Клад Соловья-Разбойника
Шрифт:
Хорошенько подкрепившись, он решил залить сухомятку речной водицей.
Чтоб не мешать спутникам своим, ушел подальше, выше по течению.
Внезапно что-то как бы кольнуло его в левый глаз, что-то мелькнуло в шевелящейся дали нижнего плеса. Испив воды, взбежал на берег, пригаяделся - ничего. А что было-то? То ли отблеск волны, то ли птичье крыло...
– Эй! Эй!
– всполошился Николка и, не разбирая дороги, во всю прыть припустил к тому месту, где стояла девушка.
Не внимая крикам чужака, Юма решительно толкнула крепко связанного Кытлыма, и течение подхватило его.
– Ты что, девка, сдурела?
– закричал, подбежав к ней, Николка, Юма резко и грубо оттолкнула его и быстро пошла по берегу, не спуская глаз с Кытлыма. Волны играли его телом, как радостное дитя забавляется новой игрушкой. Кытлым то всплывал, то погружался, иногда его переворачивало на спину. и тогда над водой виднелись связанные крестом руки.
– Зачем выручала, зачем лепешки пекла, коли сама же и топишь? причитал Николка, не отставая от молодой биарки.
– Эх!
Он скинул рубаху, сапоги и в одних портках сиганул в реку. Быстро догнал тонущего, схватил за волосы, потащил к берегу. Биар, извиваясь всем телом, заорал густым обиженным голосом, потом, извернувшись угрем, вцепился зубами в николкину руку.
– Ты что. дурья твоя голова?
– осерчал ватажник.
– Я же тебя не топлю я тебя спасаю!
Николка перевернулся на спину, притянул: биара за волосы, втащил непокорную голову себе на грудь, второй рукой придержал зубастую челюсть. Так и плыл на спине, подгребая ногами в намокших портках.
– Обожди, дурья твоя голова, выберемся на берег, я тебе зубы-то посчитаю. У тебя. похоже, много лишних, коли цапаешь ими хорошего человека...
Доплыв, наконец, до мелководья, Николка встал на песчаное дно, взгромоздил на себя биара и тяжело пошел к берегу. Связанный парень больше не сопротивлялся, безвольно обмяк и кулем лежал на широком плече ватажника.
По прибрежному песку бегала разгневанная девушка. Вдруг она остановилась, прислушалась к стала осторожно подниматься по уклону берега. Сбросив биара на песок, Николка облегченно вздохнул и начал неспешно развязывать веревки. Парень лежал смирно и безучастно, отрешенный его взгляд был устремлен в высокое небо. Поодаль взбрыкнули и призывно заржали привязанные лошади.
– По молодым жеребчикам скучают, - Николка весело подмигнул биару и развязал последний узел. И, похолодев, замер - лошадь не человек.
сдуру голос не подаст. Откуда в пустынном месте молодые жеребчики?
От деревьев прибрежного редколесья стремглав бежала девушка к тревожно махала рукой в сторону большой поляны. Да Николка и сам теперь слышал приближающийся топот множества резвых коней.
– Эх, дурья твоя голова, - укоризненно оказал он, - и зачем я тебя вытаскивал? Кабы не ты - разве ж им меня поймать?
Резво поднялся с колен, в несколько упругих скачков одолел горушку -да вот они, совсем рядом. И что тут сделаешь? Пока добежишь до лошади, пока отвяжешь, пока сядешь... Поздно.
Отвернулся назад, чтоб в последний раз бросить взор на свободный и веселый речной мир. Взглянул и не поверил глазам своим, сперва даже подумал, что мерещится...
Над волнами, совсем недалеко от берега, топорщился парус, туго набитый попутным ветром. Но это была меньшая доля чуда. Гораздо чуднее было другое - ниже паруса ясно увидел Николка до блеска натянутую шкуру новгородского ушкуя.
Глазастый Сенька Шкворень давно уже. издали заметил барахтавшиеся в воде людишек. Сказал о том кормщику Коновалу. Тот кивнул - разберемся. Ушкуй ходко шел с могучим попутным ветром. Сенька хорошо видел, как здоровенный мужик вынес на берег другого, поменьше и связанного, как склонился над ним, распутывая узлы. Уже тогда ухватка здоровяка показалась знакомой. Когда же тот, резко снявшись с места, добежал до деревьев и повернулся лицом к реке, сомнений больше не было.
– "Это же Николка Семихвост!
– крикнул Сенька радостно.
В это время чуть дальше по берегу замелькали в редких стволах всадники.
– Весла на воду!
– скомандовал Федька Коновал, и гребцы тотчас расправили длинные крылья весел, ушкуй разом взмахнул ими и пошел еще быстрее.
– Луки наизготовку!
– приказал кормщик, и свободные от весельной работы воины привычно вложили стрелы в тугие тетивы.
– Николка!
– кричал Шкворень, призывно махая рукой. Теперь и кормщик ясно разглядел товарища из петриловой ватаги. Разглядел он и парня с девушкой, которые, крепко обнявшись, сидели на песке у самой воды и, казалось, ничего не замечали вокруг. А всадники были уже совсем рядом, сквозь шум ветра и плеск волн до ушкуйников доносились их торжествующие крики.
– Пора осадить, - сказал я Сразу же тенькнули настороженные тетивы, свистнули стрелы, а несколько конных на полном скаку рухнули наземь.
Остальные ошарашено рыскнули влево и скрылись за урезом речного берега.
– Не подпускайте, - сказал. Федька, взял руль на себя, ушкуй послушно повернул и вскоре был вблизи песчаной полосы.
– Суши весла!
– Братцы!
– кричал Николка, сломя голову мчась к воде.
– Слава тебе, Господи!
– Скорей!
– подгонял его Сенька.
лучники снова выстрелили, снова за стволами деревьев послышалисъ крики и откатывающийся конский топот.
Добежав до молодых биаров, Николка сгреб их обоих в охапку и потащил в воду, к ушкую. Парень вырывался слабо, а девчонка со всего маху колотила кулачком по николкиной голове.
– Да брось ты их!
– взвился Сенька.
– Прыгай скорее!
– Не могу я их оставить!
– чуть не плача кричал Николка.
– Тут им верная смерть!
– - Помогите, - сказал кормщик. Несколько человек спрыгнули на мелководье" и вскоре Николка со своими спутниками .был в ушкуе.
Весла дружно ударили по воде, кормщик отдал руль от себя, полоса прибрежного песка стала быстро удаляться. А по верхнему берегу, мелькая за стволами, с криками и визгом скакали разъяренные биары.
Но вскоре поляна кончилась, к воде подступили густые заросли, и всадники скрылись из вида.
На краю большой поляны Чермоз остановил взмыленного коня.
– Не уйдут!
– сказал он уверенно и оглядел своих воинов. Было их, не считая убитых, больше полусотни.
– У нас есть четыре лодки взятых в плен чужаков. Первая спрятана в устье Хрустального ручья, - Чермо махнул рукой в сторону нижнего плеса. Другая лежит в этих кустах", - он указал хлыстом на прибрежные заросли. Полтора десятка воинов сядут в эту лодку и отправятся в погоню за чужаками. Мы же поскачем на конях к двум другим лодкам, схороненным на берегу Большой Реки выше по течению.