Книжник
Шрифт:
Она приподнялась, лицо ее разгладилось в удивлении.
— Он ушел, — детский голос звучал ошеломленно и с надеждой.
— Да, — я помог ей твердо встать на ноги. — Нечистый дух ушел.
Глаза ее налились слезами.
— Он вернется.
Павел положил ей руку на плечо.
— Нет. Если ты уверуешь и исповедуешь Иисуса своим Господом, он наполнит тебя
Святым Духом, и никакой демон больше не сумеет тобой завладеть.
— А кто это — Иисус?
— Пропустите! —
К нам протолкался мужчина. Одного взгляда на лицо девушки хватило ему, чтобы не на
шутку встревожиться.
— Что вы натворили? — Он схватил девушку за руку и подтащил к себе. — Что вы с
ней сделали?
Все разом зашумели.
— Они изгнали демона!
— Этот человек велел ей замолчать.
— Он вызвал из нее духа!
54
Мужчина толкнул девушку к Павлу.
— Зови его обратно!
— Иисус… — девушка зарыдала, закрыв лицо руками. — Иисус!
— Заткнись, девчонка. Не время. — Он обжег Павла взглядом. — Делай, что я сказал.
— Никогда.
— Ты испортил ее и заплатишь за это!
Появились и другие, заявлявшие своя права в рабыню, и вместе с ним накинулись на
Павла.
— Сделай, как было, иначе подадим на тебя в суд!
— Мы жили на доход от нее!
С криками они схватили нас. Тычки и пинки свалили меня на землю. Меня куда-то
потащили, краем глаза я увидел Павла, у него были в кровь разбиты губы. Тимофей и Лука
пытались нас защищать. но их оттолкнули:
— Убирайтесь отсюда! Не лезьте не в свое дело!
Хозяева рабыни не слишком нежно приволокли нас на торговую площадь: — Эти люди нанесли вред вашему имуществу!
Городские чиновники попробовали утихомирить наших недругов, во те распалялись все
больше.
— Зовите главного магистрата. Он знает девицу. Она несколько раз делала ему
благоприятные прорицания. Скажите ему, что из-за этих евреев она утратила пророческий
дар! Он рассудит в нашу пользу!
Когда появился магистрат, они завопили еще громче, и в чем только они нас ни
обвиняли!
— Эти евреи возмущают наш город! Вы знаете, сколько от них бед, и вот они еще
явились сюда и насаждают обычаи, которых нам, римлянам не следует ни принимать, ни
исполнять!
— Неправда! — выкрикнул Павел.
Я рванулся из рук, цепко державших меня.
— Дайте нам объяснить дело! — Меня тут же ударили по голове.
Тот, кто первым пришел за девушкой, крикнул:
— Это запрещено, ибо римским гражданам не позволяется следовать никакой религии, не разрешенной императором!
— Император Клавдий изгнал евреев из Рима, потому что они приносит
— Они говорят плохо о наших богах!
Их ненависть к нам перекинулась на всех евреев.
— Мы говорим только о Господе Иисусе Христе, Спасителе… — крикнул Павел.
— Они сеют смуту!
Магистрат приказал нас бить.
Я воззвал к толпе:
— Господь прислал нас к нам с Благой вестью…
Никто не слушал.
— Покажите им, что будет с евреями, которые чинят беспорядки!
В меня вцепились руки. Они тащили, толкали, дергали, сорвали со спины одежду, меня
растянули и привязали к столбу. От первого же палочного удара тело пронзила дикая боль, и
я закричал.
Раздался голос Павла.
— Господь послал нас к нам с Благой вестью! Иисус есть Господь! Он дает спасение…
— на него посыпались удары.
Второй и третий удары чуть не вышибли из меня дух. Я впился ногтями в столб, извиваясь на веревках, но спасения от боли не было. Мы с Павлом висели бок о бок, тела
наши корчились при каждом ударе. Хватая воздух разинутым ртом, я вспомнил Иисуса на
кресте. «Отче, прости им», — молился Иисус. — «Они не ведают, что творят».
55
Я изо всех сил зажмурил глаза, стиснул зубы и стал молиться, чтобы все поскорее
закончилось.
Я потерял счет ударам, так что не знаю, сколько нам досталось, прежде чем магистрат
приказал отвязать нас и отвести в темницу. Павел был без сознания. Я испугался, что они его
убили. Мне захотелось умереть. Боль раздирала тело при каждом движении.
Нас притащили к тюремщику.
— Стереги их крепко! Если сбегут, головой ответишь!
Тот приказал спустить нас во внутреннюю темницу. Нас швырнули на холодный камень
и забили ноги в колодки. В нос ударил отвратительный запах человеческих нечистот, мочи, липкого пота — спутника страха. Запах смерти. Я ощутил спазм в горле. Попытался
приподняться, но снова лишился чувств. В спине пульсировала жгучая боль. Ослабев, я не в
11
силах был пошевелиться и лежал в
луже собственной крови.
Рядом неподвижно распростерся Павел.
— Павел! — Он пошевелился. Я со слезами возблагодарил Бога. Протянул руку и
осторожно взял его за запястье.
— Это закончилось!
Он со стоном повернул ко мне голову.
— Когда-то тебя избили из-за меня. Может, это мой случай искупить вину.
— Пожалуй, я бы с тобой согласился, если бы со мной самим не обошлись точно также.
— Я с трудом ухмыльнулся. — И, насколько я помню, ты всего лишь пару раз пнул меня