Клятва на крови
Шрифт:
Бильбо заметил, как потемнело лицо владыки эльфов, и изо всех сил наступил Кили на ногу, чтобы не дразнил их единственного на данный момент помощника.
– Извините моего будущего племянника, - он выдавил смешок и уважительно поклонился Трандуилу.
– Он устал в дороге и измучился переживаниями за своего венценосного родича. Мы пришли лишь затем, чтобы попросить твоей помощи, о владыка эльфов. Надеюсь, что твои лекари уже занялись лечением Торина, потому что он очень плох.
– Вы просите помощи так вежливо, - усмехнулся эльф, его холодные глаза чуть сузились — и это напомнило Бильбо его же дракона.
–
Кили переглянулся с полуросликом. Они оба заметили мелькнувшую за окном тень. На лице хоббита появилась очень мягкая и добрая улыбка.
– На то есть целых две причины, - теперь говорил принц, фривольно подмигнув изумленной Тауриэль, которая встала у трона лесного владыки.
– Во-первых, если вы вылечите моего дядю, он отдаст вам драгоценности из его сокровищницы — те самые, которых не хватает в твоей богатой коллекции, Трандуил. Я сам прослежу за этим, как близкий ему по крови и духу соратник, и беру на себя смелость дать слово за него.
– А вторая причина, - продолжил Бильбо, все так же нежно улыбаясь, - сидит на подоконнике за твоей спиной, владыка леса. И если ты не поможешь нам, этот малыш покажет вам, почему не надо строить замки внутри деревьев.
Трандуил вскочил на ноги, оборачиваясь. На широком подоконнике сидел крупный подросток-дракон, довольно облизывающий клыки. Увидев, что все внимание обратилось на него, Смауг расправил крылья и, явственно красуясь, спланировал вниз, цокнув когтями по полу и вперевалочку подходя к Бильбо. Хоббит покачал головой.
– Непоседа! Я же просил тебя идти с гномами!
Разумеется, он не ждал, что дракон беспрекословно послушается. Смауг рос и становился своевольным, а также по-прежнему обожал своего покровителя, так что глупо было думать, что он смирится и покорно последует за войском.
Ситуация была рискованная. Трандуил мог позвать стражу — тогда просителям вряд ли помог бы и дракон. Смауг, конечно, убьет нескольких эльфов, но чешуя его еще не приобрела крепость, как у взрослой особи его вида, так что его могут просто нашпиговать стрелами.
Но король эльфов оказался куда разумнее, чем думал полурослик. Он спустился по ступенькам трона и усмехнулся, глядя на своих гостей сверху вниз.
– Что ж, ваши доводы более чем убедительны. Я помогу Торину Дубощиту, однако его жизнь ценится выше, чем жизнь обычного гнома или даже его племянника.
– Чего ты хочешь?
– прямо спросил Кили.
– Мы уже обещали тебе сокровища!
– Этого мало, - эльф улыбался почти так же ласково, как и Бильбо минуту назад.
– Сперва я хотел попросить вашего дракона, однако я знаю, что если удастся приручить такую тварь, то она уже не сможет жить отдельно от хозяина, а в услугах полурослика я не нуждаюсь. Так что мы договоримся по-другому. Помимо белых камней из ожерелья моей покойной супруги, я хочу, чтобы ты, принц Кили, остался при моем дворе как гарант того, что Король-под-Горой никогда не пойдет войной на мои земли.
Условие было суровое, что и говорить! Кили опустил голову. Бильбо не вправе был просить его о согласии на остаток жизни среди лесного народа, вдали от матери, брата, дяди и
– Будь что будет, я согласен на твои условия, король Лихолесья, - заявил он.
– Но только после того, как жизнь Торина будет вне опасности.
– Ну разумеется, - кивнул тот. Бильбо украдкой вздохнул с облегчением. Что бы ни повлияло на согласие Трандуила, цель была достигнута. Целители эльфов не зря славятся своим искусством, и можно было быть уверенным, что вскоре Король-под-Горой снова окажется в седле.
========== 21. Дворец короля Трандуила ==========
Узбаду казалось, что он погружен в костер. Тело пылало, в груди все чесалось, но не было сил поднять руку, чтобы избавиться от этих мук. Торин пытался открыть глаза, но веки будто налились свинцом, и он по-прежнему плыл неизвестно куда, проваливаясь в небытие. Звуки из реального мира долетали слабо, больше походя на писк комара над ухом. Король боролся изо всех сил, сражался за каждый вдох — это ведь всего лишь очередная битва, каких немало было в его долгой жизни.
Он слышал шум крови в ушах, шорохи и голоса, но не понимал ни слова — говорили вроде бы на Всеобщем. Проклятье, надо встать, надо вести войско дальше на восток, он обязан сидеть в седле, а не валяться здесь, как бесполезный тюк с тряпками!
Но он не мог. Лежа в горячке и бреду, Торин видел разворачивающиеся перед внутренним взором видения, причудливые и странные. Огромный дракон распахивает крылья, взмывает ввысь, в ясное небо — и рассыпается тучей сияющих звезд, превращаясь в миллионы синекрылых бабочек. Они касаются тела Торина, гладят его крылышками, как будто успокаивают боль. И ему действительно становится легче, горящей груди достигает желанная прохлада. Последняя вспышка острой боли, как будто кожу вскрыли чем-то острым — а потом тихое пение на незнакомом, мелодичном языке.
Торин открыл глаза. Он ожидал увидеть перед собой Лихолесье, черные деревья, поросшие мхом, и толстые нити паутины над головой — но вместо этого над ним склонился Трандуил, что было, собственно, лишь немногим приятнее паучьей рожи.
Увидев, что гном очнулся, владыка эльфов удовлетворенно кивнул и, повернувшись назад, что-то сказал стоявшему в ногах кровати эльфу. Торину вдруг подумалось, что если Трандуил прикажет его убить, то он об этом даже не узнает, пока холодный кинжал не пронзит его сердце. Впервые в жизни король гномов был так беспомощен — и это состояние ему совершенно не понравилось.
К счастью, эльфы не торопились приканчивать раненого, они оба покинули комнату почти сразу же. Торин устало выдохнул и попытался пошевелиться, но это ему пока плохо удавалось. Оставив бесполезные попытки, он повернул голову, чтобы оглядеться и понять, куда попал.
Широкое ложе занимало почти половину комнаты, оно явно было рассчитано на длинноногих эльфов. Бархатное покрывало отличалось от привычных жарких накидок и шкур, в которые укутывались на ночь подгорные воины, оно приятной прохладой касалось горячего тела. Окон в комнате не было, и Торин не мог понять, какое сейчас время суток. Он прислушался, но разобрал только далекий плеск реки и голоса стражей за дверью. Странно! Будь он пленником, его держали бы в темнице…