Книжник. Сладкая месть
Шрифт:
Надежду – на что?
На то, что удастся, не смотря ни на что, выкрутиться. Вопреки всему и вся. Даже вопреки собственному трусливому внутреннему голосу, который – без перерыва – упрямо нашептывал: – «Он пришёл, белый и пушистый песец. Он уже не уйдёт…. Он пришёл, белый и пушистый песец. Он уже не уйдёт. Никогда…».
Наступило хмурое, скучное и безрадостное утро. Солнце было скрыто за тёмно-серыми тоскливыми облаками. Подморозило – вплотную к семи-восьми отрицательным градусам. Костёр, догорая, тихонько и беззащитно шипел.
Мазур, проснувшись, первым делом немного подвигался – махи руками и ногами, приседанья, наклоны. Потом он начал – терпеливо и методично – выкладывать на светло-розовые, уставшие за долгую ночь угли костра тонкие еловые веточки и обрывки бересты.
Через несколько минут костёр был успешно реанимирован.
«Пожрать бы чего-нибудь», – отправляя в рот очередную пригоршню снега, подумал Сан Саныч. – «Да и горячего кипятку было бы неплохо выпить. Только, вот, в чём же его вскипятить? Не в чем…. Ладно, оставим глупые и бесперспективные мечты. Чай, не мальчишка сопливый…. Надо срочно выбираться отсюда. Куда – выбираться? К людям, естественно. Ясная лесная полянка…».
Вскоре до его слуха донёсся заливистый и радостный собачий лай. Чуть погодя – длинно и чисто – пропел одинокий охотничий рог.
– Кто-то вышел на охоту, – грея ладони над пламенем костра, обрадовано прошептал Мазур. – Будем надеяться, что этот «кто-то» является адекватным и милосердным человеком…
Санька, запихав ладони в карманы летней куртки, побрёл – через глубокие и холодные снега – на звук охотничьего рога.
Преодолев порядка трёхсот пятидесяти метров, он выбрался на широкую наезженную дорогу.
– Эге, да здесь – совсем недавно – проехало несколько саней, – повеселел Мазур. – Может, снегоходы? Нет, исключено. По краям дороги чётко просматриваются отпечатки конских подкованных копыт.
Через несколько минут ему навстречу выбежали поджарые охотничьи собаки и подняли страшный лай.
– Пошли вон, морды! – закричал на собак Санька. – Пошли! Дайте пройти, мать вашу…
Псы, впрочем, и не думали нападать-набрасываться. Просто, окружив одинокого путника со всех сторон, увлечённо и надсадно лаяли.
– Понятное дело, охотничьи, – затравленно озираясь по сторонам, резюмировал Мазур. – Зафиксировали потенциальную добычу на месте, а теперь ждут прибытия хозяев. То бишь, отважных и благородных охотников. Ладно, и я – вместе с собачками – подожду…
Наконец, в собачьем лае проявились звонкие радостные нотки, а из-за ближайшего дорожного поворота показалась троица молодчиков, облачённых в странные одежды.
«Какие-то старомодные суконные кафтаны тёмно-коричневого цвета, туго перетянутые широкими кожаными поясами», – на всякий случай не выпуская собак из поля зрения, отметил Сан Саныч. – «Из-за поясов торчат рукоятки антикварных массивных пистолетов. На ногах – кожаные высокие чёрные сапоги. На головах – плоские темно-синие треуголки с узким ярко-жёлтым кантом. Здоровенькие такие субчики – высокие, широкоплечие, мордатые. Вон тот, усатый, судя по всему, у них за главного…. Это же, наверное, «реконструкторы»! Ну, такие чудики чудаковатые, увлечённо играющиеся с Историей. Переодеваются в костюмы определённой Эпохи и разыгрывают разнообразные красочные спектакли. К примеру, воссоздают всякие знаменитые сражения, произошедшие в далёком Прошлом…. Что же, не самый худший вариант. Одно только до сих пор непонятно. Зима-то откуда взялась?».
