Клятва Гиппо Кратоса
Шрифт:
– Пошла вон, пока не выжала, как овощ!
Дина вылетела в коридор и шмякнулась на пол. Лисица захлопнула дверь.
Три пары глаз, не мигая, уставились на нее. Не сумел скрыть изумления даже Дин.
– Что? – как можно равнодушней уточнила лисица. Луиса осторожно проговорила:
– Видишь ли, лапушка… Ты не сделала ей ничего. Буквально.
– Обычно ты за такое пускала зверье в расход, – прибавил Смит, проводя копытом под горлом, как бы изображая нож.
– А что там написала мисс Ребекка? – осведомился доберман, желая сгладить неприятную для Мэри ситуацию.
– Да так, – с деланым
Луиса и Смит со свойственным копытным любопытством накинулись на клочки бумаги, которые уже доедал огонь, и успели прочесть отдельные фразы: «не ищи», «с меня хватит», «найду ответы сама», «спасибо за все»… И подпись: «Принцесса».
– Она, что же, ушла навсегда? – проронила корова.
– Н-да, угробили девочку, – хмыкнул Смит. – За что нам это, о неб…
Дин и Луиса поспешно заткнули ему рот, и козел виновато пискнул:
– Я это не небу. Я это… сам с собой.
И пол под ним провалился.
– МА-А-А-А-АМА-А-А! – возопил Смит, падая все ниже (хотя лететь он, по идее, должен был максимум два этажа, но каким-то образом продавил собой и подпол).
– Может, ему помочь? – озабоченно предложила Луиса, глядя в зияющую черную дыру.
– Ему уже не поможешь, – фыркнул доберман. – Разве что можно принести ему потом инструменты…
– Зачем это?
– Пол заделывать. Не мне ж этим заниматься. И не вам.
– А все-таки Бекка… – начало, было, корова, но дворецкий покачал головой:
– Ни слова о ней, мэм. Теперь она – еще один пункт в списке тех, чьи имена в этом доме нельзя упоминать. Их не было, мэм. И не будем о них.
Луиса печально кивнула.
Глава двенадцатая: Божественная трагедия
Дункан, конечно, знал, что они с Беккой пришли сюда за ответами, но не ожидал получить их из прямого диалога с настоящим призраком.
– …И потом я убежала, – закончила длинный рассказ о последних (читай: посмертных) годах своей жизни Бекка. Солнце уже было в зените, а Лукас только-только начал что-то понимать. – А Дункан со мной…
– А ведь буквально вчера я сказал одному щенку, что очень бы хотел узнать, что ты жива, – задумчиво ответил невидимка, гладя дочь по ушам. Волчонок вскинула голову.
– Щенок? Тут живет кто-то еще?
– Его привела одна особа… – ответил Лукас. – Как называет ее твоя мама…
– Мама? – тихо повторила Бекка. – Мама тоже призрак?
– Чтобы объяснить тебе все, надо начать с истоков, – выдохнул ее отец, и белая перчатка махнула в сторону кресел. Маленькая волчица поспешно села в одно, а в другое почти насильно усадила Дункана.
– С истоков? Выходит, есть какая-то тайна, да? Ты что-то скрывал от меня всю жизнь?
– Все волки из ее семьи хранили тайну, которую она в большом секрете передала и мне…
Бекка слушала, затаив дыхание.
– Дело в том… Принцесса моя, ты никогда не замечала, что у твоей мамы мех был чуточку желтее? И что она на добрую голову была ниже моей мамы, не говоря уж обо мне?
– Конечно, но что в этом такого особенного?
– Она была японским волком. Верней, потомком.
– Всех японских волков жестоко истребили в девятнадцатом веке, – сказала Бекка, на этот раз не особо радуясь возможности блеснуть знаниями. – Всех волков рода оками не стало!
– Оками были не простыми животными, они владели магией и часто помогали другим зверям. Волков очень чтила вся Япония. Всего было два вида оками. Два Дома. Хоккайдо и Хонсю. Первых убили в конце девятнадцатого века. А вторые умерли от эпидемии бешенства в начало двадцатого, хотя большинство из них погибло еще в восемнадцатом веке от извержения вулкана Фудзисам… Вот из этого рода и происходила твоя мать, – медленно произнес Лукас. – Конечно, она уже не могла быть чистокровной оками, ведь много лет назад выжили от силы две семьи… Из поколение в поколение их род просто бежал подальше от земель предков. Они создавали семьи с обычными волками, поэтому какие-то явные признаки скрадывались, к примеру, прибавлялся рост или форма морды… Имена были уже не японские, а английские. В любом случае, твоя мама… Твоя мама была последней в роду Хонсю, однако теперь последняя не она, а ты…
– А она? – настойчиво вопросила Бекка. – Призрак?
– Нет. Тут и начинается самое удивительное, принцесса моя. Твоя мать – не призрак. Она – дух Дождя. Амэ-Онна. Амэ-Оками. Я, правда, не совсем понимаю причину этого, но… Это связано с теми богами, про которых ты сказала.
– И с твоей сюитой?
– Да… Нет… Я не знаю. Но что мне точно известно, так это существование древнего круга волшебных существ из разных стран, избранных, которых простые животные называли богами… Когда-то были избраны вот эти конкретные звери, бывшие боги из разных пантеонов, в то время как остальные их коллеги отправились на покой… Каждый из избранных отвечал за отдельную часть природы. Слон Прометей, например, поддерживает в мире огонь. Не будь его, костры и свечи не горели бы, а звери умерли бы от холода. Бизон-горбач Хадуигона, бывший когда-то покровителем болезней и смертей, взялся охранять и беречь землю и почву, притом справлялся превосходно, несмотря на неприятное прошлое в индейском пантеоне. Его однажды пронзили копьем, и его кровь окрасили целые скалы в красный цвет… Камни же, минералы, металлы – все это взяла на себя кошка Фрейя из Скандинавии, игравшая когда-то роль богини любви. Тигр Сома создал Небо и поддерживает Луну и звезды. Если бы не он, ночью на земле царила бы великая темень.
– Когда пасмурно, она итак царит, – буркнул Дункан. Бекка шикнула на него.
– А волчица из греческих сказок? – спросила она. – За что отвечает она?
– За ветер. За бриз, за ураганы, за зефир и пассаты, за муссоны и сирокко…
– А почему ты ничего не говоришь про Кратоса? – полюбопытствовала Бекка. Лукас вздохнул.
– Вот мы и дошли до Анубиса и Кратоса. Они отвечали за…
– Смерть и холод? – предположила Бекка.
– Смерть не нуждается в богах. Но Анубис долгое время работал перевозчиком по реке, поэтому его назначили главным по водам. Моря, озера, реки…