Клеопатра и Цезарь. Подозрения жены, или Обманутая красавица
Шрифт:
– Мы видимся в последний раз, – наконец смогла признаться царица.
Глаза Нефтиды потемнели, а Аполлодор тяжело вздохнул.
– Ты переоденешься в мою одежду, стража ничего не заметит. А завтра…
– Нет, Нефтида. Я не хочу никуда бежать. Зачем? Помнишь проклятую царицу Нефертити? Она ведь тоже отказалась бежать и тем самым сохранила свои честь и достоинство. Хороший пример для подражания. Не следует царям убегать от других царей, а смерть все равно не обманешь.
Наступило молчание.
– Ты будешь прощаться с детьми? – Голос Аполлодора непривычно дрогнул, а на глаза навернулись слезы.
Клеопатра отрицательно покачала головой.
– Не хочу, чтобы они видели меня поверженной и униженной. Пусть они запомнят меня царицей. А что Цезарион? Он добрался до Индии?
– Да, – соврал Аполлодор.
Вот уже несколько дней Цезарион сидел в темнице и ждал, когда решится его участь. Еще ранее, когда он был арестован в порту Береники, сириец попытался отбить его, однако ничего не вышло. Тогда он отправил наемных убийц к наставнику Родону, предавшему своего воспитанника. Впрочем, смерть мерзавца все равно ничего не исправила. Участь Цезариона была предрешена.
– Слава богам! Сын Цезаря продолжит дело отца и матери! Ну что ж, уже вечер, нам пора расставаться.
Клеопатра крепко обняла Нефтиду. Затем Аполлодора. Он долго не отпускал ее. И царица чувствовала, как по его щекам бегут слезы.
– Я тебя очень, очень люблю, – наконец прошептал он.
Клеопатра заплакала и сквозь слезы произнесла:
– Я всегда это знала и чувствовала. Прощайте, мои верные и любимые друзья!
Возле дверей Аполлодор взял Клеопатру за руку.
– Я напишу о тебе! Обещаю, что ты навсегда останешься в сердцах людей!
– Напишешь? – удивленно спросила царица, вытирая слезы.
Нефтида крепко обняла ее за плечи.
– Бог Тот вписал твое имя в папирус, но не в человеческие сердца. Позволь это сделать Аполлодору!
– Хорошо, наставник. Напиши, как все было, ничего не приукрашая и не преувеличивая.
В последний раз обнявшись, Клеопатра вывела друзей из мавзолея. Стражники упорно делали вид, будто ничего не замечают, и царица это расценила как помощь Долабеллы. Неужели он и впрямь в нее влюблен?
Она долго смотрела вслед уходящим Нефтиде и Аполлодору, безумно желая присоединиться к ним.
– Живите долго, – прошептала она в ночь.
Вернувшись обратно, Клеопатра приняла ванну. Она долго лежала в воде, смотря на скользящие тени от масляных светильников. Как же страшно умирать, когда хочется жить и жить! Хармион и Ирада умастили ее тело благовониями и смастерили сложную прическу, украсив ее морским жемчугом, глаза подвели черным колем, а на веки наложили зеленую краску. Когда царица села за обеденный стол, явился Олимпа.
– Что-то очень долго шел ты, Олимпа! Ждал, что я передумаю?
– Да, Божественная.
– Я не передумала. Раздели со мной ужин.
Они ели в полном молчании. Клеопатра была сумрачной и угнетенной.
– Да, много я совершила много ошибок, – произнесла она, глядя на мраморные стены.
– Все люди совершают ошибки, – мягко произнес Олимпа, – это и есть жизнь.
– Жаль, что живешь лишь один раз. Иначе все можно было бы исправить. Где яд?
– Вот он, Божественная.
Олимпа достал из сумки маленькую бутылку с темной тягучей жидкостью.
– Это точно тот яд, от которого умерла проклятая царица Нефертити?
– Да, Божественная. По крайне мере, Нефтида называла его, когда еще жила при дворце.
– И ты запомнил?
– Это очень редкий яд, запомнить его несложно. Можно спросить, Божественная?
– Да.
– А при чем здесь проклятая царица? Почему именно этот яд?
Клеопатра долго молчала.
– Ты же знаешь, про нее я узнала случайно. И те секреты красоты, которым обучала меня Нефтида, были ее секретами. И потом… наши судьбы похожи. Мы обе похоронили любимых, нас обоих предали и оболгали, мы обе потеряли трон и с вершины мира упали в бездну. Благодаря Нефертити, я знаю, что будет со мной после смерти.
– Что? – с опаской спросил Олимпа.
– Забвение и клевета.
– Это неправда, Божественная! Я всегда буду помнить вас! И своим детям про вас расскажу, а те – своим.
Царица усмехнулась. Так странно было говорить о самой себе, как о мертвой, хотя она еще жива и дышит.
– Будешь помнить, уж Октавиан тебя заставит. А может, пойдешь со мной?
– Куда? – еле слышно спросил Олимпа, хотя на самом деле все понял.
– Туда. К Осирису.
– Я… понимаете…
– Полно тебе, Олимпа! Я шучу. Живи долго! И помни обо мне. Жить-то оно всегда лучше, чем умирать.
– Позвольте мне остаться с вами до конца, Божественная?
– Хорошо. С друзьями смерть не так страшна.
Клеопатра хлопнула в ладоши.
– Ирада! Хармион! Помогите мне надеть платье Исиды!
В эти последние мгновения царица была удивительно хороша. Длинные серебряные серьги и тяжелое ожерелье из драгоценных камней подчеркивали красивую шею. Просторное белое платье, расшитое золотой нитью и аппликациями, скрадывало тучную фигуру. Запястья рук и ног были украшены золотыми браслетами с сапфировыми камнями, а золотые сандалии осыпаны малахитом и сердоликом.