Классическая драма Востока
Шрифт:
Действие второе
Первый монах.Кем вы изволите быть? Скажите, кто вы?
Назовите ваше почтенное имя!
Старуха.Со стыдом называю вам свое имя.
Снисхождения просит Дочь Оно-но Ёсидзанэ [242] , Правителя Дэва, — Оно-но Комати, Ничтожная побродяжка!242
Дочь
Дэва— провинция на северо-востоке острова Хонсю.
Созидала искусно китайские строфы… — По воззрениям тех времен, японские стихи (тапка) были высказыванием сердца, тогда как китайские — построением духовного разума.
Оба монаха
О, жалость! Комати несчастная! Великая красавица Старинных времен: Сияла всем обликом, Словно цветы. Трехдневного месяца — Бровей тонина. Нити, зеленые, Что Лунный Лавр. Белоснежною пудрою Шкатулки полны. Одежды множество — Легкий газ, плотный шелк: В Лавровом Тереме Уместится ли?!Старуха
Я слагала японские пески, Созидала искусно китайские строфы,Хор
К веселью хмельному звала В руке моей чарка, И тогда на рукав мой с Небесной реки Луна опускалась тихонько. То были воистину времена Младого цветенья! О в какой же безвестный миг Все изменилось? На голове моей ныне Спутанное былье Заиндевелой полыни. Темно-блестящие прежде, Пряди волос на висках Блекнут на старой коже, Словно размазана тушь. Тонко-летящие прежде — О пара ночных мотыльков! — Растаяли нежные брови — Очертания дальних гор! Черты единой [243] Вам до сотни лет не хватает, Белесые космы: "Девять — на девять" — травы морские Над горькой влагой Растравили мне горечью сердце, Печаль беспросветна! Вот стою под рассветной луною, О как мне стыдно!243
Черты единой… — Здесь приводятся первые три строки из стихотворения в шестьдесят третьей новелле "Исэ моногатари"; морская трава "девять-на-девять" (цукумо) белого цвета, — если к иероглифу "белый" добавить одну горизонтальную черту, получится иероглиф "сто".
Старуха закрывается зонтиком.
С шеи у нее свисает Мешок ветхий. Что ты в него положила, Отвечай, не мешкай!Старуха
Сколько жить мне осталось нынче, По правде, не знаю, Но если доживу до завтра, Утолит мне голод Эта пригоршня Бобов толченых. Я ее в мешок положила И несу с собою.Хор
Что в суме у тебя за спиною, Сумей ответить!Старуха
Замасленное грязное платье Я в нее положила.Хор
А что на руке за плетенка? Но не плети неправды!Старуха
Черного и белого стрелолиста Я в нее положила,Хор
ДаХор
Ей даже лица нечем От людей спрятать!Старуха
Все пустое! Остались бы только Рукава хоть какие! Ведь ни иней, ни снег мне не страшен, Ни дожди, ни росы: Затаить бы мне только слезы От суетных взоров! Вдоль дорожных обочин Брожу я ныне, Я прошу прохожих о подаянье Или молчу, не в силах Вымолвить просьбу, Всякий раз наважденьем безумным Вдруг одержима: Искажается голос, Меняется облик!Прошу вас, подайте, прошу вас…
Эй, монахи!
Первый монах.Чего ты хочешь?
Старуха.Свиданья с Комати!
Первый монах.А разве ты не Комати? Ты, верно, бредишь.
Старуха.Вот еще! Комати — это та, что слишком предавалась любовной страсти. Ливень сердечных посланий, любовных просьб обрушивался ей на голову — словно вся ее жизнь была порою майских ливней, но сердце ее не ведало приливов искренности, ни капли правды не было в ее ответных письмах. Взгляните же теперь на месть кармы — на ее столетнюю старость! О, я люблю Комати, я люблю ее!
Первый монах.Кто же это из любивших Комати, чей дух так томится обидой?
Старуха.Многие стремились к ней всем сердцем, но до самой глубины любовь к ней растравила сердце молодого Фукакуса из селения "Глубокие травы".
Хор
Кружится, кружится возмездия колесо, Влечет к началу обид, Чтоб у дома ее на подставку легли Оглобли моего возка! Солнце в небе высоко ль стоит? Сумрак вечерний. Солнце в небе высоко ль стоит? Сумрак вечерний. О луна, верный товарищ в пути К ее дому, Пускай надзирает над Заставою Встреч Бессонный сторож [244] , — Не страшись, он нынче пропустит нас, Выходи скорее!244
Пускай надзирает над Заставою Встреч // Бессонный сторож…В пятой новелле "Исэ моногатари" приведено стихотворение:
"О ты, страж заставы на моей тропе, неведомой людям, — если бы каждый вечер ты засыпал…"(Перевод Н. И. Конрада).
Хакима— длинные пышные шаровары, часть костюма хэйанского аристократа.
Ветром набок заломлена // Черная шапка… — Имеется в виду "кадзаориэбоси" (дословно: ветром сломленная шапка).
При последних фразах хора старуха отходит к задней стене сцены, отворачивается от зрителей… Она спускает с плеч свою одежду, вытягивает из-под нее рукава. Затем надевает высокую мягкую шапку знатного вельможи, берет веер; движется к прежнему месту — музыка затихает.
Старуха
Белоснежные закатаны
Хакама…
(Пристально глядя на концы хакама, ударяет ногой в пол. Звучит музыка, и старуха медленно идет к противоположному краю сцены, затем поворачивает к середине… Она идет, словно на ощупь, движения ее неосмысленны. Кажется, из глубины ее существа всплывает страсть к ней молодого Фукакуса.)
Белоснежные закатаны
Хакама…
Хор
Ветром набок заломлена Черная шапка. Закрывшись до глаз рукавом Охотничьего кафтана, Я пробираюсь украдкой К ее дому. Я здесь и при лунном свете, Я здесь и в безлунном мраке, И дождливою ночью, И ветреной ночью, И порой, когда сыплются мелким дождем Увядшие листья, И порою глубокого снега.Старуха