Князь мертвецов
Шрифт:
И только сейчас Гунькин заметил, что столик секретаря пустует.
– Ох и пройдоха вы, господин Карпас, натуральное Иудино семя!
– он похлопал Карпаса по плечу, не замечая, как того передергивает.
Лозы на шпалерах шевелились непрерывно.
– Сударь, там это...
– к столику торопливо подошел швейцар.
– Секретаря вашего того ... принесли.
– Что значит - принесли?
– А веткой его пришибло. Не насмерть, но чувствительно. Оторвалась вдруг от дерева и прям по нему - хрясь! Без сознания он!
Глава 18.
– Да что ты как мертв ...
– Митя прикусил язык. Попрекать мертвеца, что он как мертвый, было по меньшей мере глупо.
– Просто поспеши!
– процедил он, отчаянно стараясь не бежать - бегущий теряет достоинство и привлекает внимание. Мертвяк торопился как мог, но мог он с каждой минутой все хуже. Сперва шагал бойко, потом его ноги принялись заплетаться, а сейчас он уже попросту ковылял.
Из проулка вынырнул Йоэль:
– Следили. Больше не следят.
Митя восхитился - мисс Джексон права, у альвов истинный дар слова!
Йоэль зашагал рядом, искоса поглядывая на Митю:
– А как...
– наконец не выдержал он.
– Потом. Надо успеть вернуть его обратно, - и подхватив мертвяка под руку, практически поволок к полицейскому участку.
Альв звучно подавился и перешел на другую сторону, бормоча:
– Моранычи - безумные!
– А вы, альвийские лорды, чересчур нежные!
– не остался в долгу Митя, затаскивая мертвяка в проулок.
Знакомым путем спрыгнул к подвальному окошку, отодвинул фанеру и скомандовал:
– Лезь!
Мертвяк изогнулся и полез. Это было... странно. Видеть его движения и одновременно чувствовать их, каждое! Они словно отзывались где-то за грудиной - точно там собрался плотный клубок, и призрачные нити из этого клубка привязывают мертвяка к нему. Натягиваются и слабеют в такт каждому жесту, наклону, усилию. клубок был даже приятным - прохладным таким, словно прямо внутри дул лёгкий ветерок.
«Как полезно для светской жизни! В самую лютую жару призвал мертвяка - и вот уже не потеешь и не позоришься запахом и мокрыми разводами подмышками.» - мысленно хмыкнул Митя.
– «Так, глядишь, мне еще и понравится... Понравилось бы, если бы не привкус крови во рту.» Тухлый. Застоявшийся. Мертвый. Митя был совершенно уверен, что, если сейчас, вопреки всем приличиям сплюнет, плевок будет черным, липким, и тягучим, как смола.
А с убитыми варягами, вроде, было иначе? Или просто они делали, что сами умели и хотели - дрались, вели драккар - их достаточно было всего лишь направить? Нынешним мертвяком приходилось управлять в каждом движении. Видят Предки, силы уходили не только на то, чтоб заставить его что-то сделать, но и чтоб заставить НЕ делать! Например, не кланяться господам заводчикам по-мужицки, в пояс, не вытирать нос рукавом, а руки - об скатерть, не...
Резкий рывок заставил Митю пошатнуться и затрясти головой, как лошадь. Влезший в окно мертвяк замер на миг - в окошко торчали обтянутый брюками зад и подошвы ботинок, а потом
– Что такое...
– пробормотал Митя. В любом случае одежду с мертвяка надо снять. А то был голый, стал одетый. Митя печально поглядел на свои и без того запыленные брюки и снова принялся стягивать сюртук. Опустился на четвереньки и полез внутрь.
Ему казалось, он чувствует насмешливый взгляд альва, буравящий его торчащий из окна зад. Митя заторопился - лучше уж свалиться на пол в мертвецкой, чем торчать в эдаком унизительном положении: наполовину тут, наполовину там.
Льдистый проблеск стали распорол полумрак.
Еще не понимая, что происходит, Митя кувыркнулся из окна, с силой приложившись задом об каменный пол мертвецкой и тут же откатился под прозекторский стол. Стол содрогнулся - будто в него с размаху врезалось тяжелое тело. Перед носом Митя увидел поношенные ботинки с залатанными носками. Под стол сунулась небритая, перекошенная то ли ужасом, то ли яростью, физиономия. Тускло блеснули пенсне на красном носу и скальпель в крепко сжатом кулаке.
Скальпель попытался ткнуть Митю прямиком в глаз. Новый кувырок, и Митя выкатился в проход между двумя столами. Преследователь нырнул следом - из-под стола высунулась нечёсаная башка. На миг они оказались нос к носу - изо рта преследователя мощно пахнуло перегаром. Новый тычок скальпелем – лезвие лишь чуть-чуть не дотянулось до Митиного носа. Митя крутанулся на месте и вскочил. Преследователь попытался вскочить тоже - и приложился спиной об край стола. Стол содрогнулся, мужик взвыл:
– Стой, мертвячина, не уйдешь! Я тебя обратно-то уложу!
– и как гусеница принялся выползать из-под стола.
– Знал я, что вы только прикидываетесь, а сами так и норовите разбежаться.
Полицейский трупарь все же вышел на работу.
Приседая на полусогнутых и выставив скальпель перед собой, он двинулся на Митю.
– Сударь... сударь!
– предостерегающе вскинув ладони, Митя попятился. – Вы ошибаетесь, я не ...
– Еще и наговаривается!
– расколотое пенсне свалилось у трупаря с носа, и повисло на цепочке.
– Экая наглость!
Митя отпрянул, врезался задом в очередной стол, отскочил от мелькнувшего перед глазами лезвия ...
«Ну все - хватит!» - в груди снова свернулся прохладный комок.
Трупарь вскинул руку со скальпелем и с ревом ринулся вперед.
Простыня на столе за его спиной соскользнула на пол. Мертвая старуха резко села.
Скальпель мелькнул у самого Митиного горла - тот едва успел отдернуть голову. Трупарь снова рванулся вперед и замер.
За веревочные завязки его плотного кожаного фартука держалась сухая старческая рука. Мертвая старуха расплылась в смущенно-кокетливой щербатой улыбке и дернула трупаря к себе.
Митя шагнул вперед и влепил хук справа в небритую челюсть. Голова трупаря запрокинулась, и он рухнул на пол. Старуха чинно улеглась обратно на стол и снова застыла. Прохладный комок под грудиной растаял.