Клизмой по профессионализму (рассказы и повесть)
Шрифт:
– Эге-гей!
– приоткрыл клапан восторга Виктор.
– Эге-гей!
– стравил чуток напряжение в груди.
Никто не осудил за блажь, неподобающую солидному мужчине при галстуке. Некому. Одни кузнечики заливаются от восторга летней жизни.
И вдруг ухнуло сердце десятым валом. Женская фигура в кремовое платье возникла на дороге. Летяще-парящая. Сорвался Виктор навстречу, как юнец желторотый.
В этом месте рассказа и спросил друг после рюмки:
– Неужели краше твоей Светки была?
– Ты когда-нибудь
Влетели они в объятья. Слились губы. А руки еще робкие, стеснительные...
– Так хорошо ни до, ни после не было!
– признался товарищу Виктор. Все сошлось... У обоих...
Кузнечики пиликали, жаворонок заливался, в высокой сини ветер толкал перистые облака... Ни звука рукотворного происхождения. Чтобы трактор тарахтел, самолет гудел или мотоцикл трещал заполошно. Будто скопом земляне отбыли в космос... Мир на двоих, и солнце на карауле...
Упали они в пшеницу (или рожь, или овес - так и не спросил Алину)...
Эх, счастье-счастье, ну почему ты как пух тополиный: чирк спичкой - и поминай как звали?
Почти сутки, забыв обо всем на свете, гнал Виктор время. Ускорял, чтобы "наклониться к росе", наполнить сердце восторгом.
И вдруг, жадно глотнув воздуха на вершине блаженства, вспомнил, как обухом по темени: завтра в девять утра директорская оперативка!!!
И будто сквозняком ликующий настрой унесло над полем ржи или пшеницы.
Человек дела до последней застежки, он отрезвел в один миг.
– Витенька!
– Алину опалило резким похолоданием.
– Что случилось, родной?
А "родной" про оперативку дятлом заевшим талдычит.
– Ну и пропустишь!
Много позже думал: "Дурак стоеросовый! Не остановился бы завод! А выгнали, тут же назад позвали. Один из лучших начальников цехов".
Но тогда мысли не допускал сачкануть оперативку.
– Теплоход ночью из Тары идет, - Алина успокаивает.
– Часов шесть до него.
– Сколько ему против течения плюхаться? Не успею! Только самолетом!
Со слезами счастья и горечи побрела Алина в гору, а Виктор, заряженный новой идеей, рванул без всяких сантиментов в обратную сторону.
И снова Тара. Где на аэродроме сторож зевает от безделья. Никакой тебе авиакутерьмы, когда форсажно ревут двигатели, взлетают серебристые лайнеры, пассажиры с поклажей носятся. На летное поле хоть коров пастись выгоняй. Одна предприимчивая коза уже щипала травку. Аэропорт Тара круглосуточностью авиаперевозок не отличался. И пусть вечернее солнце еще светило, летный день закрыли до утра.
Да не тот Виктор человек, чтобы упасть у
– А то как же, - сказал аэрофлотский сторож, - есть летчики. Один наш, тарский, другой у вдовушки поселился.
Дал адресную ориентировку на летунов. По ней двинул Виктор реализовывать авиазатею. Случай тяжелый, это ежу понятно - не на обочине рукой попутке махнуть, довези браток. Как летчиков уломать?
У русского человека первый вариант ответа всегда на поверхности прилавка лежит. Виктор оперативно узнал, в каком направлении продмаг и повернул туда.
Но если до встречи с Алиной все шло как по маслу, здесь затормозило. Магазин встретил мрачным замком.
Напиши я дальше: "Виктор сел на крыльцо и зарыдал от невезухи", - ты, читатель, обвинил бы автора в фальсификации правды характера.
И правильно сделал. Виктор порысил к месту проживания продавщицы.
– Открой магазин, - начал умолять хозяйку торговой точки.
– Как вы мне осточертели! День и ночь одна песня: "водки!", "водки!", "водки!". Когда только зальетесь? Не дам!
– Коньяк есть?
– не стал обижаться Виктор.
– Кому он сдался? Два ящика полгода из угла в угол переставляю.
– Мне нужен.
Нарисовался муж продавщицы, с ходу громко поддержал сварливое ариозо супруги. Да на третьей ноте сменил партию, узрев, что проситель не из клуба колдыряющих. Не для горящих колосников питье просит.
– Ну продай ты! Видишь, надо человеку!
– Один пузырь вам!
– сказал Виктор защитнику.
– Вот ему!
– соорудила кукиш жена.
– Облезет и скачками обрастет! Айда!
Затаренный пятью бутылками коньяка, Виктор направился к пилоту-тарчанину.
Тот встретил в майке и трусах, этакий штангист неслабой весовой категории, что подтвердил костоломным рукопожатием.
– Слушай, Андрей, - познакомившись, приступил к делу Виктор, - позарез надо лететь в Омск!
– Соображаешь, что несешь?!
– обиделся пилот.
– У вас об авиации мнение, как о гужевой лошади, запряг и щелкай бичиком: но, мерин Махно! Самолет не телега с дышлом, куда хочешь туда и вышло!
Виктор не стал оглашать свои анкетные данные, что знает о летающей технике не из плакатов, сам строит самолеты и ракеты, а резко переменил направление разговора с неба на землю.
– Давай хлопнем!
– достал коньяк.
– Лететь нельзя, а выпить с хорошим человеком запросто!
– забыл обиду за авиацию тарчанин.
После первой бутылки Виктор вернулся к теме перелета в Омск. Начал убеждать летуна:
– К любимой женщине ездил, ты понимаешь, что это такое? А завтра директорская оперативка, голову оторвут, если не приеду! Полетели, а!