Шрифт:
1
Большинство ребят еще не знало Назарова в лицо. И он не вызывал к себе особого интереса, когда шагал среди половодья перемены рядом с зам.директора по воспитательной части. Чей-то родитель или чей-то представитель - так, наверное, думали, если думали о нем вообще.
– Полагалось бы собрать всех в актовом зале, - сказала ему Ольга Денисовна.
– И представить вас… И чтобы вы сказали небольшую "тронную речь".
–
– спросил он с заметным отсутствием энтузиазма.
– А я уже стал знакомиться в рабочем порядке. С каждым классом в отдельности.
– Можно и так, ваше право… Федорук! Юра!
– окликнула она парня, который, опережая их, толкнул Назарова.
– Чего?
– "Чего"!… - горько повторила она.
– Извиниться полагалось бы.
– Извиняюсь.
– "Извиняюсь" - это значит, ты сам себя извиняешь. А как надо?
– Простите, пожалуйста…
– Что ж ты мне говоришь? Ты толкнул Кирилла Алексеича - ему и скажи.
– Ольга Денисовна, воспитывая Федорука, заодно и Назарову давала урок завидного педагогического упорства.
– Извините, пожалуйста, - жестоко скучая, повторил мальчик теперь уже незнакомцу в кожанке.
– Можно идти?
– Идти можно. Бежать сломя голову - нет. Да еще в такой обновке - жалко ведь… - У Федорука были сверкающие, только из магазина, ботинки.
– Хороши! Поздравляю!
– Спасибо… - мальчик светло сконфузился и исчез.
В тот момент выяснилось, что величавое одутловатое лицо Ольги Денисовны с застывшей в глазах укоризной может бывать добрым и домашним - оно просто нечасто позволяет себе ямочки и улыбки.
– Стало быть, с каждым классом в отдельности, - вернулась она к прерванной теме.
– Это дольше, зато основательнее, понимаю. Да, вы отметьте себе: завтра совещание руководителей методобъединений… Ну-ну, не смотрите так, никто пока не ждет от вас указаний, предложений… Просто будем вводить вас помаленьку в курс…
Назаров улыбнулся:
– Спасибо, что "помаленьку"…
Гвалт перемены мешал разговору.
– Вот что, Кирилл Алексеич, - вздохнула Ольга Денисовна, взяв его под руку и выводя на лестничную площадку.
– Школа уже давно без хозяина. Строго между нами: Серафиме-то Осиповне полагалось бы уйти намного раньше: она ведь начала слепнуть два года назад!
– Вот как?
– Да, и это скрывалось… Память, чутье, опыт - это все было при ней, и все-таки… Некоторые, знаете, широко-о пользовались тем, что она в потемках!
– Ребята?
– Не только…
Тут дали звонок, Ольга Денисовна развела руками и оставила Назарова.
Вот он "у себя" - в директорском кабинете. Здесь уютно. Стол превосходный, книги, сейф, телевизор - работайте, тов. Назаров! Из кресла на него удивленно таращится кошка. Пушистая, раздобревшая, цвета кофе. Вот она здесь действительно "у себя".
– Брысь!
Уступая ему
Здесь почерком учительницы начальной школы старуха напоминала себе, что надо сделать, о чем хлопотать. Тут и Горсовет, и металлолом, и доклад где-то, и дежурство в буфете, и несколько раз слово "продленка" с восклицаниями, и сигнал, что "во 2-ом "Б" читают медленно!".
А под стеклом на столе - несколько фотографий "бабы Симы" с детьми, с выпускниками… Видно, как она старела, как по-совиному глядела сквозь очень толстые стекла в последние годы.
Календарь под рукой Назарова открылся на апрельском листке с такой записью:
УРОВЕНЬ УРОКОВ ХИМИИ!?!
Этот сигнал уже внятен ему. Листок Назаров выдрал и положил во внутренний карман кожанки - на память.
И закурил. Даже если судить только по этому календарю - "не соскучишься"…
2
1. Кем быть? (обоснование твоего выбора).
2. Ты оптимист или нет? Почему?
3. Почему провалился "Гамлет" в нашем театре драмы?
Прочтя на доске такие исключительно свободные темы сочинений, 10-й "Б" не удивился: это было в знакомом стиле Марины Максимовны. А она все же надеялась озадачить их, раздразнить. Что-то задиристое посверкивало в ее глазах и пружинило в походке. У нее мальчишеская стрижка, худая шея, великоват рот, косметики - ноль. Глаза говорили как-то очень явно и серьезно о "присутствии духа" в небогатом ее теле, - так что мужчин это могло даже отпугивать, но художник не прошел бы мимо.
Алеша Смородин - высокий, большелобый, сутулый - работает так, словно ему дана тема - "Образ Марины Максимовны": посмотрит на нее, улыбнется, напишет несколько строк и опять направит на нее через очки взгляд рассеянный и сосредоточенный одновременно, взгляд Пьера Безухова… Если б ему растолстеть - вылитый Пьер.
Какую ты выбрал?
– шепотом спросила она у него.
– Третью. По-моему, самая трудная, - улыбнулся он, почему-то благодарный за этот простой вопрос.
– Я так и знала, - кивнула она.
Женя Адамян, сосед Смородина, не согласен:
– Что вы, вторая трудней! На целый порядок. Потому что…
– Тихо, тихо, весь пыл - туда, - она нагнула его голову к бумаге.
Отошла от их парты и вдруг наткнулась - как на ежа, как на "финку"!
– на злобный, откровенно злобный взгляд из-под давно не стриженных черных волос. Саша Майданов. Что это с ним?
"Нет, я не оптимист - размашисто написано у Майданова.
– А почему, - это мое личное дело".
Когда Марина Максимовна подошла к нему, он сгреб все листки, скомкал их, сплющил в кулаке. И вид у него - просто опасный.