Klangfarbenmelodie
Шрифт:
Об этом Микк брату и сообщил.
— Не я — их нашел бы кто-то другой. А так, — он сделал еще глоток виски, ощущая, как ударил в голову, развязывая язык, алкоголь, — да, их нашел я. И я их этому старому пердуну так просто не отдам, понял? Я скорее пристрелю самого Адама и дело с концом, ясно? И мне плевать на то, как там пошатнется экономика и что произойдет в политике. Да, у меня будут трястись поджилки, но я это сделаю.
Шерил заливисто рассмеялся, непозволительно доброжелательный, искренний и разговорчивый, и это значило лишь то, что дела обстоят хуже некуда.
— Вайзли в его доме, — спустя несколько
— Нихрена он не вернется, — поморщился Микк, прекрасно понимая, что — да, прыгает выше головы, но все равно желая отступаться. — Никто никуда не вернется. И у Адама никто не будет.
Он не мог и не собирался спасать всех, кого только сможет. Он просто хотел спасти своих близких, и если он смог и успел вывернуться из паутины Адама — потому что тот никогда не мог поймать его, а предъявлять что-то Шерилу не считал целесообразным (брат всегда был в Семье на хорошем счету).
— Почему ты этому так противишься, я не могу понять! — Шерил со звуком поставил свой бокал на стол и всплеснул руками. — Адам в конце концов умрет, все мы смертны, во главе Семьи встанет Аллен, и все будет нормально. Он просто станет наследником, Тики! Почему и ты, и Неа — так бежите от этого и не хотите его отдать? Это же… малая кровь.
— А ты меня бы ему отдал, будь я этой малой кровью? — Тики криво усмехнулся и покачал. — Впрочем, ответ тут ясен, — он тоже отставил в сторону свой бокал и поднялся на ноги. Больше ему здесь было делать нечего. — Вайзли ты ему уже отдал, не так ли?
Он коротко кивнул явно опешившему от его слов брату и направился к двери в коридор.
— Тики!..
Шерил стоял буквально в паре метров от него, когда Микк обернулся, уже щелкнув замком.
— Ну что?..
— А ты бы меня… не отдал? — в голосе брата сквозил здоровый скептицизм, и от этого стало еще паршивее.
Тики всегда ставил семью во главу угла. И он… раньше думал, что Шерил делает точно также. Но теперь… наверное, он все-таки ошибался. Потому что если Вайзли, с которым старший носился как курица с яйцом, оказался в доме Адама… Кто дальше? Трисия? Роад?
И чего ради? Доказать свою преданность Семье или что? Тики не понимал, что двигало Шерилом в моменты принятия таких решений, его логика казалась ему абсурдной.
— Никогда, — однако мотнул головой Микк, ни на секунду не кривя душой. — Я бы тебя не отдал. И никого из своих близких — не отдал бы. Но так ты же… ты же ведь сам захотел войти в Семью. И смотри, к чему это все ведет? Так вот и закончишь как наши родители.
Дом семьи Камелот Тики покидал с ощущением отвратительной горечи на языке и совершенно трезвый, несмотря на солидную порцию марочного коньяка.
Роад он, конечно же, ждать не стал. Да и какая к чёрту Роад, когда его тошнило просто от нахождения в здесь? Сейчас ему хотелось лишь
Успокоиться.
За эту неделю Тики старался никак не беспокоить Аллена, но постоянно показывал ему, что ждёт, что желает его: то мимолётно чмокнет, когда Неа отвернётся, то погладит по колену, пока они сидят за столом, то шутливый поцелуй пошлёт, отчего редиска зальётся румянцем и возмущённо надуется, и это было прекрасно: всё эти знаки внимания, совершенно невинные, на самом деле, больше игривые, чем с каким-то сексуальным подтекстом. Потому что мужчина был безмерно рад, если уставший от изнуряющих экзамен Малыш улыбался или смущался, отводя взгляд, ведь ни на что другое за это время он просто не был способен.
А сейчас Шерил ему говорит, что его милый и ужасно уютный Аллен был всегда желанным наследником — то есть именно таким, каким его слепил Адам. Таким, каким он быть не должен. Таким, что все в клане ждали его возвращения.
Тики доехал до кафе, даже не заметив пролетевшей, казалось, за мгновение дороги, и буквально ввалился в помещение, когда до выступления было ещё с полчаса, потому что на сцене были расставлены инструменты, за столиками в зале сидели редкие посетители, а Аллен, в пышном чёрно-белом платье, сидел за столиком с каким-то незнакомым мужчиной в кожанке и с бритой наполовину светловолосой головой.
Микк бросился к нему, чувствуя себя совершенно странно: бешено, ревниво, испуганно и жаждуще одновременно, и, когда сразу же с разбега подхватил ошарашенно вскрикнувшего Аллена на руки, крепко прижимая его к себе и утыкаясь носом ему в шею, слыша, как шуршат юбки и заполошно бьётся сердце юноши, только тогда, кажется, наконец успокоился и облегчённо выдохнул.
Вот он, его мальчик. Его Малыш, ужасно жертвенный, пытающийся взвалить всё на свои плечи, ласковый и добрый.
Его. Не Адама или Семьи, а полностью его.
Аллен встревоженно выдохнул, сразу же подобравшись в его руках, чтобы устроиться поудобней (он был таким лёгким, что даже удивительно), и мягко провёл ладонями по чёрным кудрям, мимолётно коснувшись губами макушки.
— Что случилось, Тики? — взволнованно поинтересовался он, чуть отстраняясь и заглядывая мужчине в лицо, и Микк взглянул в его заботливые серые глаза, сглотнув.
Вот идиот. Всполошил Малыша, отвлёк его от чего-то, скорее всего, важного, потому что мужчина за столом с интересом наблюдал за ними, а на самом столе были разложены бумаги с какими-то таблицами и расчётами, да ещё и поставил в не самое удобное положение, потому что люди в зале тоже уставились на них кто с удивлением, а кто с любопытством.
— Прости, прости, что-то я… помешал тебе, да? — поспешно пробормотал Тики, чувствуя себя совершенно высушенным, уставшим, потерявшим весь настрой и силы, и сел на стул, так и не выпуская Малыша из объятий, потому что ему казалось, что тот делился с ним своей энергией, как бы глупо это ни звучало.
— Ох, Тики, ну что с тобой? — встревоженно шепнул Уолкер, но получив в ответ лишь кривую улыбку, вздохнул и обратился уже к светловолосому незнакомцу: — Простите, господин Бак.
Господин Бак лишь махнул покровительственно рукой и заинтересованно подпёр рукой щеку.