– Привет, ребята! – радостно поздоровался с незнакомцами Мазур. – Заблудился я здесь. Случайно, понятное дело. Выручайте, – указывая рукой на лающих псов, попросил: – Собачек-то отгоните, пожалуйста. Уже, честное слово, достали слегка. Буду премного благодарен…
Последовала краткая команда на незнакомом языке, и поджарые псы, недовольно ворча, бодро рванули по заснеженной дороге и вскоре скрылись за поворотом.
Усатый о чём-то спросил. Фраза была длинной и гортанной.
– Не понимаю, земеля, – признался Мазур. – Заканчивай уже играть в свои навороченные игры. Всему, в конце концов, надо знать меру…. Продрог я, ребятушки, до самых костей. Ведите к лагерю. Отблагодарю, понятное дело. Не обижу…
Последовала череда новых вопросов.
«Странный язык», – засомневался Санька. – «Финский? Шведский? Норвежский? Интересное дело…».
Он попробовал объясниться с незнакомцами на английском, но никакого положительного результата это не принесло. Наоборот, показалось, что молодчики в треуголках слегка разозлились.
Усатый, подойдя ближе и выдав очередную порцию гортанных фраз, широко размахнулся правой рукой, ладонь которой была затянута в тёмно-коричневую кожаную перчатку.
«Хочет – сугубо для продуктивности разговора – влепить крепкую оплеуху», – понял Мазур.
Понял, после чего оперативно пригнулся.
Усач, от души послав правую руку вперёд, улетел – по инерции – в глубокий придорожный снег.
– Извините, конечно, – смущённо передёрнув плечами, известил Сан Саныч. – Но вы, господа «реконструкторы», первыми начали. Предупреждаю, молодые люди, что являюсь обладателем чёрного пояса по карате-до. Так что, не советую – сверх разумной меры – увлекаться дурацкими шутками…
На незнакомцев эта фраза должного впечатления не произвела. Не дожидаясь, пока усатый молодчик выберется из сугроба, его спутники достали из-за голенищ сапог чёрный кнуты.
– Вжиг, вжиг! – разнеслось по округе. – Щёлк! Щёлк!
– Ай, больно! – взвыл Мазур. – Что вы творите, душегубы? Совсем охренели? Прекращайте немедленно этот несмешной цирк!
– Вжиг! Вжиг! Щёлк! Щёлк!
– Ох, суки! Твари дешёвые…. Ах! За что? Чего надо-то? Ой, блин…. Идти в ту сторону? Понял, не дурак…. Ай, больно! Иду уже. Иду…
Так они его и гнали – в три безжалостных кнута.
Минут через семь-восемь явственно запахло дымком.
Поворот, второй, третий…
– Вжиг! Вжиг! Щёлк! Щёлк!
– Ай, больно! Пощадите…
Очередной поворот дороги. Просторная круглая поляна, старательно расчищенная от снега, на которой горело порядка десяти ярких и весёлых походных костров.
«Крепкий бивуак, сооружённый вдумчиво, надёжно и с умом», – смахивая ладонью кровь с рассечённой щеки, отметил Мазур. – «Несколько просторных нарядных шатров. С правой стороны составлены – в два ровных ряда – сани и кожаные возки. Там же находятся и выпряженные разномастные лошади – со специальными «кормовыми» мешками на мордах. Над некоторыми кострами пристроены разнокалиберные котелки и казаны. Над другими установлены солидные вертела, на которые нанизаны поросячьи, заячьи и птичьи тушки. Птичьи? Наверное, куропатки и тетёрки…. Люди? Человек пятьдесят-шестьдесят, никак не меньше. Все одеты в странные старомодные одежды – и в гражданские, и в военные. Присутствует несколько молодых, в пух и прах разряженных дам. «Реконструкторы»? Дай-то Бог. Иначе – белоснежный песец…».