Княжич
Шрифт:
– Немногое! Ты, говорят, от Асан-мурзы имеешь поручение?
“Зачем им русские пленники?
– простодушно подумал Мустафа.
– Здесь никакого секрета нет. Может, им нужен выкуп, который он должен получить от князя Коробьина?”.
– Деньги нам не нужны, - угадал мысли Мустафы Атаман.
– Если честно ответишь на мои вопросы, мы ничего плохого тебе не сделаем. Даже на волю отпустим. Нет, тут же и порешим!
Сидящий слева от Атамана верзила подкрепил его слова веским аргументом. Он положил на стол кривой персидский кинжал
– Не надо меня пугать! Я и так все расскажу!
– так и не поняв, для чего это нужно
Мустафа рассказал все, даже то, что гонец с предложением о выкупе был отправлен не только в Москву, но и в Литву. Атаман заинтересовался этим сообщением и долго выспрашивал у него, раньше или позже его отъехал гонец в Литву. Наконец расспросы были закончены. Атаман и один из верзил встали из-за стола и через коридор во двор вышли на улицу. Уже стемнело. Крупные яркие звезды на мороз усыпали небосвод.
– По пленникам все ясно. Татарина отпускать нельзя. До утра пусть посидит в подвале, а утром отвезем его в наш стан. Пусть он там, побудет до весны. Работа ему найдется!
– поделился Атаман со своим собеседником.
– Чего возиться? Может его того? По горлу ножичком и в сугроб? А весной как подснежники пойдут и найдут его!
– Я его отпустить обещал, Кистень!
– Как знаешь, Атаман!
– недовольно согласился Кистень.
В это время из избы послушался шум борьбы. Атаман и Кистень бросились к двери.
Когда Атаман и Кистень вышли из избы, Мустафу вдруг осенило, что никто его отпускать после этой беседы не будет. Даже не зная, для чего нужны им эти пленные, можно предположить, что он для их планов опасный свидетель. Наверное, они и вышли для того, чтобы решить, как его убрать без борьбы и шума. Значит, ему осталось жить совсем немного. В его голове мгновенно созрел план побега. Главное вырваться на улицу и поднять там как можно больше шума! Выбросив руку вперед, он ударил пальцами руки по глазам верзилы сидевшего напротив и полоснул назад, выхваченным правой рукой из ослабевшей руки ослепленного соперника ножом. Кто-то сзади охнул. Мустафа бросился к двери. Она была закрыта всего лишь на щеколду. Наконец, вот она долгожданная свобода! Отбежав от избы, он увидел, как двое, выскочив на крыльцо, бросились за ним.
– Караул! Убивают!
– закричал Мустафа и, сбросив шубу, понесся прочь.
На крики никто не отвечал, рогаток стрельцов не было видно, а окна изб равнодушно смотрели на него закрытыми темными ставнями. Мустафа выбился из сил, но и его преследователи отстали. Беглец уже был уверен в своем спасении и поэтому беззаботно встал на пути двигавшейся ему навстречу санной упряжки.
– Стой!
– закричал вознице Мустафа.
– Там разбойники!
Поравнявшись с Мустафой, возница стоявший в санях во весь рост, внезапно ударил беглеца по голове топориком, спрятанным до поры под полой тулупа. Мустафа упал на снег. Склизкой от крови рукой возница нащупал шею татарина. Мустафа был мертв. Вскоре подбежали Атаман и Кистень.
– Ну, как он, Прохор?
– спросил у возницы Атаман.
– Успокоился страдалец!
– ответил Прохор.
– Спасибо тебе, что догадался догнать его в обход! А то бы шуму могло быть!
– поблагодарил возницу Атаман.
Кистень обыскал мертвое тело. На поясе он обнаружил кошель с деньгами:
– Надо же? И деньга при нем!
– Отдай Прохору! Он заработал!
– приказал Атаман.
– Разговорились! Берите его, оттащим подальше
Тело Мустафы отволокли к какой-то канаве и сбросили в нее. Прохор, деревянной лопатой присыпал труп снегом. Осенив себя крестным знаменем, разбойники сели в возок и покинули место преступления.
Через два дня, приехав в разбойничий стан, Атаман вызвал к себе Болдыря для серьезного разговора. Болдырь явился в атаманскую избу немедля.
– Что-то, ты последнее время мышей не ловишь Болдырь!
– упрекнул Атаман севшего напротив него старца.
– Это ты про что, Кудеяр?
– удивился Болдырь.
– Я, для Алены Кудеяр, а всем остальным Атаман!
– разгневался Кудеяр.
– Будь, по-твоему, Атаман!
– согласился Болдырь.
– Ты что-то не в духе! Что случилось?
– Не знаешь?
– еще больше разозлился Кудеяр.
– Младший Бежецкий, дважды убитый твоими людьми объявился в Крыму в полоне знатного мурзы и его вот-вот выкупит богатый литовский дядюшка!
– Нет!
– Если он потом появится в Москве, конец всему нашему делу. Человек, благодаря которому, мы живем почти десять лет как у Христа за пазухой, сразу же будет изобличен.
– А кто он?
– Не твоего ума дело старик! Ты лучше с юным Бежецким разберись!
– прикрикнул на Болдыря Кудеяр.
– Трудно его в Крыму-то достать!
– растерянно произнес Болдырь.
– Может, встретим, когда он от литовского дядьки поедет в Москву?
– Нет! Оставим этот вариант на крайний случай. Надо упредить богатого дядюшку. Думай Болдырь! Твоя вина, в том, что этот Бежецкий еще ходит по земле! Ты и расхлебывай!
Болдырь недовольно поморщился: “Кто мог знать, что в одном месте у Коширы, столкнутся две абсолютно не связанные друг с другом его задумки, что раненого Бежецкого подберет обоз из украинного Донкова и он к тому же чудом выживет после почти смертельного ранения, а трое здоровенных головорезов, не смогут справиться с одним сопливым мальчишкой? Может это судьба бережет юного княжича и все попытки убрать его, напрасны?”. Не верящий ни в Бога, ни в черта Болдырь, сразу же отбросил в сторону эту жалкую мысль. Разбойник вспомнил, что у него в Крыму есть свой человек. Он еще на прозвище “Дервиш” откликался. “Дервиш”, казанский татарин, был бродячим странником-дервишем, который по неизвестным причинам прибился к ним. Он был набожный и исполнял намаз своему Богу по всем правилам. Татарин потом еще долго по казанским и астраханским дорогам ходил, в персидских караван-сараях обивался, высматривая какой ценный груз по каким дорогам повезут. Последний раз послали его в Крым, в город Гезлев, якобы гостем. Надеялись через него знать, какой товар из Крыма в Литву и Московию идет, в том числе по Волге и Дону. Но из-за большого расстояния эти сведения приходили тогда, когда в них надобности уже не было. И “Дервиша” забыли.
Старец рассказал Кудеяру о “Дервише”.
– Ценный человек!
– согласился Кудеяр.
– Только сколько времени прошло с того дня, как от него получили последнее донесение?
– Кажется полгода!
– Много! Особенно надеяться на этого “Дервиша” не будем. Пошлем своего человека, который в случае чего и без него с делом справится. Я знаю такого. Это рязанский купец Биркин. Готовь Болдырь на него все необходимые разрешения! Помоги с товаром. Выдай золотые на выкуп. Не скупись! Будет в Крыму, пусть найдет “Дервиша”. А нет, сам займется этим делом!