Ключ
Шрифт:
— Ну так как же с переходом на основной курс?
— До нового года не могу.
— Почему?
— Деньги зарабатываю.
— Деньги? Странно… Зачем они вам, вы же пока один?
— Как сказать… У человека может быть мать или сестра, отчим, наконец…
— Простите, — спохватился Лубенцов. — Тут, конечно, вам виднее, и я не хочу вмешиваться в ваши личные дела. Но все же… Если надумаете, скажите, я вам охотно помогу.
— Спасибо.
И совсем неожиданно они протянули и крепко пожали друг другу руки.
Когда Демид вышел из университета, он снова, как и прежде, увидел Софью Павловну. Она стояла у красной колонны, освещенной косым лучом прожектора, и, по всей видимости, кого-то ждала.
— Здравствуй, Демид, — приветливо улыбнулась она. — Закончилась консультация?
— Закончилась, — удивившись ее осведомленности, но не обнаружив своего удивления, сказал Демид. — Как поживаете, Софья Павловна, у вас все хорошо? Помочь ни в чем не нужно?
— Спасибо, Демид, все славно.
— Я рад.
Глава шестнадцатая
Теперь он лежал на тахте с учебником, но почему-то не читал, а думал о Лубенцове, о Софье Павловне, о Ларисе, о том, как формулы могут превращаться в образы, и вообще, возможно ли это?
Этого не поймешь, пока не освоишь ту элементарную премудрость, которую до тебя уже постигли миллионы и миллионы студентов. И хоть тебе хочется спать, так что слипаются веки, ты будешь читать и делать выписки до половины второго, когда, наконец, можно позволить себе уснуть, и ты уснешь, как убитый, а в шесть тридцать зазвонит будильник, и ты, не позволив себе полежать и минуты, вскочишь с постели и — прямо под холодный душ (потому что иначе тебе просто не проснуться), и снова начнется день, и красивая работа в цехе, и необходимые Заработки по адресам Гафии Дмитриевны, и еще случайный приработок, когда кто-нибудь попросит отремонтировать приемник, подрегулировать телевизор, и все это для того, чтобы первого ноября состоялась свадьба шляхетного Колобка… И он все выдержит, все сделает, потому что твердо решил всегда держать свое слово.
Первого марта Гафия Дмитриевна снова отдала ему заработанные деньги и сказала:
— По моим подсчетам, у тебя на книжке уже значительно больше тысячи.
— Нет, не значительно, — вздохнул Демид, — а вообще-то, вы почти попали в точку.
— Дом твой стоит?
— А куда он денется?
Лиля выглянула из своей комнаты, окинула его хмурым взглядом.
— Ты что такая сердитая? Случилось что?
— Настроение скверное. Жить красиво хочется, а ты мало работаешь.
— Вот чего не могу тебе обеспечить, того не могу. А работать больше просто не в состоянии, времени в обрез, — засмеялся Демид, он вошел вслед за Лилей в комнату, осторожно присел на краешек кресла, чувствуя, как она следит за каждым его движением: не дай бог испачкает своей спецовкой золотистую обивку или поцарапает полировку. Протянул руку, чтобы коснуться девушки, прижать ее к себе, и неожиданно почувствовал, что совсем не хочет этого. Что за напасть?
— Ты можешь внимательно выслушать меня? — Лиля лукаво улыбнулась, прищурила глаза. — Продается шубка… ничего особенного, дубленка, но канадская. Сделай мне подарок.
— После первого ноября.
— Ну, конечно, тебе и в голову не приходило сделать мне подарок… Что ж, подождем до ноября.
— Лиля, ты же знаешь…
— Знаю, все знаю…
— Вот и хорошо, — снова потянулся к ней и снова почувствовал неискренность в этом движении. Что-то изменилось в нем…
— Видишь, — сказала Лиля, — ты переменился, ты даже любишь меня не так, как прежде. Но мне все равно. Иди!
— Лиля, что с тобой?
— А ты не знаешь? Я ревную. К этой твоей рыжей красотке ревную, что к тебе по вечерам прибегает.
— Какой красотке?
— Ларисе. Скажешь, неправда?
— Она была у меня один раз. И потом, она же ребенок, опомнись!
— Хорош ребенок! Одним словом, знай: если хочешь видеться со мной — чтобы и духа ее не было.
— Ты это напрасно. Мы же друзья детства… По-твоему, я ее должен выгнать?
— Я повторять не люблю. Узнаю, что она была у тебя, — между нами все кончено.
— Как хочешь. Ты же прекрасно знаешь о нашей давней дружбе.
Демид поднялся, внимательно посмотрел на девушку. В его синих глазах под строго сдвинутыми бровями иногда появлялось вот такое характерное выражение — недоумение и осуждение одновременно.
— Ты что же думаешь, я могу встречаться с тобой и одновременно с кем-то еще?..
— Извини.
Лиля неожиданно подумала, но не решилась произнести вслух, что он ни разу не сказал ей «люблю». Подумала без горечи, без обиды, и тут же пришла успокоительная мысль о том, что Демид привязан к ней крепкой веревочкой, которую так просто не оборвешь. Оказывается, этот паренек деньги любит, дом собственный, видите ли, захотел иметь… Смотри ты, как вкалывает! Будто каторжный. И не подумаешь, глядя на него. И потом, что за нужда ей волноваться: замуж за него она ведь не собирается, но и ссориться тоже незачем.
— Странный у нас с тобой разговор, — сказала Лиля, хотела смягчить тон, но не смогла, — а Лариса твоя, дите твое, уже давно не ребенок. С Геннадием-гитаристом гуляет, с Данькой Званцовым водится, с адвокатом Тристаном Квитко крутит, с тобой…
Эффект от этих слов был неожиданным: Демид от души, весело рассмеялся:
— Ежели она со всеми крутит так, как со мной, то она и в самом деле опытная девчонка. Ох, и злая ты, Лилька! Ты же знаешь, что говоришь неправду, а плетешь? Зачем? Что, приятно Ларису грязью вымазать?
— Она этого заслужила!
— Сплетня останется сплетней, и честного человека грязь не коснется. Или ты хотела меня уколоть? Пустой номер. О людях у меня свои представления.
Лиля видела, что так оно и есть: отравленная стрела пронеслась мимо и не задела его сердца. Захотелось тут же сорвать на нем свое зло, вспылить, накричать, но она сдержалась.
— Хорошо, поживем — увидим. И поговорим еще. Я как-нибудь загляну к тебе.
— Буду рад. Только сначала спроси у мамы, она знает, когда я работаю, а когда бываю дома.
— Мама, идите сюда, — позвала девушка, когда за Демидом закрылась дверь. — Посоветоваться надо. Что-то не нравится мне его настроение.
Гафия Дмитриевна вошла, неся невысокую табуретку, села на нее, словно бедная родственница у двери, взглянула на дочь серыми неласковыми глазами, губы по привычке поджала.
— О чем советоваться-то?
— О жизни, мама. Во-первых, надо бы вожжи, на которых вы держите Демида, немного поослабить. А то, не ровен час, ваша покорная лошадка или надорвется, или взбунтуется. И полетят тогда все наши планы вверх тормашками. В электронно-вычислительной технике есть понятие — тайминг. Это точный расчет времени, когда каждый импульс в машине должен приходиться строго на свое место, в свое время. Так и в жизни: если мы что-то планируем, то надо все точно рассчитать и продумать.