Книга странствий
Шрифт:
Вернувшись в Красноярск и ставя тому доктору обещанную выпивку, я рассказал ему о совпадении, на что в ответ, слегка смутившись, ибо, как и я, отпетым вырос материалистом, он сказал:
– Вы знаете, сейчас об этом как-то глупо и неудобно говорить задним числом, но сукой мне, однако, быть, если я вру, клянусь вам собственным здоровьем, я вам справку эту дал, отчётливо увидев вас с пробитой головой. Это мелькнуло, как галлюцинация.
И тут мы оба заколдобились от дуновения нездешнего духа и довольно сильно напились в тот вечер. Впрочем, мы и так бы напились. А тот случай накрепко запал в мою память, чтобы всплыть спустя лет пятнадцать.
Снова я сидел и выпивал в большой компании приятелей -один из них только что защитил диссертацию. Рядом со мной сидела поэтесса, которая по ходу разговора мне похвасталась, что здорово гадает по руке. Я молча протянул ей свою левую ладонь. Гадатели обычно козыряют тем, что говорят клиенту что-нибудь о его прошлом - так как мы
– Игорь, - сказал она, - я не могу понять, тут у тебя линия жизни прерывается на несколько лет. Ты вроде бы и жив, и вроде нет тебя. А после снова тянется, но такая непонятная, как будто полностью зависит от тех лет, которые в разрыве.
Тут я гордо засмеялся, что рука моя такая необычная, и мы продолжили шумное возлияние. А посадили меня года через два, и то гадание я сразу вспомнил. А связь последующей жизни с этим провалом - песня особая, раздолье для психологов, пишущих о том, насколько наша жизнь текущая, поступки и привычки наши - определяют собой будущую судьбу. И тут я ненадолго отвлекусь.
Когда-то в молодости написал я большую пьесу. Вся она была беспомощной и вялой. Один приятель мой, по театральной части дока, прочитав её, сказал:
– Старик, порви это и выбрось. Или выбрось, а потом порви. Ты никакой не драматург. Единственно приятное во всём твоём труде - это образ автора, и то лишь потому, что я тебя лично знаю, в пьесе его видно плохо.
Я огорчился и послушался. Однако, в этой хилой драме была одна идея, до сих пор созвучная моим представлениям о жизни и судьбе. Там кроме главного героя (непрерывно он болтал разные шутки, за что его по справедливости карали) был ещё старик, время от времени возникавший в очень разном виде - то цветущим и самодовольным оптимистом, то изнурённым желчным мизантропом. Это было будущее главного героя, ибо в зависимости от совершаемого им - менялся облик его старости. Я и посейчас уверен в том, что мы своим текущим выбором поступков почти полностью определяем своё завтра. И то влияние обрыва линии на мою жизнь после того, как она снова возродилась - очень мне сегодня понятно.
Издавна связано с цыганками почти любое предсказание будущего, и мы известно как относимся к таким гадалкам. Но только до поры. Уже сидел я в следственном изоляторе примерно месяц или два, жена везла мне передачу. С нею вместе ехал мой свояк, его семья была в отказе, выезд их в Израиль выглядел пустой мечтой. А в электричке вдоль прохода шла цыганка, безуспешно предлагая пассажирам погадать. Жена моя таких вещей очень боится и не любит - когда цыганка с ними поравнялась, жена ей сунула три рубля и отказалась от гадания, а свояк сказал цыганке снисходительно, что он и сам ей может погадать. Цыганка деньги с благодарностью взяла, остановилась на мгновение, на них обоих глядя, и сочувственно сказала Тате:
– Ты не огорчайся. Враги роют-роют, но не нароют, снова с тобой будет твой любимый, только не сразу.
После чего перевела взгляд на свояка и усмехнулась.
– А ты, умник, - сказала она, - сегодня как домой вернёшься, там тебе лежит бумага важная, ты её долго ждал.
И снова поплелась неторопливо по проходу. Вернувшись домой, свояк мой обнаружил разрешение на выезд. Кто-нибудь возьмётся это объяснить? Я - нет.
А недавно мы услышали с женой историю прекрасную и столь же поразительную. Нам её повествовала женщина за пятьдесят, счастливая донельзя, пребывающая до сих пор в благодарном удивлении перед судьбой. В Америку она приехала недавно, к одиночеству уже почти привыкла (муж у неё умер), и в жизни крупных перемен не ожидала. А подруга её как-то попросила составить ей компанию, пойдя к гадалке - некие психологические ей нужны были детали для статьи. И та пошла. Раскинув карты, ей гадалка странные, совсем невероятные слова сказала: что она в очень скором времени выйдет замуж замечательно удачно, будет счастлива, а муж её - он из России вроде и не из России в то же время, её намного старше, очень много пережил, два у него сына и полно в доме собак. Она на это усмехнулась не без горечи, а несколько дней спустя, когда была в гостях у старого приятеля, познакомилась с немолодым мужчиной из Литвы. Сидели они, пили-разговаривали, а когда она собралась уезжать, сказала, что дороги она знает ещё плохо, и он ей предложил ехать за его машиной. Время ещё было не позднее, и на предложение посмотреть его собак она охотно согласилась, ибо старая собачница сама. А в доме у него они опять разговорились. И в гетто был он, и концлагерь пережил, а сыновья его (жена - покойница) уже давно выросли и живут отдельно. Словом, по дороге домой вдруг с ужасом она сообразила, что это в точности тот самый, о котором говорили карты. И сошлись они мгновенно - в нашем возрасте, с замечательной простотой сказала женщина, глупо тянуть время и кокетничать. И всё было прекрасно, только он пошёл к врачу однажды - обнаружилось, что опухоль, довольно частое явление у мужчин в возрасте. И надо делать операцию, которой
С удовольствием на этой бы странице я оставил чистое пространство, ибо каждый - я уверен - может приписать сюда подобные истории. Поскольку мизерно и жалко наше знание о мире, и невероятное нас окружает так же тесно, как одежда будничного дня. Незнаемое, непознанное, однако вряд ли непостижимое, поскольку кажется порой, что не сегодня завтра нечто обнаружится, и станет ясно, что же именно нам предстоит искать и измерять, поскольку ведь пока и это непонятно.
