Ключ
Шрифт:
— Ничего, — утешил ее Демид, — такая девушка, как Лиля, нигде не пропадет.
— Только на это и надежда.
Демид вышел из дома и, не торопясь, направился по бульвару Ромена Роллана.
— Гуляем? — вдруг послышалось рядом.
— Гуляем, — машинально ответил Демид, а обернувшись, увидел долговязого Геннадия с гитарой. Рядом с ним вышагивал адвокат Тристан Квитко, темная бородка красиво сочеталась с такими же темными густыми волосами. Сзади этой группы Демид с удивлением увидел Данилу Званцова.
— А если мы тебя пригласим заглянуть в кафе «Элион» на коктейль? Пойдешь?
— Нет.
— Я не люблю, когда пренебрегают моими друзьями, — тихо сказал адвокат. — Вы что, брезгуете нашей компанией?
— Угадали, — ответил Демид и, отступив на шаг, спружинил ноги, чуть согнув колени, как учил его Володя Крячко.
— Осторожно, Геннадий, видишь, он уже приготовился, — предупредил Званцов своего дружка.
— Что ж, отложим выяснение отношений до другого случая.
— Отложим, — сказал Демид. — Я похоронил близкого мне человека, и сейчас мне не до кафе.
— Понимаем и подождем, — согласился Геннадий, — только прими один совет: перестань забивать глупостями голову девчонке.
— Какой девчонке? — не понял Демид.
— Ларисе. Сделай вывод, мы тебя предупредили.
Демид постоял немного, глядя вслед удаляющейся группе. Небо стало нежно-серебристым, каким оно бывает, когда за тонкой сеткой облаков прячется полная луна; все вокруг наполнилось голубоватым светом, и дома, и деревья, и фонари, и скамейки на дорожках бульвара — все вдруг изменилось, сделалось нереальным, сказочным. Как было бы славно на земле, если бы рядом жила Ольга Степановна! Но ее нет и не будет. Демид тяжело вздохнул и, уже не глядя на окружавшую его красоту, пошел домой. Во всем он успеет разобраться, разберется и с этими шалопаями, угрожающими ему за Ларису. Ее он в обиду не даст! Вот только завтра сходит к Трофиму Ивановичу.
На другой день, после работы, Демид оформил в сберегательной кассе книжку («на предъявителя», как и велел Трофим Иванович). Вся сумма, до копейки. На его книжке еще немного осталось, да и зарплата скоро. Так что ты богатый человек, Демид Хорол, жить можно. На зиму надо что-то купить попристойнее его бушлата, и костюм не мешало бы…
На улицу Воровского он пришел часов в семь, Трофим Иванович в это время наверняка должен быть дома. Поднялся по мраморным ступеням на второй этаж, представляя, как будет удивлен и обрадован Колобок, когда Демид вернет ему долг значительно раньше, чем рассчитывал. Бутылка шампанского оттягивала пластмассовый кулек. Что-то он зачастил пить шампанское: вчера — с будущим королем, сегодня — с внучкой бывшей камер-фрейлины. Высоко залетел ты, Демид, смотри, где-то сядешь. Подумал и улыбнулся: никуда он не залетит, крепко стоит на своей земле — и дед, и прадед, и отец его были рабочими, да и его, Демида, дети тоже ими будут…
Дети. До детей дожить еще нужно.
На его звонок дверь открыл сам Колобок.
— Что ты звонишь, как на пожар, — недовольно сказал он, пропуская Демида и запирая за ним дверь. — Проходи в комнату… Чего ради ты заявился? Кто тебя подослал?
— Никто не подсылал. Сам приехал, долг принес. По этому торжественному случаю припасено шампанское. — Демид поставил на стол пузатую бутылку. Колобок взглянул на нее, как на гранату, из которой уже вынули чеку, еще мгновение — и она взорвется. — Успокойтесь, что с вами? Кого вы боитесь?
— Врагов, которые не могут простить моей женитьбы на Анастасии Петровне.
— Так вы поженились? Без архимандрита? Поздравляю. Следовательно, пришел я своевременно.
Демид с наслаждением вынул из кармана новенькую серую сберегательную книжечку. Раскрыл первую страницу, протянул Колобку, тот взглянул и замер.
— Пожалуйста, — сказал Демид, — ваша!
Колобок схватил книжку, все просмотрел, проверил печать, подписи — все правильно, все законно. И быстро сунул ее в боковой карман.
— Только ты и видел эти денежки…
И в этот момент Демиду вспомнились слова Софьи Павловны: «Послушай, а тебе никогда не хотелось набить Трофиму Ивановичу морду?» Они прозвучали так громко, словно она только что произнесла их вслух. Демид даже оглянулся, но в комнате, кроме их двоих, сидящих за столом, никого не было. Взгляд его упал на бутылку.
— У нас когда-то были красивые высокие бокалы, специально для шампанского.
Эти бокалы покупала мама, сначала их было шесть штук, потом Демид разбил один, затем второй, осталось что-нибудь от них сейчас?
— Этого добра у нас хватает. — Колобок уже успокоился, подошел к буфету, достал два высоких бокала, поставил на стол.
Когда шампанское было разлито по бокалам и они медленно, смакуя, отпивали обжигающее приятное вино, Демид сказал:
— Когда вы влюбились в Софью Павловну, на вас приятно было смотреть — такой вы были радостный и молодой.
— Эх, Софья Павловна, — медленно поднося к губам бокал, задумчиво и мечтательно проговорил Трофим Иванович. — Один только шаг отделял меня от счастья.
Они выпили, и Колобок достал из кармана сберегательную книжку, посмотрел, убедился в ее реальности и снова спрятал.
— Я счастлив, что воспитал тебя честным и верным. Ты сдержал слово. Выпьем за твое здоровье.
В этот момент в дверях появилась Анастасия Петровна.
— О, у нас гости! — весело воскликнула она. — Выпиваете и без меня?
Демид даже не узнал ее, настолько она была приветлива, любезна.
— Анастасия… — начал было Колобок, но договорить ему не пришлось.
— А ты, чурбан, сиди и помалкивай, пока тебя не спрашивают, — вызывающе проговорила Анастасия Петровна, словно и не была внучкой камер-фрейлины. — Бокал я себе принесу. У меня черешни есть и абрикосы — прекрасная закуска к шампанскому.
Она театрально улыбнулась гостю и вышла из комнаты, а Демид понял, что отношения в квартире на улице Володарского далеко не простые.
— Сейчас будущее мое представляется мне туманным, — отозвался Колобок. — Раньше она не уважала меня за недостаточно высокое происхождение, сейчас, когда в кинотеатре стала председателем месткома и не захотела, чтобы нас венчал архимандрит, не уважает за незнание поэзии, за нелюбовь к театру и за то, что меня никто никуда не выбирает. И потому я прошу тебя, — он прижал ладонь к груди, где в кармане пиджака лежала сберегательная книжка, — прошу тебя — ни слова о деньгах! Они еще могут мне здорово пригодиться… — помолчал и добавил, сожалея: — До счастья был всего лишь шаг… — и замолчал уже надолго, потому что в комнату вошла Анастасия Петровна.