Классициум (сборник)

Коллектив авторов

К тому времени Лосиноостровск уже назывался Бабушкиным. Он был переименован по настоятельным просьбам настроенных по-передовому жителей города. В честь уроженца этих мест – знаменитого космонавта Бабушкина.

Имя этого звездного первопроходца, командира Первой марсианской экспедиции, тогда было известно каждому школьнику. Сейчас о нем помнят не так хорошо, как об участниках более поздних экспедиций на Сатурн, Нептун и на край Солнечной системы. Вперед идет наука! Стремительно осваиваются всё новые и новые планеты! Кто сегодня вспомнит поп-звезд прошлого сезона или фильмы прошлогоднего репертуара? Никто! Да, и незачем! Так и с освоением космоса – в тень

уходят герои прежних экспедиций, уступают места на пьедестале массового сознания участникам новых…

Всего пара десятилетий прошла, однако Первая марсианская уже стала не просто историей, а уже изрядно подзабытой историей! Теперь нечасто вспоминают космонавта Бабушкина. Тем более немногие знают, что именно в Лосиноостровске он родился и вырос, что местную спецшколу с астрофизическим уклоном он закончил и вообще до восемнадцати лет родного городка не покидал. Даже в Москву он ездил всего только несколько раз на экскурсию – посмотреть на Кремль, Чайный магазин на Мясницкой да крупнейший в Европе открытый бассейн «Москва», ну, еще покататься на трамвае, которого в Лосиноостровске не было.

К тому времени, когда я прогуливался по садовым товариществам Свиблова и наблюдал за нравами дачников, звездный экипаж космического корабля «Астра», возглавляемого капитаном Бабушкиным, уже вернулся с Марса. Уже даже стихли торжества и гулянья, организованные в честь этого знаменательного события.

А мероприятия были впечатляющими! Звездопроходчиков встречала вся Большая Москва, все жители и Старого Центра, и городов сателлитов – все съехались поприветствовать героев на Мемориальный Тушинский аэродром. Встреча была организована там, потому что на Красной Площади, давно ставшей частью музейного комплекса «Кремль и его округа», все желающие просто не поместились бы. Их встречали так радостно, потому что уже знали: на Марсе есть жизнь! Радостная весть пришла по космической радиосвязи, едва ракета с экипажем капитана Бабушкина села на поверхность Красной планеты. Жизнь есть! Есть высокоразвитая флора и фауна. А возможно, если поискать, то может обнаружиться и разум! Разум на Марсе ищут до сих пор, а вот самые разные формы марсианской жизни уже хорошо исследованы российскими институтами…

На украшенную цветами трибуну поднялись космонавты: сам капитан Михаил Бабушкин, его первый помощник Николай Гусев, второй помощник Дар Ветер, бортинженер Глеб Бауэр, инженер-исследователь Алексей Быков и судовой врач, которому пришлось исполнять функции эксзобиолога, Жорес Андреев. Всё поле аэродрома грохнуло аплодисментами, прогремело, словно орудийный выстрел, «ура-а а а!».

Видеосъемки этой знаменательной встречи хранятся в архивах всех телекомпаний… Жаль, редко демонстрируются в эфире…

Шли годы. Два… Или, может быть, пять… А, может быть, и все десять… Город Бабушкин разрастался. Тогда Свибловские дачи снесли, а на их месте выстроили знаменитые высотки. Причем, заботясь о сохранности «зеленых лёгких столицы», при строительстве небоскребов старались сохранить все яблони и вишни, рябины и ясени, сосны и лиственницы, что были посажены больше полувека назад дачниками. На время строительства их укрыли дощатыми коробами, а потом обустроили между уносящимися в небо стенами домов «зеленые островки». Таким образом сверхсовременные постройки были органично соединены с зеленью прошлого.

Друг мой, писатель Андрей Летаев, получил садовый участок уже за Дмитровым. Но с полюбившимся районом расставаться не пожелал. Он сдал государству свою комнату в коммуналке на Большой Калужской и получил взамен роскошные апартаменты в одной

из вновь построенных «Свибловских высоток». Он гордился рассветами, наблюдать которые можно было из его окна. Их красотой мы неоднократно любовались, когда в летнюю пору засиживались у него на кухне, как тогда шутили, за рюмкой чаю. Солнце едва успевало сесть за горизонт, как вновь выглядывало из-за него, окрашивая стену, противоположную окну в ярко-розовые тона. Друг мой в такие минуты неизменно цитировал Пушкина: «Одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса…» А третий наш приятель художник Евгений Горемыкин никак не мог запомнить слов классика в точности и пытался повторить заплетающимся языком: «Одна заря, сменив другую, спешит… Нет… Одна заря сменить спешит, дав ночью… Тьфу ты…» Андрей повторял снова – четко и без запинки. Евгений снова путался. И все трое мы громко смеялись, не боясь побеспокоить соседей – ведь стены в этих домах были со специальной звукоизоляцией. А солнечный луч в это время словно зажигает потолок кухни, добирается да самого дальнего угла, а потом сползает по стене вниз. И всё помещение превращается в аквариум с розовой водой, а мы – в диковинных рыб, не желающих молчать.

После того как от бедолаги Летаева ушла его вторая жена, подобные посиделки вошли в моду. Бывал на них и главный режиссер Дубнинского театра драмы и комедии Андрей Зотов, и главный администратор престижного музыкального клуба «textROCK» Алексей Лукьянов, и сказочник Николай Калиниченко, и даже тихий тушинский гений, поэт Евгений Лесин, тот самый, в честь которого недавно был переименован город Тушин. Здесь звучали стихи и гитарные переборы, а стены украшали ученические этюды тех, чьи имена в качестве художников постановщиков до сих пор мелькают в титрах популярных кинокартин. Я был частым гостем этого домашнего клуба.

Однажды я решил сделать сюрприз своему другу и приехал к нему в гости без предварительного звонка. Так поступать в Большой Москве уже давно было не принято и даже считалось неприличным. Ведь мобильные телефоны всего за пять лет вошли в быт всех людей. Тем экстравагантней был мой поступок. Я надеялся удивить моего друга, но сюрприз не удался – домоседа Летаева не оказалось на месте. Мне пришлось позвонить ему…

– Здравствуй, дядя Гиляй! Подожди полчасика под яблоней, – сказал он мне. – Тырин-младший подарил мне свою новую картину «Рассвет на Венере», а повесить не на что…

– Сережа?

– Да, сам художник-перелетник Сергей Тырин, пролетом с одной планеты на другую… Подарил – повесить не на что!.. Пришлось идти на Лосинку, покупать крепеж, возле станции Монорельса единственный в округе хозяйственный магазин!

– Так был же на Снежной, – недоумевал я.

– На его месте теперь мини-пекарня а ля Франс… Пекут круасаны.

Я сел на кованую – стилизованную под старинную садовую – скамейку и стал наблюдать за игрой мальчишек. Дети играли в марсианскую экспедицию. Они выслеживали в кустах сирени воображаемых инопланетных чудовищ и стреляли в них из пластмассовых игрушечных бластеров…

Самый старший из мальчишек забрался в развилку яблони и осматривал окрестности сверху.

– Вижу ракоскорпиона! – кричал он своим товарищам. – Крупный! Будьте осторожны! Вон там!

Мальчик показывал пальцем, и его друзья стрелой бросались в кусты, стрекоча бластерами.

– Есть! – рапортовал самый шустрый. – Ракоскорпион уничтожен!

– Вижу пиявку! – командовал парень с дерева.

Уже изрядно запыхавшиеся мальчишки вновь бросались в кусты сирени. Вожак явно их загонял, но они продолжали игру.