Один давний приятель рассказал мне поразившую меня историю. Он как-то утром ехал на работу в очень угнетённом душевном состоянии. В семье у него пошли тяжёлые нелады, и взаимные обиды - словом, он собрался уходить от жены и сумрачно об этом размышлял. По радио шла в это время передача, некая теологически настроенная женщина с уверенностью утверждала, что задумавшийся человек почти немедля получает ответ на свой любой вопрос, и надо лишь уметь услышать или же увидеть этот ответ. Приятель усмехнулся, посмотрел по сторонам и вдруг увидел шедшую по улице его давнишнюю любовницу. Он сразу вспомнил все тяготы их короткого романа, мерзкие подробности разрыва вспомнил и поехал дальше. Он поехал дальше и за полчаса дороги увидал по очереди ещё троих своих былых подружек. Одна куда-то шла, другая дожидалась перехода, третья с кем-то разговаривала. Всё это происходило отнюдь не в центре города, такое совпадение было совершенно невозможно, теория вероятности с очевидностью и крепко нарушалась. На работу он приехал с полной убеждённостью, что уходить не стоит.
Я так много всякого уже наплёл в этой главе, потому что никак не поднимается рука приступить к тому, из-за чего я всю её затеял. Уподобляя служителей музы Клио гадалкам, кто-то (чуть не Гегель?) замечательно сказал, что историки - это пророки, предсказывающие прошлое. И в отношении вчерашней лишь истории России это более, чем справедливо: столько неизвестного таится там, что хоть иди к гадалкам, если нет терпения дождаться, пока до этого доберутся историки. Точней - пока их пустят в эти дебри, поскольку множество архивов так и пребывают под замком. Или уже сгорели, ибо среди всякого верховного надзорсостава в нашем лагере мира и труда было изрядно много предусмотрительных людей. И то, о чём хочу я рассказать - покуда белое пятно. Если и было вообще. Но - по порядку.
Сегодня по журналам и газетам нескончаемые протекают интервью, из коих выясняется, что все до одного, кого ни спросишь - самоотверженно и беззаветно боролись с советской властью, от неё терпя различные за это неприятности. Даже эстрадные певцы рассказывают такое, что даёшься диву, сколько было мужества в их тонких певчих организмах. А так как я никогда с советской властью не боролся (по лени, трусости, разгильдяйству и душевной темноте), то мне очень застенчиво и странно излагать некую версию, которую пока что опровергнуть или подтвердить возможно только с помощью гадалок. Когда-нибудь откроются архивы - если они есть, и обнаружат наши внуки много нового. Которое, конечно, им будет так же до лампочки, как нам - загадка, например, травили англичане Бонапарта на острове святой Елены, или же он умер сам.
В пользу того, что домыслы мои - не плод фантазии и не от мании величия (бреда преследования и. т. п.) - тот важный факт, что Виктор с Ирой Браиловские (центральные фигуры этой версии) со мною разделяют мою точку зрения, что редкость в отношении ко мне этих умных и проницательных людей.
Теперь - о сути дела. В конце семидесятых годов настолько плохо обстояли все дела у советской власти, что было ей задумано несколько сильно отвлекающих мероприятий. Это ведь только говорится так красиво и неопределённо: эпоха застоя - а на самом деле это было время неостановимого гниения. А уже отсюда очевидна польза крупных и красивых действий демонстрации имперской мощи, например (кто знал, что обернётся маленький Афганистан таким позором?), а то и вскрытие врага, из-за которого проистекают государственные беды. Я лично убеждён, что к зарождению разных спасительных идей такого рода тесно был причастен Андропов - фигура до сих пор загадочная, небанальная, особенно на фоне того дома престарелых, что образовался к тому времени в Кремле. А что фигура крайней подлости - так ведь и это как бы естественно, поскольку речь идёт о государственном масштабе, и Макиавелли тут закрыл своей персоной и трудами любые пустословия о нравственности. Писание стихов, любовь к живописи, явные личностные черты - донельзя непростой и многослойный был Андропов человек. Отсюда мне и кажется, что та идея, о которой я хочу рассказать, исходила именно от него.