столь характерным, что по нему можно хронологически относительно координировать тексты.

При сравнении синтаксических профилей становится очевидным, что дифференциация частей "Книги перемен" по содержанию и по технике мышления находит себе полное подтверждение и в данных языках. Оказывается, что различие по языку между основным текстом и "Десятью крыльями" не больше, чем между частями самого основного текста. Отсюда возникла необходимость продолжить дифференциацию и на сам основной текст. Выяснилось, что в основном тексте мы должны различать по крайней мере три слоя его постепенного сложения. К первому слою относятся только названия гексаграмм и многозначные мантические термины юань, хэн, ли, чжэн. Это, по-видимому, условные термины, применявшиеся при гадании еще до того, как был выработан и стандартизован текст "Книги перемен". Второй, качественно отличный от предыдущего, слой – афоризмы о гексаграммах в целом, так называемые гуа цы. По профилю синтагм этот текст стоит очень близко к языку "Ши цзина". В этом языке еще весьма ощутимы архаические конструкции, отмечавшиеся как в европейской синологии (А.Конради), так и в японской (Т.Таката). От второго слоя так же сильно отличается третий слой, количественно наибольший: так называемые сяо цы(чтение сяо– по словарю Кан-си; современные словари указывают также чтение яо). Это афоризмы по поводу отдельных черт гексаграмм, созданные уже в значительно более позднее время, судя по некоторым указаниям Ван Ин-линя, Т.Найт'o и др., а также и по некоторым данным настоящего исследования, они не лишены многочисленных интерполяций. Профиль его синтагм, хотя и близок к профилю синтагм "Си цы чжуани", но в области суффиксов и префиксов оформления все же коренным образом отличается от последнего. Именно в этой области проходит нестираемая демаркационная линия между основным текстом и "Десятью крыльями".

Глава V

Диалект основного текста памятника и его отношения к другим, уже изученным диалектам древнекитайского языка

Как известно, китайский архаический язык, отраженный в древних классических книгах, не представляется чистым аморфно-синтетическим языком, ибо в нем уже существуют некоторые форманты агглютинативного типа (например, форманты наречий: жо, жу, жань [587] и т.п.). Однако это еще не вполне агглютинативные окончания, так как они еще сохраняют и свое собственное неслужебное значение. Это обусловлено тем, что на данной ступени развития китайского языка мы застаем процесс выработки агглютинации еще в самом начале. Техника применения формантов такого рода, а также и некоторых других слов, играющих двойную роль – самостоятельного слова и служебного соединителя полноценных слов, – в текстах древних письменных памятников различна. Это может быть объяснено только тем, что тексты эти написаны на разных диалектах.

587

.

Все это не было известно древним китайским начетчикам, поэтому их нельзя заподозрить в сознательной фальсификации древних текстов, в стилизации под тот или иной диалект. Это положение подтверждается еще и тем, что древние китайские начетчики были склонны не проводить диалектические различия терминологии текстов, а, наоборот, сливать их воедино, в своих глоссах объясняя слово одного диалекта синонимом из другого, более известного. Безразличие к характерным чертам диалектов могло сыграть отрицательную роль только при возможных заменах синонимов во время переписки текста. Но эти случаи порчи текстов вряд ли многочисленны, т.к. известно отношение начетчиков к классическим (для них почти священным!) текстам и их стремление с рабской верностью копировать тексты.

Все это позволило Б.Карлгрену, заметившему междиалектные различия классических текстов, на основе статистического учета особенностей этих диалектов выработать метод определения диалекта, изложенный в его работе, посвященной лингвистической критике текста "Цзо чжуани" [588] . Подобный метод был мной применен к тексту "Книги перемен" и дал следующие результаты.

Мною были рассмотрены: 1) Основной текст "Книги перемен" (О), 2) "Туань чжуань" (Т), 3) "Да сян чжуань" (Д), 4) "Сяо сян чжуань" (С) и 5) "Си цы чжуань" (Си) со стороны следующих слов: жо

, жу

, жань

.

588

Karlgren В.On the Authenticity and Nature of the Tso-chuan. G"oteborg, 1926.

Из данных видно, что 1) в "Книге перемен" условные обороты не требуют ни жо, ни жу; 2) в значении "подобно" допустимо жу [589] ; 3) оба слова жои жуприменяются как форманты (суффиксы) наречий типа... жань, но с явным предпочтением жу:... жу– 19/(25),... жо– 6/(7) слов.

589

По Кун Ин-да,

равно

(гекс. №35). Но даже это единственное место, если не считать данные второй таблицы, может быть истолковано иначе, с

= жань, как это делает Т.Хаяси: он ставит точку после жуи переводит текст

.

Кроме того, жаньв той же функции форманта встречается в четырех случаях (из них три в "Си цы чжуани").

Такая лексика весьма близка к лексике "Ши цзина" [590] . При этом для языка "Книги перемен" особенно характерно жу= жо= жань.

В основном тексте в подавляющем большинстве случаев мы находим знак юй [591] , который произвольно (всего лишь несколько раз!) заменяется через юй [592] и даже ху [593] (возможно, лишь в результате порчи текста). И в этом наблюдается совпадение с языком "Ши цзина" [594] .

590

О последней Б.Карлгрен пишет (с. 54): "There are no examples of the sense „if-. In the sense „like as-" is the rule...".

591

.

592

.

593

.

594

Б.Карлгрен пишет о языке "Ши цзина" (с. 55): "...

is the rule.

(without any special function, quite synonymous with

) only in certain cases and here mostly in the Kuo f^eng, less strictly normalized than rest".