Klangfarbenmelodie
Шрифт:
— Она твои камелии засушила, — отозвалась Роад в ответ с легкой усмешкой и снова мягко погладила его по голове. — И тот букет, который из тюльпанов и хризантем — тоже. Думаешь, ты один тут викторианский язык цветов знаешь? Пижон, — на этом девочка чмокнула его в щеку и соскользнула с его колен на пол. — Так что иди спать, ладно? Давай сейчас ванну тебе наполню, ты расслабишься, успокоишься — и завалишься спать.
— В свою большую одинокую кровать, — иронически хмыкнул Микк,
Упоминание о цветах согрело.
Роад хихикнула и покачала головой.
— Ну вот, теперь я узнаю своего дядю, — заметила она и выскользнула из кухни, уже спустя полминуты загремев флаконами в ванной комнате.
Тики улыбнулся внезапно задрожавшими губами (о нет, ты не посмеешь, сентиментальный идиот) и уронил голову на скрещенные руки.
Надо дожить до пятницы. А потом — пережить выходные и просто приходить вот так. Приходить, слушать ее, смотреть на нее, манящую, недосягаемую и ласковую (не для него, совершенно не для него) — и не мешать.
И вскоре… просто с ней попрощаться.
Ведь по-другому и быть не может.
Тики криво усмехнулся, понимая, что где-то растерял всю свою решительность, и мотнул головой, направляясь в ванную.
И почему он просто не может припереть её к стенке и взять? Так, как обычно и делал с другими желанными ему девушками? С теми обезличенными шлюхами, которые падали в его руки с одного взгляда и обольстительного шепотка?
Почему ему хочется большего от Алисы?
Микк вздохнул и зло сжал зубы.
Через три недели он просто улетит из Японии в Канаду, забудет эту прекрасную как мечту девушку и заживёт как раньше: любя лишь своих огнестрельных красавиц, развлекаясь со шлюшками без собственного лица и убивая зажравшихся чиновников.
А потому сейчас он должен поговорить с Шерилом и предупредить его обо всём этом.
И не убиваться по этой влюблённости, буквально топящей его в себе.
Да, так он и сделает. В конце концов, он всегда делал то, что должен.
***
Алиса невольно высматривала Тики в зале в понедельник все время выступления, и Аллен честно не знал, что с этим делать. В последнее время он настолько устал, настолько его вымотало все происходящее вокруг, что сил злиться и недоумевать просто не было. Вообще никаких.
А еще — он так и не поговорил с Неа по поводу Тики-шпиона, и это тоже накладывало свой отпечаток на его и без того не радужное настроение. Потому что брат явно во всем доверял Тики, и это… Это было опасно и опрометчиво!
Но Аллен ощущал себя немым, боялся выдать свои чувства, свое состояние. Он боялся, и этот страх парализовал его. Он жил в нем,
А вкупе с тайфуном «Роад» — особенно. Девчонка бушевала весь вчерашний вечер, швыряясь вещами и топая ногами, потому что ее дядю превратили «из брутального самца в хлюпающее носом хрен знает что».
Да будто бы в этом Уолкер был виноват!
Он вообще никакого отношения к этому бабнику не имеет.
И Алиса тоже не должна была, но… чёрт подери, Алисе отчего-то ужасно хотелось искать его в толпе посетителей и испытывать при этом странный трепет.
Чёртчёртчёрт.
А у Аллена и так сейчас проблем хватало: шавки Адама, которые ошивались прямо рядом с домом и которых пришлось отводить куда-то в соседний регион, надвигающиеся экзамены, патрули и разборки с бандами других школ, внезапно разом захотевшие захватить первенство по городу ради привилегии наводить свои порядки.
Да как будто бы это Аллену само собой перепало?!
Чёрт раздери, да он собственноручно долго и упорно работал, чтобы завоевать доверие многих людей, чтобы получить разрешение на эти самые патрули, чтобы наладить связи с полицией, чтобы войти в доверие нескольким крупным здешним шишкам и быть способным с их позволения вообще контролировать школьную преступность на улицах.
А эти идиоты считают, что могут так просто отобрать всё то, что Аллен построил?
Поэтому, если прибавить ещё и эту внезапно возникшую проблему с Тики, было прекрасно понятно, почему Уолкер был в ужасно паршивом настроении и всю последующую неделю.
Лишь работа помогала ему немного расслабиться, но и этого было совершенно не достаточно.
А потому к выходным Аллен был совершенно измотанным и делать ничего не хотел, но оставить Неа без обеда просто не мог.
Он прошёл на кухню и вдруг краем уха услышал голоса из комнаты брата.
Снова здесь этот Казанова. И чего ошивается только в их квартире постоянно, своего жилья нет, что ли…
Юноша остановился и замер, стараясь даже не дышать. Вслушивался — и сам не понимал, зачем.
— …и зачем ты вообще мне сказал об этом? — в голосе Микка слышалась настолько неподдельная горечь, что Аллену стало даже как-то немного не по себе. — Лучше бы я как прежде думал, что просто хочу затащить ее в постель.
— Тогда все бы закончилось между вами еще быстрее, — утешающе заметил Неа. — Ну она же… просто боится, чего ты так убиваешься? Еще вернешься — и все будет нормально, — послышался легкий хлопок — как будто бы по плечу — и Аллен прикусил изнутри щеку, в один момент ощущая себя еще паршивее прежнего.